Документ имеет статус доклада республиканского большинства в двух комитетах: по финансам и по внутренней безопасности и правительственным делам. Их возглавляют сенаторы Чак Грассли и Рон Джонсон. Первый из них является также временным президентом Сената, то есть фактическим его спикером, так как формально председательствующий в сенате вице-президент США обычно занят другими делами. Мнение демократов доклад не отражает, но представители этой партии активно участвовали в слушаниях, задавая вопросы лицам, дававшим показания по этому делу. Протоколы этих слушаний объемом около двух тысяч страниц также опубликованы на сайте комитета по внутренней безопасности.
Главные выводы доклада состоят в том, что назначение сына тогдашнего вице-президента Хантера Байдена в правление работающей на Украине компании «Бурисма» «немедленно создало потенциальный конфликт интересов, который мог создавать проблемы как для американских, так и для украинских официальных лиц и влиять на реализацию политики в отношении Украины». Как следует из доклада ряд сотрудников администрации Обамы (но не слишком высокопоставленных) давали сигналы об этом в Белый дом, но на них не реагировали.
В докладе говорится о потенциальном конфликте интересов и не утверждается, что сам Джо Байден когда-либо действовал исходя из интересов сына, а не общегосударственных. В то же время там сказано, что когда генпрокурор Украины Виктор Шокин вел «активное расследование» в отношении «Бурисмы» и ее владельца Николая Злочевского, Байден угрожал отказать Киеву в предоставлении кредитных гарантий, если глава генпрокуратуры не будет уволен. И хотя сенаторы не говорят о причинно-следственной связи между этим расследованием и угрозами Байдена, текст доклада легко наводит на мысль о такой связи. Кстати в данном фрагменте доклад явно противоречит показаниям ряда участников слушаний со стороны бывшей администрации. Например, тогдашний заместитель посла США в Киеве (и нынешний зампомощника секретаря по делам Европы и Евразии) Джордж Кент утверждал, что именно нежелание Шокина расследовать резонансные дела, в том числе и Бурисмы, стало одним из оснований для таких угроз. Однако в докладе ничего не говорится о том, что у вице-президента могли быть другие мотивы требовать увольнения генпрокурора.
Как повлияет этот доклад на судьбу американских выборов, еще не ясно. Однако заслуживают внимания ряд моментов и доклада, и сопроводительных документов, которые, хотя и выглядят второстепенными в отношении дела Байдена, информативны для оценки американской политики в отношении России и Украины и для понимания нынешней информационной войны.
Так, демократы обвиняют докладчиков в том, что они содействуют российской дезинформации, а докладчики постоянно подчеркивают, что «расследование, основано на документах и показаниях государственных органов и официальных лиц США, а не на российской кампании дезинформации, как ложно утверждают наши коллеги-демократы». В свою очередь они сами стараются обвинить демократов в использовании российской дезинформации.
При этом в контексте утверждений обеих сторон оказывается, что понятие «дезинформация» отнюдь не является ложной информацией, как трактуется, оно в словарях. Нет дезинформацией оказывается правдивая, но нежелательная, то есть наносящая вред американским интересам информация. Так, в подтверждение своих аргументов республиканцы неоднократно ссылаются на то, что координатор Госдепа по вопросам энергетики а ныне член наблюдательного совета украинского «Нафтогаза» Амос Хохштейн утверждал, что положение Хантера Байдена в «Бурисме» помогает России «сеять дезинформацию», ибо на этот вопрос обращали внимание СМИ, которые он считал «близкими к русским и коррумпированным олигархам». То есть сообщать о том, что сын вице-президента США входит в набсовет украинской компании — уже дезинформация. Но зато проамериканские «Украинская правда» и «Зеркало недели» об этом не сообщали.
Особенно авторы доклада стараются отмежеваться от «пленок Деркача». Такому желанию способствует следующее обстоятельство. 30 апреля Грассли и Джонсон обратились к госсекретарю Майку Помпео с просьбой предоставить им стенограммы телефонных разговоров Байдена с Порошенко, с марта 2015 года по апрель 2016 года, прежде всего тех, где шла речь о «Бурисме» и Шокине. Ответ на это письмо полагалось предоставить до 15 мая. Но в срок Помпео не ответил, и неизвестно, ответил ли вообще, зато депутат Рады Андрей Деркач обнародовал первые пленки таких разговоров 19 мая.
В документе сенаторов Деркач ни разу не назван депутатом, а в редких случаях, когда авторы не ограничиваются одной его фамилией, он фигурирует там как «связанный с Россией украинец» и «украинский чиновник». В статье в «Вашингтон Пост» 1 июля приводятся слова адвоката Трампа Рудольфа Джулиани о том, что Деркач «не показался ему пророссийским» и что на вопрос о его бэкграунде Джулиани ответил, что «полагается не на его репутацию, а на достоверность его документов». Но сенаторы так говорить не решаются. Как напоминается в их докладе, «разведывательное сообщество публично идентифицировало Деркача как инструмент иностранной кампании по влиянию на выборы 2020 года. Позже за ту же деятельность на него были наложены санкции Министерством финансов США».
Что же так настроило американцев в отношении этого депутата, который никогда не был принципиально оппозиционным любому режиму? Поначалу верный кучмист, Деркач поддержал «оранжевую революцию», был избран в Раду 2006-го как социалист, затем стал регионалом, а после победы Майдана — внефракционным и в дальнейшем обычно голосовал за все решения, нужные власти, сначала в лице Порошенко, затем в лице Зеленского. Но в 1990-93 годах он был слушателем Академии министерства безопасности России. Для американцев это пожизненное клеймо. В пресс-релизе Минфина США о внесении Деркача в санкционный список говорится, что он «более десяти лет был активным российским агентом, поддерживая тесные связи с российскими спецслужбами». В таком ключе нередко высказывались о нем и в ходе слушаний.
Но есть у украинского депутата еще один несмываемый грех, о котором выяснилось в этом фрагменте дачи показаний бывшим помощником госсекретаря Виктории Нуланд:
«Г-н Шрам (Зак Шрам, глава аппарата сенатора-демократа и зама главы финансового комитета сената Гари Питерса — Авт.): Кто такой Андрей Деркач?
Г-жа Нуланд: Андрей Деркач, по-моему, член украинской Рады, от Партии регионов, пророссийской партии. Он также якобы связан с российской разведкой, но о последнем я не в состоянии судить сама.
Г-н Шрам: Будет ли справедливо сказать, что он поддерживает пророссийские интересы в Украине?
Г-жа Нуланд: Как член "Партии регионов", да».
Вообще-то, как показывает сайт Верховной Рады, Деркач покинул фракцию Партии регионов 21 февраля 2014, то есть еще до того, как Янукович бежал из Киева. Ну а в последние два созыва парламента он избирался как беспартийный мажоритарник. Ну а главное, что Партия Регионов с лета 2014 перестала быть субъектов украинской политики, и это обстоятельство специализирующаяся как раз на Украине Нуланд должна была бы знать.
Впрочем, думаю она его знает. Просто сознательно лжет для того, чтобы создать выгодный для себя нарратив. Ну а раз некогда Деркач все же был регионалом, то для Нуланд, видимо, бывших регионалов не бывает. И это несмываемое пятно на его репутации дает ей дополнительное оправдание лжи. Кстати, называет Деркача членом пророссийской партии и Хохштейн.
Но наиболее вольно обращается с фактами Кент. Достаточно прочитать ключевой фрагмент его версии увольнения Шокина.
«Чистка прокуратуры (речь о реакции Шокина на дело «бриллиантовых прокуроров — Авт.) шокировала украинское общество. Украинцы вышли на улицы. Призывы уволить Шокина начались не с правительства США. Они начались в украинском обществе, возмущенном недостойным поведением Шокина и разочарованном тем, что Порошенко защищает прокурора, который защищает своих продажных друзей и преследует честных антикоррупционных чиновников. Защищая Шокина в течение нескольких месяцев перед лицом народного недовольства, президент заметно утратил в популярности. Его поддержка с 55 процентов на начальном этапе снилась до 20 процентов, чтобы никогда не восстановиться.
Мы присоединились к призывам украинского общества, а затем и парламента страны, уволить Шокина, не только на словах, но и с помощью рычагов, которые у нас были, с учетом ресурсов, которые мы вложили в поддержку Украины…. В конце концов украинский парламент, Верховная Рада, проголосовал за увольнение Шокина с поста Генерального прокурора 29 марта 2016 года».
Не было никаких массовых (а по-моему, даже и не массовых) демонстраций в связи с историей «бриллиантовых прокуроров». Да и парламент не принимал никаких резолюций о недоверии генпрокурору. Ну а мнения отдельных противников Шокина из числа депутатов никак нельзя считать мнением всей Рады. Может для Кента понятия «общество» и «украинцы», не таковы как для нас — это не совокупность украинских граждан, наделенных правом голоса, а сообщество таких граждан с правильными взглядами? Тогда недовольство Лещенко, Найема и прочих еврооптимистов можно считать недовольством народа, а заодно и парламента? Может конечно и так. Но тут же Кент ссылается на соцопросы, которые проводят все-таки среди всего народа, а не среди правильных украинцев. Однако и здесь незадача — если взять архив соцопросов, то окажется, что большую часть поддержки Порошенко растерял еще до истории с брильянтовым прокурорами. Так, уже в июле 2016-го по опросу «Рейтинга» по заказу международного республиканского института деятельность президента одобряли 24% от опрошенных. Просто для разочарования в действующем президенте тогда существовала масса других причин.
Напомню также, что голосование Рады по увольнению Шокина было не выражением недоверия к нему, а просто штампованием личного заявления генпрокурора об отставке.
Но при всей массе фактических ошибок Кент ошибается только в одну сторону — чтобы подкрепить искаженными фактами свой нарратив об украинском обществе, озабоченном не войной, не жилищно-коммунальными тарифами, а только сварой Шокина с Сакварелидзе, именуемой борьбой с коррупцией.
То же самое и в других местах показаний Кента. Так, о Викторе Медведчуке, который, конечно, назван главным агентом влияния России, говорится: «Он провел пять лет в России, с 2014 по 2019 год… Вернулся в прошлом году и сейчас является активным политиком и членом парламента». Как человек, работавший в украинской столице, Кент, конечно, должен был знать, что Медведчук не покидал Украину: ведь Медведчук оставался на слуху как представитель Киева в гуманитарной подгруппе, а его чартерные перелеты из Киева в Москву и обратно в отсутствие авиасообщения между двумя странами вызывали пристальное внимание национально озабоченных СМИ, включая «Радио Свобода». Но Кенту нужно создать нарратив: когда был правильный президент Порошенко, главный российский агент влияния был эмигрантом, когда президентом стал не столь правильный Зеленский, этот агент вернулся на Украину, значит, угроза реванша увеличилась.
Разумеется, никто не поправлял ни Кента, ни других участников слушаний по поводу их неточностей. Сенаторы и их помощники не слишком информированы насчет Украины, ну а нарратив, который создается при посредстве таких неточностей думаю им вполне симпатичен.
Конечно, все популярные ныне разговоры о борьбе с фейками, фактчекинге и т.п. объективно бессмысленны, если подобная ложь массово тиражируется и политиками, и прессой. И никто в свободном мире не скажет им, как булгаковский Фагот-Коровьев: «Поздравляю, вас гражданин, соврамши».
Очевидно, что "дезинформация" в понимании этих политиков — это совсем не ложная информация, а лишь информация, противоречащая интересам определенной группы. Следовательно, не противоречащая этим интересам информация, даже если окажется полной ложью, не заслуживает приставки «дез-».
