— Вряд ли, хотя бы в силу того, что для этого должна быть не только политическая воля, но и политический ресурс. Ну а когда даже в рядах партии власти мы наблюдаем разброд и шатание по этому вопросу, когда одни в этом видят зраду, это только усиливает оппонентов Зеленского и материализует эти пресловутые «красные линии».
А другая сторона прекрасно поняла игру Зеленского, и у меня опасения, что ему не дадут до выборов остаться в ореоле миротворца.
- То есть внешнее сопротивление может помешать Зеленскому в политическом урегулировании? Или это будет все-таки изнутри происходить?
— Что-то может произойти совместными усилиями как украинской «партии войны», так и с той стороны. Ну а та сторона просто хочет наказать Зеленского за невыполненные обещания и откровенное затягивание времени. Собственно, для чего в минской группе и появились [глава украинской делегации] Леонид Кравчук, [заместитель Кравчука] Витольд Фокин.
На этой неделе мы увидели и ситуацию вокруг украинских позиций, когда в последний момент была отменена совместная инспекция. Показательно, что клинические патриоты, устроившие вой по поводу некой «зрады» Зеленского, держали языки в известном месте, когда такие же инспекции проводились в 2015 году. Понятно, что сейчас через этот тезис «зрады» [экс-президент Петр] Порошенко намерен расшатывать власть Зеленского, пытаться его отмайданить и осуществить свою заветную мечту о политическом реванше.
— Безусловно, будет. Хотя у Богдана наряду с фактами много домыслов и троллинга, тем не менее это интервью является иллюстрацией такой непреложной аксиомы политики, что любая власть всегда разрушается изнутри. И, собственно, этот процесс обиженного соратника — тот случай, когда те, кого ты больше всего приблизил, оказываются хуже злейших врагов.
Что самое плохое для Зеленского — это не просто удар в спину со стороны Богдана, это разрушение ядра позитивного образа Зеленского, что он не такой, как остальной украинский политикум. Тут действительно предстает очень нелицеприятная картина: с одной стороны, Богдан усиливает тезис о некой «зраде» в Офисе президента, с другой — показывает, что там все осталось по-прежнему, что власть все так же является ресурсом для решения личных, шкурных проблем обогащения. Именно поэтому это интервью будет иметь далеко идущие последствия.
- Коснутся ли эти последствия нынешнего главу ОПУ Андрея Ермака?
— Безусловно. Это интервью усиливает, с одной стороны, позиции [экс-помощника президента РФ Владислава] Суркова и его возможность возвращения в украинскую проблематику, с другой — бьет и по Ермаку, и по [замглавы Администрации президента РФ Дмитрию] Козаку одновременно. Это показывает, что на самом деле то, что было обещано Зеленскому, оказалось пшиком.
Условно говоря, Богдан торпедирует Ермака. И это вписывается в канву кулуарной политической борьбы за влияние на президента. И все идет к тому, что если мирный процесс будет провален и Зеленский по вопросу мира окажется в ситуации политического дефолта, то первой потенциальной жертвой станет Ермак. Кто-то должен будет понести ответственность.
- А будут ли последствия для самого Богдана?
— Такая крупная и ушлая рыба, как адвокат Богдан, сумеет выкрутиться от обвинений в госизмене. Он не по зубам нынешним правопохоронным органам украинским, я не думаю, что ему тюрьма грозит в результате его интервью. Скорее всего, его все-таки потягают, но никакого наказания он не понесет. Хотя там были моменты на грани фола.
— У меня такое ощущение, что на месте Тихановской должна была быть Колесникова, которая оказалась намного харизматичнее и драйвовее этого белорусского варианта [самопровозглашенного и. о. президента Венесуэлы Хуана] Гуайдо.
Но самое главное — Лукашенко выиграл темп и выиграл время, и ясно, что слухи о том, что Лукашенко сегодня-завтра уйдет, преждевременны. Лукашенко удержится. Другое дело, что в результате всех этих пертурбаций и неизбежного сближения с Россией он может быть понижен с должности председателя колхоза до главного агронома.
Понятно, что то, что сейчас происходит в Белоруссии, — это начало конца эпохи Лукашенко. Но пока первый раунд за ним. У белорусской оппозиции не оказалось олигархов, масс-медиа, той внешней поддержки, которая была у украинского майдана. Поэтому отмайданить Лукашенко не получилось.
Очевидно, коллективный Запад перейдет к осаде, а Лукашенко ничего другого не останется, как искать точки опоры на Востоке.
- То есть компромисса между властью и оппозицией пока не предвидится?
— Да, пока только намеки на какие-то уступки, но это намеки. Никаких практических действий в этом направлении Лукашенко не сделал, никаких силовиков не сдал. Это фактически говорит о том, что его режим устоял.
— Ну, можно месяц-другой ходить на эти воскресные бродилки, но, если они не приносят результата, они будут затухать.
- На 14 сентября в Москве намечена встреча президента РФ Владимира Путина и Лукашенко. Как думаете, чего можно ожидать от этих переговоров?
— Два вопроса тут: вопрос интеграции и вопрос экономических отношений, потому что 40 миллиардов долга для такой маленькой страны, как Беларусь, — это запредельная сумма. И понятно, что тот период, когда Лукашенко максимально использовал свое геополитическое положение, покупая дешево энергоносители в России и продавая подороже продукцию, допустим, белорусского машиностроения, подходит к концу.
Наступает период более прагматичных и жестких экономических отношений. А это значит, что при любом варианте, кто бы там в белорусском кризисе ни победил, уровень экономической ситуации и уровень жизни в Белоруссии может вполне заметно ухудшиться, поскольку поддерживать тот социальный договор, который бытовал 26 лет при власти Лукашенко, и ту инфраструктуру социального государства, которую мы видим в Белоруссии, требует немалых средств. Как выкрутится белорусский лидер, сейчас сложно сказать.
