В момент распада СССР Черноморский флот представлял собою гигантскую боевую единицу: 833 корабля практически всех классов, включая 28 подводных лодок; 400 самолетов и вертолетов морской авиации. На флоте служили около 100 000 человек личного состава и 60 000 вольнонаемных. Только одной морской пехоты было порядка 2000 человек.
И вся эта армада регулярно ходила в походы, контролируя огромный регион.
Помимо главной базы в Севастополе и подразделений в Крыму, воинские части находились в Измаиле, Одессе, Очакове, даже в Киеве, где учили морполитов. А кроме того — в Грузии и Молдавии. Понятно, что Украине такой объем было никак не охватить, а сам флот мог нормально существовать только при сохранении единства структуры и управления.
Но принцип понадкусывать есть принцип, поэтому уже 24 августа 1991 года Верховный Совет УССР вместе с «Актом провозглашения независимости» принял постановление «Про военные формирования в Украине», которым определялось, что все, кто дислоцируется на украинской территории, переходят под руку украинского парламента.
В ходе прений представитель Ровенского завода азотных удобрений Васыль Червоний несколько раз ребром ставил вопрос: немедленно принять решение о переподчинении трех военных округов, воздушных, пограничных сил и Черноморского флота правительству и Верховной Раде Украины. Пугал заговором.
Однако Концепция обороны и строительства ВСУ, определявшая главным направлением работы «поэтапное сокращение и последовательное переформирование», в том числе ЧФ, была принята только в октябре того же судьбоносного 1991 г. Или уже в октябре — на самом деле события развивались стремительно, в то время как в Москве никуда не спешили.
В декабре вышел указ уже не спикера, а президента Леонида Кравчука «Про Вооруженные Силы Украины», которым велено было создать таковые на базе войск Киевского, Одесского, Прикарпатского военных округов, сил Черноморского флота, других военных формирований, дислоцирующихся на территории Украины, «кроме войск, входящих в состав Стратегических сил сдерживания».
Милый нюанс состоял в том, что ЧФ как раз входил в состав Стратегических сил (Объединенных вооруженных сил) СНГ, и документ противоречил сам себе. Но именно тогда и закладывались (или возрождались) традиции украинской дипломатии, поскольку никаких договоренностей новая власть соблюдать не собиралась.
Кстати, любопытно, что уже тогда не выполнялись минские соглашения.
30 декабря 1991 года в Минске состоялась встреча глав государств СНГ, в ходе которой страны-участницы подписали ряд документов по военным вопросам, в соответствии с которыми Министерство обороны СССР подлежало ликвидации, а вместо него создавалось Главное командование Вооружённых сил СНГ.
Государства СНГ получили право создавать собственные вооружённые силы на базе частей и подразделений ВС СССР, которые дислоцировались на территории этих государств, за исключением тех из них, которые признавались «стратегическими силами» и должны были остаться под объединённым командованием.
ЧФ, как уже говорилось выше, как раз относился к таким силам, за исключением «части сил Черноморского флота, которые войдут в состав Вооруженных сил Украины». Такую поправку в документ Кравчук внес собственноручно, и в дальнейшем именно она стала главным аргументом под желание получить всё.
Кроме того, как заявил на одном из пленарных заседаний Леонид Макарович, флот «должен принадлежать Украине не только по номиналу, не только по формальным признакам, но и по факту, что Украина выплавляет более половины стали бывшего СССР и на своих заводах построила сотни кораблей всех марок».
Еще в октябре был создан институт «полномочных представителей» Верховной Рады и КМУ при воинских частях. Тогда же Кравчук и новый глава парламента Иван Плющ вызвали командующего ЧФ Игоря Касатонова на беседу в Киев.
«Он осторожно "прощупывал", а его заместитель Плющ говорил без обиняков, пер напролом. Мол, не усложняйте, адмирал! Мы с Ельциным проблемы уладим, все будет в порядке, флот отойдет Украине, вы останетесь при прежней должности… Кроме меня, обрабатывали и командующих трех округов — Киевского, Одесского и Прикарпатского.
Предлагали не ориентироваться на Москву. "Зачем вам туда докладывать, выполнять их приказы?" Я объяснял, что у нас служат люди со всего Советского Союза, они не присягали на верность незалежной Украине и разбегутся по домам. На это Кравчук отвечал: "Ну и пусть бегут…"
Леонид Макарович был уверен, что все, им задуманное, получится, и его сильно раздражали мои возражения. Я видел искорку злобы в глазах Кравчука. Кравчук требовал, чтобы 3 января 1992-го Черноморский флот принял присягу Украины. Вместе со всей группировкой бывших советских войск, насчитывавшей семьсот тысяч человек», — вспоминал в одном из недавних интервью адмирал.
О том, что такая инициатива действительно была, свидетельствует публикация в The New York Times от 5 января 1992 года:
«Украина приказала всему Черноморскому флоту и всем сухопутным силам, базирующимся на территории республики, дать клятву верности Украине, что вызвало зловещую новую напряженность в отношениях с Россией и военными.
До сих пор командование Черноморского флота, штаб-квартира которого находится в Севастополе в Крыму, отказалось выполнять присягу, утверждая, что Украина согласилась сформировать новое Содружество Независимых Государств, чтобы оставить военно-морской флот под совместным командованием Содружества.
Хотя присяга не была исполнена, украинский шаг вызвал резкую критику со стороны российских чиновников, а спикер российского парламента назвал этот шаг «абсолютно неоправданным».
Одновременно продолжался процесс силового захвата кораблей и воинских частей, перехода военнослужащих в украинскую присягу, пик которого пришелся на апрель. Основное противодействие в отсутствие каких-либо четких указаний сверху, организовал адмирал Касатонов, тут же демонизированный националистической частью украинского парламента.
В апреле 1992 года фракция Народного руха требовала объявить командующего ЧФ персоной нон грата, снять с должности и выдворить; осуждала правительство и президента за несогласованный полет в Крым вице-президента Российской Федерации Александра Руцкого и нерешительность руководителя делегации ВРУ Василия Дурдинца, который не поломал Касатонова и не перевел ЧФ в юрисдикцию Украины. От МИДа, опять-таки, формируя будущую традицию, требовали обратиться к ООН, где рассмотреть на Совете Безопасности «вопрос про агрессивные действия России в отношении Украины».
По иронии судьбы, которая любит закручивать историю по спирали, именно в апреле, только 1918 года, украинская власть из Киева точно так же провозглашала свое право собственности над Черноморским флотом. Как объясняют современные историки — по праву того, что большинство офицеров и матросов по национальности были украинцами.
Весь цикл по месяцам был повторен в точности.
В октябре 1917-го Генеральный секретариат УНР по требованию Симона Петлюры отправил своего представителя Дмитрия Антоновича (эдакий прототип Дурдинца) в места базирования флота выяснять ситуацию и склонять моряков к присяге. 22 декабря 1917 года был создан Секретариат морских дел УНР во главе с тем же Антоновичем. 9 января 1918 года секретариат преобразовали в Министерство морских дел, и уже министр Антонович быстро подготовил «Закон об Украинском государственном флоте», принятый Центральной Радой 14 января.
Все корабли бывшего флота Российской империи на Черном море объявлялись флотом УНР. 29 апреля 1918 года в Севастополе над кораблями тоже запестрели сине-желтые флаги. Контр-адмирал Михаил Саблин дал телеграмму в Киев: флот теперь украинский. Только кому было ее получать? В тот же день на Всеукраинском съезде хлеборобов Павел Скоропадский был провозглашён гетманом всея Украины, настоящими хозяевами которой стали немцы.
Именно они и вошли в Севастополь уже 1 мая 1918-го. Корабли, которые накануне не ушли в Новороссийск под красными флагами, стали немецкими, команды объявлены пленными.
В дальнейшем основные силы флота были затоплены, а Украинская держава, задвинутая в угол более сильными игроками, создавала гуцульскую морскую пехоту в Коломые и до ноября 1918 года осуществляла сухопутную блокаду Крыма, включая запрет на почтовое сообщение. Еще одна традиция, заложенная на сто лет вперед.
В ее духе из 18% Черноморского флота СССР (43 боевых корабля, 132 судов и катеров, 12 самолётов, 30 вертолётов, 227 береговых объектов и т.д.), переданных ВМС Украины в качестве итога пятилетнего кризиса в 1997 году, значительная часть была пущена «на гвозди». В том числе первый корабль, поднявший украинский флаг и прорвавшийся с боем в Одессу, летом 1996 года на базе Вторчермета в Севастополе был разобран на металлолом СКР-112.
Хотя, казалось бы, только годом ранее, 9 июня 1995 г., новый президент Леонид Кучма и старый президент Борис Ельцин достигли принципиальных договоренностей в Сочи и определили принципы раздела.
Но недавняя история показала, что в наши дни, как и в 1918-м, флот как таковой украинскую власть не интересовал. Важна была политическая поза, возможность создать значимость, поднять проблему на высший уровень международной политики и почувствовать себя в центре событий.
Поэтому, всякий раз теряя силу на Черном море, никто не сожалеет: сама ситуация, в которой можно обвинить то большевиков, то кремлевских агентов, является вещью в себе. Как и дипломатические традиции, которые вряд ли уже когда-то изменятся.
