Памятников Вале Котику поставили в разных местах страны больше всех Хотя по сей день с обстоятельствами его службы, гибели и места захоронения изрядная путаница, разобраться в которой — в чем-то дело чести.
Сжатое изложение подвигов самого молодого Героя Советского Союза, уроженца с. Хмелевка Шепетовского района тогда еще Каменец-Подольской области, в целом известно.
Своего рода «официальная версия» авторства Гусейна Наджафова вышла в 1974 г. в серии книг «Пионеры-герои». Согласно ей, перед войной Валя закончил пятый класс в школе №4 города Шепетовка, потом отец ушел на фронт, а он вместе с братом Витей в оккупированном городе расклеивал листовки, собирал оружие, но быстро приступил к диверсиям, минируя дороги и даже подорвав шепетовского коменданта (по другим данным, командира отряда фельджандармерии) Фрица Кенига.
Всей этой деятельностью руководил лейтенант Красной армии Иван Музалев, бывший военнопленный, скрывавшийся под вымышленным именем, руководивший подпольной организацией и, так уж вышло, поселившийся в доме Котиков. Когда пришло время, он и вывел всех в партизанское соединение, где начался боевой путь юного диверсанта:
«Добрый, внимательный, заботливый Валик стал жестоким, безжалостным мстителем. Он брал в плен «языков», минировал железные дороги, взрывал мосты». Перерезал телефонный кабель в ставку Гитлера, был ранен, а во время штурма г. Изяслав 17 февраля 1944 г. ранен смертельно — осколком мины на боевом посту. Посмертно награждён орденом Отечественной войны I степени, а в 1958 году Президиум Верховного Совета СССР присвоил ему звание Героя Советского Союза.
Образцовый воин и пример для подражания всех советских пионеров.
Но, нисколько не умаляя подвиги Валика, нужно честно сказать, что о периоде до прибытия в партизанский отряд нам известно только по этой книге и еще по нескольким книгам, таким как очерк «Мой сын» авторства Анны Котик или написанная еще в 1954 году на украинском языке поэма Марии Познанской «Валя Котик». То есть, по произведениям художественным.
Сюда же можно отнести «шепетовских подпольщиков» Альберта Доманта и Максима Сбойчакова, красочно описавших бой за Изяслав и смерть молодого партизана, уже не на руках товарищей, а на руках командира и немного позже.
Между тем, документально можно подтвердить пока только одно: в партизанское соединение им. Ф.М. Михайлова под командованием Антона Одухи семья Котиков прибыла в начале октября 1943 года.
В приказе №9 по соединению от 9 октября, изданном еще на хуторе Дуброва современного Лельчицкого района Гомельской области, где находился штаб, велено прибывших для пополнения Котика Виктора Александровича направить в отряд им. Кармелюка, а Котика Валентина Александровича и Котик Анну Никитовну оставить при штабе. Уже 16 октября мать Котиков исключают из списков и отправляют в тыл.
Что же касается Музалева, то он стал командиром нового Шепетовского отряда 18 сентября. И они действительно могли быть знакомы с семьей Котиков. После побега из Славутского шталага 301, организованного подпольщиками того самого Федора Михайлова (в честь которого было названо соединение), Музалёв с осени 1941 года участвовал в подпольном движении Шепетовки. А прибыв в отряд, занимался тем же, чем были вынуждены заниматься бойцы Одухи с момента своего появления: воевать с УПА* гораздо чаще, чем с немцами.
Об этом никогда не упоминалось в советской литературе, да и сейчас не очень поминается, однако отряд им. Михайлова провел в боях с националистами весь 1943 год и после особо жестокого боя у с. Теремное Острожского района на Ровенщине даже был вынужден отступить в Славутско-Острожские леса, а в августе отойти в Беларусь.
С переформированием отряда в соединение Украинский штаб партизанского движения направляет его на уничтожение укрепрайона при железнодорожной линии Мозырь — Овруч, чего сделать не удалось. Только в декабре первые диверсионные группы были заброшены в район Шепетовки, важного железнодорожного узла.
Чем в непрекращающейся рельсовой войне конкретно занимались братья Котики — точно сказать нельзя. Но в такой работе лишние глаза и руки всегда пригодятся. Если взять отряд Музалева, раз он нас так интересует, то, согласно докладу в УШПД, в период с 1 по 25 января 1944 года им произведено 26 боевых операций:
«В результате уничтожено: автомашин — 3, мостов на улучшенных дорогах — 3, зерна — 3000 тонн, телеграфной связи — 2 км, подземный кабель перерезан в 2-х местах, сепараторов — 3. Убито немцев — 27, взято в плен — 4. Убито полицаев — 5. Захвачены трофеи: пулемётов — 1, винтовок разных — 91, автоматов — 3, пистолетов разных — 11, гранат ручных — 67, патрон разных 17000, мин к ротному миномёту — 26, ружей охотничьих — 10, мин противотанковых — 22, ракет — 300, биноклей — 1, ракетниц — 1, радиоприёмник — 1, автомашин — 3. 18 января отряд Музалёва занял Славуту, установил охрану предприятий и складов и держал район до 21 января — до прихода Красной Армии. Передано Красной Армии: муки — 100 тонн, зерна 2370 тонн».
Подорванный Котиком кабель «в ставку Гитлера», вероятно, отсюда. А так что-то происходило буквально каждый день — подрывы, перестрелки, разведка. И свою единственную награду, медаль «Партизану Отечественной войны» II степени, Валентин получил, без всякого сомнения, заслуженно.
Последней боевой операцией в его жизни стал штурм Изяслава, который на самом деле состоялся не 17 февраля, а днем ранее. Отряды Шепетовский, им. Хрущева и частей Каменец-Подольского соединения Степана Олексенко рано утром внезапным ударом захватили мосты, а потом с боем, потеряв около 20% личного состава, ворвались в город и удерживали его до подхода частей Красной армии.
Вот что о тех событиях рассказывает бывший партизан Геннадий Мурашов:
«Валя Котик был в роте разведки, там были и я, и мой брат, Анатолий Мурашов. Когда шли бои за Изяслав, координационный штаб Музалева находился в замке в Старом городе, там же была сосредоточена и разведрота. Моего брата и Валика послали проверить обстановку в центре города. Валя Котик пошел по улице Ленина в направлении военкомата, а мой брат Анатолий пошел по Шевченко. Их задачей было пройти туда и вернуться назад, разведать какая ситуация по городу. Они прошли туда и уже возвращались назад, Валя Котик шел впереди, потому что справился с задачей раньше, брат мой позади.
В это время, наверное, в костеле святого Иосифа засел немецкий снайпер, выстрелил, и ранил Валика в плечо. Брат подскочил, перетащил Котика в долину Горыни, оттуда и дошли до замка. Там Котику сделали перевязку, оказали первую помощь. Меня тоже подстрелил тот самый снайпер, поэтому на второй день, нас, раненых, посадили возле Лесхоза на подводы и повезли на Стриганы, там находился партизанский госпиталь.
Было 12 подвод. Валя Котик с матерью ехали на первой подводе. Еще ездовой, который их вез, жив, Павел Конончук из Сошного. Мы доехали до аэродрома и в этот момент вылетел немецкий самолет — «рама». Видно, у него была одна бомба, потому что больше он не возвращался и не стрелял. Когда самолет появился из-за горизонта, выкрикнули команду «воздух», это означало, что все убегали кто куда мог. Легкораненые соскочили с подвод и побежали в разные стороны, тяжелораненые остались на телегах. И Валя Котик, его мать, ездовой и многие тогда побежали в сторону города, там был и есть такой овраг, возле которого самолет как раз и сбросил бомбы.
Там Котик и был смертельно ранен. Он умер по дороге. Лесник из Хоровицы, Тадеуш Верещинский сделал ему гроб. Котика похоронили в Плужном в братской могиле, видимо, он и сейчас там лежит».
Откуда на подводе взялась мать, эвакуированная еще в прошлом году, неизвестно. Но в остальном логика этого свидетельства стройная. Во-первых, мальчика никогда не хоронили в селе Хоровица, как утверждают многие источники, туда от Изяслава 35 километров по прямой. Стриганы же были под контролем отряда Одухи, и там, во дворце князей Четвертинских, находился госпиталь. А в братской могиле с. Плужное, согласно данным паспорта захоронения, лежит 278 человек, из которых 136 неизвестных. В том числе два десятка партизан, погибших тогда, в феврале.
Гусейн Наджафов сообщает, что после войны по просьбе матери останки Валика были перезахоронены у школы, и другой паспорт тоже говорит, что там существует одиночное захоронение. При этом многие убеждены, что на самом деле он похоронен в парке Шепетовки, где стоит памятник, на самом деле перенесенный туда от кинотеатра им. Островского. Но был ли перенос останков из Плужного — доподлинно не известно, могила у школы ведь может быть и символической, а бюст поставили в 1967 году.
В 1954 году появился официальный список пионеров-героев с составлением Книги почёта Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. В 1958 году Котику присвоено звание Героя Советского Союза.
Но это не значит, что до того времени о нем никто не вспоминал. Его орден Отечественной войны II степени — в том же списке, где и Золотая Звезда Ивана Музалева, и медаль «За Отвагу» Виктора Котика, оставшегося в живых, но не ставшего знаменитым. При жизни и после смерти юному партизану было дано вполне по заслугам.
Ну а то, что потом из него сделали икону, это совсем другая история. И вовсе не такая ужасная, как может кому-то показаться.
Рассказывая о подвигах 14-16-летних подростков, подрастающему поколению показывали пример честности, личного мужества, готовности умереть за общее дело с оружием в руках. Составление пантеона мучеников — вполне обычная практика, в современной Украине с этим научились работать очень хорошо. Другое дело, что те и нынешние герои несопоставимы.
Ведь такие же партизанские медали, как у Котика, получили сотни подростков. А другие награды — тысячи. Одновременно с Валентином в Изяславе погиб 15-летний Владимир Водский, который не стал героем. Другие такие же пацаны таскали еду, ходили в разведку, стояли за станками, месили грязь вместе с пехотными ротами как сыны полка.
От их имени и говорили с нами со страниц книг Валя Котик, Марат Казей, Володя Дубинин, Петя Клыпа и все остальные. Возможно, их жизнь была приукрашена писателями, но они прожили ее ярко и честно. И если имеется желание «разрушить мифы», то нам, живущим как попало, для начала стоит отнестись с должным уважением к их памяти и к их памятникам.
