Изъятие этих средств произошло на том основании, что Суркис был инсайдером в «Приватбанке». Слово «инсайдер» говорит само за себя — это человек, настолько близкий к руководству предприятия (банка в данном случае), что он мог получать конфиденциальную информацию и использовать её для получения неправомерной выгоды.
Тут, на самом деле, есть проблема. Мы не знаем юридической стороны вопроса, но, как представляется, само по себе обладание информацией основанием для наказания (в данном случае — конфискации денежных средств на немалую сумму) не является. Должен же быть хоть какой-то состав преступления. Ну, например, Суркис принимал участие в расхищении рефинансирования, направленного НБУ в «Приватбанк». Там, правда, трудно что-то доказать, потому что нет доказательств даже в отношении самого Игоря Коломойского — он судится с государством и, не будь дело политическим, давно бы уже выиграл его…
Но, возможно, мы не правы, и само по себе владение информацией является преступлением. Хорошо. Не вопрос.
А на каком основании Суркиса вообще сочли инсайдером? Вклада в банке (а это именно вклад, а не инвестиция в его основной капитал) как бы маловато.
Доказательство нашлось. Суркис, оказывается, являлся совладельцем ещё одного актива Игоря Коломойского — канала «1+1». Это — достаточное основание для того, чтобы считать его инсайдером.
Но тут, опять таки, есть проблема. Дело в том, что участие в активе должно быть «существенным». Причём в законе чётко указано, что таковым может быть доля не менее 10%. Суркис имеет пакет акций 8,33% — много, но по закону до существенной доли не дотягивает…
Правда, в разбирательствах фигурирует другая сумма — 25%. В чём же дело? Дело в том, что при создании «1+1» (т.е., эти акции не покупались) три крупных бизнесмена получили три пакета акций ТРК. Это Игорь Суркис, Виктор Медведчук и некто третий, тоже в общем-то известный, но поскольку Суркис его не называет, то пусть остаётся инкогнито. Все трое имели равные пакеты, которые в сумме давали четверть акций компании.
Причём тут есть два важных момента.
Во-первых, все три акционера проводили согласованную линию в управлении пакетами акций, и от их имени выступал Суркис. Кстати, в нынешнем лондонском деле он тоже выступает от их имени. Поэтому считалось, что контролирует эту четверть акций именно он, что, однако, неправильно по сути (по форме оно так выглядело).
Во-вторых, имея существенный пакет, эти акционеры в управлении своим активом не участвовали. Как объяснил Суркис — это означало бы, что пришлось бы договариваться. Учитывая, что договариваться пришлось бы с Игорем Коломойским, мы в общем-то можем понять, почему они не пытались этого делать.
Опять-таки, надо понимать, что если у Меведчука мог быть политический интерес к управлению этим медиа-активом, то Игорь Суркис (в отличие от брата Григория) политикой никогда не занимался. Разве что в связи с работой киевского «Динамо».
В общем, так или иначе инсайдером Суркис по закону не был.
Тем более не были инсайдерами члены семьи Игоря Суркиса, которые тоже пострадали. Там, кстати, вообще что-то невразумительное. У Суркиса две дочери — Марина и Яна. Акций «1+1» у них нет. Т.е. они могли быть сочтены инсайдерами только через отца. Но, удивительным образом, Марина — инсайдер, а Яна — нет. Не спрашивайте, как это может быть.
С юридической точки зрения очевидно, что Суркис пострадал безвинно… Или всё же какая-та вина, если не юридическая, то политическая, за ним есть?
Есть, оказывается. И эта вина — в тех самых 25% акций «1+1», на которые проложил глаз Пётр Алексеевич Порошенко.
Собственно, Суркис с партнёрами были не против того, чтобы с этими акциями расстаться (повторим, что реального участия в управлении активом они не принимали, речь идёт только об управлении финансами). Более того, в 2015 году Порошенко предлагал им акции эти купить, и они согласились. Порошенко тоже согласился на выставленную цену, но потом вдруг зажадничал. Не просто так, а потому что нашёл способ сравнительно честного отъёма акций. Этим способом оказалась национализация «Приватбанка» (затевалась она, разумеется, вовсе не для того, чтобы ограбить Суркиса, это была побочная цель).
Как сообщило «Зеркало недели», Порошенко отправил к Суркису Игоря Кононенко, который предложил сделку — вклады в обмен на акции. Почему Суркис не согласился, мы не знаем и гадать не будем.
Важен сам факт: Суркис обратился в суд и в украинских судах государство вчистую обыграл, вынудив его вернуть деньги. В Лондоне он судится по другому поводу — требует от Порошенко вернуть неустойку за сорванную сделку по покупке «1+1».
Разумеется, в данном случае его интересуют не деньги (хотя он что-то потерял за счёт инфляции), сколько справедливость — он хочет доказать, что средства его семьи были изъяты не по случайной ошибке, а целенаправленно, с целью шантажа. И имеет шансы выиграть.
Кстати, победа Суркиса в этом суде разблокирует процесс «Коломойский против Украины»…
