Сколько ни напрягаю память, хоть убей, не могу вспомнить, как её звали. Может быть, Наталья, но это совсем не точно.
Зато я до мельчайших чёрточек помню её невероятно красивое лицо: чёрные огромные глаза, пушистые ресницы, кожа, как кожура персика, в лёгком пуху, такой бывает у самых нежных детей. Кажется, это про её волосы когда-то написал Шекспир: «И чёрной проволокой вьётся прядь».
Она каким-то совершенно сумасшедшим образом сочетала в себе и музу поэта, и самку человека. Она — моя собственная причина, почему я никогда не делала и не сделаю аборт.
На дворе стояло знойное донецкое лето конца ХХ века. Я и до описываемых событий обожала приходить к маме на работу, но с тех пор, как в фирме появилась она, я ещё сильней полюбила наведываться к родительнице. Она, обозначим её всё же Натальей, на прочих работниц фирмы действовала как магнит. Вокруг неё всегда собирались девочки и женщины и щебетали.
Наталья была такой совершенной, такой абсолютной, что все остальные девушки и женщины в своих самых тайных мечтах хотели быть хоть немного похожими на неё. И удивительное дело, никто из работниц и клиенток фирмы никогда при взгляде на Наталью не испытывал ревности, она была таким же недостижимым идеалом, как королева красоты из телевизора. К таким женщинам не ревнуют, или просто любуются, как произведениями искусства.
Я была ещё совсем маленькой, но даже мне было видно, что от Натальи шёл особенный женский свет. Кажется, всему виной были её белые платья, которые она так любила носить. Платья Натальи были разнообразных фасонов, но неизменно белого цвета. А ещё чувствовалось, что за Натальей стоит большой и любящий мужчина, что никто её не уволит, что будет она работать в маминой фирме так долго, как сама пожелает, или пока не уйдёт в декрет.
Дружба наша была неравной, но даже такая дружба была лучше, чем ничего.
Мы сидели в столовой, пили чай. Я, Наталья, бухгалтер Неонила и ещё кто-то из женщин. Наталья отчего-то решила поделиться подробностями личной жизни со своим культуристом. Уж и не вспомню я, в чём там был сыр-бор, но жизнь с культуристом Наталью явно не устраивала, она была девушкой с амбициями, хотела многого и сразу, в то время как культурист, уже обладавший и определённой властью, и авторитетом, просил красавицу немного подождать, не требовать от него невозможного. Нет, он не просил её довольствоваться малым, он просто просил немного времени.
«И вот теперь я беременна, — сказала Наталья тихо, словно стесняясь последнего слова, потом привстала из-за стола и продемонстрировала живот, — вот, полюбуйтесь, какой у меня живот вырос, никогда у меня такого не было».
Платье обтягивало фигуру Натальи, никакого живота у неё не выросло, возможно, девушке просто казалось, что её фигура каким-то образом изменилась, но это было не так. Наталья поделилась с нами, что собирается сделать аборт, что она уже всё решила, что ребёнок — это слишком большая ответственность, что она к этому не готова и так далее.
Дата операции была назначена через несколько дней, как-то так вышло, что все в фирме, даже мужчины, были в курсе предстоящего аборта Натальи. И никто её не осуждал и не отговаривал. Наталья по-прежнему в глазах окружающих была созданием совершенным, не способным на ошибку.
Аборт, который собиралась сделать Наталья, был не просто абортом какой-нибудь обычной женщины, это был поступок, который вслух никто не посмел осудить. Никто, кроме одной маленькой некрасивой девочки с короткой стрижкой под мальчика.
Не могу вспомнить, как так вышло, что на работу Наталья походила ещё какое-то время, а потом перестала, то ли по собственному желанию написала, то ли мама её попросила, не связанная более обещанием, данным культуристу.
А через год ли два я стала случайным свидетелем разговора культуриста и моей мамы, мама спрашивала о том, как сейчас живёт Наталья. Культурист ответил, что они так и не сошлись и сходиться не планируют, хотя он её и любит до сих пор.
«Почему? — удивилась мама. — Ведь любовь — это самое важное».
Он опустил голову в руки и медленно-премедленно сказал четыре страшных слова, сказал так, словно слова эти держались за зубы и их приходилось силою выталкивать языком: «Она убила моего ребёнка!»
Я встретила её случайно в сентябре того же далёкого года на бульваре Пушкина, около первой школы, там, где сейчас находится администрация Главы ДНР Дениса Пушилина. Она была в белом платье, красивая, как и прежде, необыкновенная. Но куда-то подевался тот диковинный свет, который был от неё раньше. То ли платье на ней было неправильного оттенка, то ли просто не выспалась, но света больше не было.
Знаете, иногда белая вещь после стирок приобретает какой-то отвратительный сероватый оттенок, это не грязь, нет, вещь чистая, просто белый имеет такое свойство — быстро стариться и сереть. С платьем, простынёй или бюстгальтером это ожидаемо, но я впервые в своей жизни видела, чтобы такое могло произойти с целым человеком.
55 миллионов душ
Ежегодно во всём мире совершается около 55 миллионов абортов. Это количество почти соответствует населению Италии (60 миллионов человек), превышает население Испании (46 миллионов человек), Украины (41 миллион человек), Польши (38 миллионов человек). Почти половина из этих абортов делается в условиях, небезопасных для здоровья женщины, или способом, который угрожает женскому здоровью.
Подавляющее большинство опасных абортов совершаются в странах так называемого третьего мира. В развитых странах доля небезопасных абортов намного ниже — чуть более 12 процентов. Наиболее низкая смертность и число осложнений после абортов в 57 странах, где они законодательно разрешены.
Недавно я беседовала с подругой, она известный человек, поэтому я не стану называть её фамилию, она просила сохранить тайну, вот её слова: «Аня, ты потому считаешь, что у женщины должна быть возможность сделать нормальный медицинский аборт, что сама абортов не делала! А если бы делала, ты бы кричала о том, что их надо запретить, чтобы хотя бы запрет уберёг женщин от ошибок, которые нельзя исправить».
Возможно, что так и есть, но я действительно считаю, что у женщины должна быть законная возможность прервать беременность, если она вынашивает больного ребёнка, если беременность наступила вследствие изнасилования или если беременность угрожает жизни матери. В остальных случаях нужно создать такие условия, чтобы женщина, даже одинокая и безработная, могла оставить ребёнка, не убивала его из-за того, что не сможет прокормить.
Не запрет абортов является профилактикой абортов, социальная политика государства, включающая в себя и пропаганду деторождения, и сексуальное просвещение, и конкретную медицинскую и финансовую помощь — то, что может помочь женщинам решиться выносить и родить. По сути же запрет абортов — это ещё большее зло, чем незапрет.
В той же Польше, которая сейчас у всех на устах, в 2019 году провели около одной тысячи легальных абортов. При этом около ста тысяч польских женщин ежегодно едут в другие страны, чтобы сделать аборт.
Вешалка
3 октября 2020 года в Варшаве более двух тысяч женщин, одетых в чёрные одежды, собрались у здания Сейма и перед штаб-квартирой правящей консервативной партии «Закон и справедливость». Знаком демонстрации стала вешалка для одежды, которая является символом нелегальных абортов. Дело в том, что проволочные вешалки женщины в разных странах использовали для того, чтобы избавиться от нежелательной беременности.
В настоящее время закон об абортах в Польше считается самым суровым в Европе. Он был принят в 1993 году и разрешал делать аборты только в трёх случаях: если беременность угрожает жизни и здоровью матери, если беременность произошла в ходе изнасилования, если у ребёнка выявлены патологии в развитии и он не сможет вести нормальный образ жизни. Но в 1997 году в Польше была принята Конституция, которая закрепила охрану права на жизнь с момента зачатия. Таким образом, закон от 1993 года вступил в противоречие с Конституцией 1997 года.
За свою взрослую жизнь много-много раз я оказывалась в ситуации, когда подруги советовались со мною прежде, чем пойти в больницу. Нескольких мне удалось убедить не совершать ошибку. Я лично не знаю ни одну женщину, которая бы оставила ребёнка и пожалела об этом, но знаю тех, кто сделал аборт и потом пожалел. В принципе оправдания абортам нет и быть не может, это действительно самое страшное, что может совершить женщина с собою, но запрещать аборты на государственном уровне нельзя без соответствующих мероприятий по их профилактике.
Голый запрет абортов приведёт к тому, что на чёрном рынке будут орудовать чёрные гинекологи, аборты будут делаться подпольно, на дому, за очень большие деньги. И последствия этих кустарных домашних абортов будут катастрофическими. Здоровье нации в некоторой степени определяется здоровьем женщин репродуктивного возраста: женщина, сделавшая криминальный аборт, скорее всего ещё долго будет бороться за своё здоровье, а позже и за возможность родить.
А что врачи?
Олег Остроумов, акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук, — частый гость моих материалов. Олег, как и я, считает, что запрет абортов — это самая неэффективная мера в борьбе с абортами.
«Запрет — это только повод делать больше криминальных абортов, — считает Олег, — а криминальные аборты опасны. Последствия — от бесплодия до летального исхода. Это давно и во всём мире доказано объективно. То, что сегодня происходит в Польше, связано с религией».
По мнению Олега Остроумова, для поляков характерна маятниковость.
«Они всё время мечутся, — говорит эксперт, — то к своим, то к чужим, сейчас, например, они хотят быть максимально европеизированными. Профилактика абортов возможна через доступность контрацепции. Также очень важно уделять время сексуальному просвещению и адекватному освещению в прессе, а просто запрещать аборты глупо, тупо, бессмысленно!»
Эффективный способ
Для наших мам аборт был способом контрацепции, современные женщины репродуктивного возраста так уже не считают. Современные женщины иначе относятся к своему телу.
Гинекологи связывают это с тем, что сейчас проще получить необходимую информацию, да и родители стали более сознательными, за сексуальное воспитание теперь отвечает чаще всего семья, а не улица.
В идеале, считают многие врачи-гинекологи, надо, чтобы родители разговаривали со своими детьми не стесняясь, называя органы и процессы правильными словами (речь идёт о детях, которые к этому уже готовы, не о малышах, конечно) — так, как это умеют делать врачи. Это несложно, сейчас достаточное количество литературы, которая придёт на помощь любому родителю, даже самому стеснительному.
Своевременное грамотное сексуальное воспитание — это профилактика и абортов, и ИППП, и ВИЧ. И целомудрие в современном мире идёт как раз от грамотного сексуального воспитания, а не от неведения и незнания, как порою нам пытаются внушить люди старшего поколения.
