Существуй сегодня Российская империя — 1 января в Киеве помимо Нового года отмечали бы 168-летие Владимирского Киевского кадетского корпуса. Сейчас здание корпуса занимает украинский Генштаб. Но раньше в коридорах и комнатах этого здания раздавались юношеские голоса.
В конце ΧΙΧ века среди эти голосов звучали и голоса будущего Верховного главнокомандующего Русской армии Николая Духонина, одного из лидеров Белого движения Михаила Дроздовского и еще одного мальчика, который в конце концов примкнул к большевикам — тем, кто убил его товарищей. Этим мальчиком был сын урожденной княжны Мещерской Софии — фрейлины императрицы Марии Александровны — и графа Алексея Игнатьева, киевского и тверского генерал-губернатора — Алексей Игнатьев. Его, как и другого Алексея — Толстого — знали под прозвищем «красный граф». И если в графском происхождении Толстого у многих его современников были сомнения, то в благородстве происхождения Игнатьева ни у кого сомнений не было.
Многие предвзято относятся к такому литературному жанру, как мемуаристика. А между тем, подчас мемуары имеют значительную литературную ценность. И это касается и тех мемуаров, автор которых, на первый взгляд, не был выдающимся историческим деятелем. Именно к таким относятся мемуары Игнатьева «Пятьдесят лет в строю».
Военные острословы зачастую добавляли к этому названию «и ни одного в бою». Казалось бы, действительно, Игнатьев не проявил себя на фронтах Великой Отечественной войны. Но его вклад в победу и в оборону страны тоже сложно переоценить. Именно Игнатьев был инициатором создания суворовских училищ и возвращения погон в армию. Кроме того, он как военный агент Русской армии передал 225 млн франков золотом советскому правительству в 1925 году, за что был подвергнут остракизму со стороны тех офицеров, которые не приняли большевиков. Среди этих офицеров был и его родной брат Павел.
Мемуары Игнатьева неоднократно переиздавались и вдохновили советского и российского актера, почетного члена ордена Британской империи и, по признанию многих, самого лучшего Шерлока Холмса в мире Василия Ливанова на повесть «Богатство военного атташе». В 2009 году на основании этой повести сняли фильм «Кромовъ».
В фильме о детстве главного героя практически ничего не говорится. А вот в мемуарах Игнатьева этому посвящено несколько глав. Последняя «детская» глава называется «Киевские кадеты». И повествует она как раз о том, каково было учиться во Владимирском Киевском кадетском корпусе. Среди прочего описывал Игнатьев и скромное питание будущих офицеров.
«Перед каждым кадетом стояла кружка с чаем — его пили со свежей французской булкой, выпеченной в самом корпусе. Этого, конечно, не хватало молодежи, особенно в старших ротах. На все довольствие кадета отпускалось в сутки двадцать семь с половиною копеек! За эти деньги утром давали кружку чаю с сахаром или молоко, которое по предписанию врача получала добрая треть кадет, особенно в младших классах. В двенадцать часов — завтрак, в пять часов — обед, состоявший из мясного довольно жидкого супа, второго блюда в виде куска так называемого форшмака, или украинских лазанок с творогом, или сосиски с капустой и домашнего микроскопического пирожного, лишение которого являлось обычным наказанием в младших ротах; оставшиеся порции отдавали 1-й роте. В восемь часов вечера, после окончания всех занятий, снова чай или молоко с куском булки», — вспоминал Игнатьев.
Практически все описанные блюда знакомы читателям. История того же форшмака рассматривалась в публикации Украина.ру «Что послал бог застенчивому воришке и Остапу Бендеру из "Двенадцати стульев"».
Единственное, что может вызвать вопрос, так это лазанки. Что же это такое? Те, кто уловил созвучие с итальянским блюдом лазанья, недалеки от истины. Это действительно родственные кушанья. И тем, что на их столе были лазанки, русские кадеты могли быть обязаны одной итальянке, которой пришлось стать польской королевой. По крайней мере, так уверяют поляки.
В 1518 году у польского короля Сигизмунда Ι появилась вторая жена — 24-летняя миланская принцесса Бона — дочь миланского герцога Джана Галеаццо Сфорца и королевы Иерусалимской, неаполитанской принцессы Изабеллы Арагонской.
С дошедшего до наших времен портрета Лукаса Кранаха Младшего на нас глядит уставшая женщина во вдовьем наряде.
Однако в молодости о красоте Боны Сфорца слагались стихи.
Приехавшая в северную Речь Посполитую итальянка скучала по родине. В замке Вавель она разбила сады с лекарственными травами, напоминавшие ей о красоте родной земли. Кроме того, ей не пришлась по нраву обильная мясом, но бедная овощами местная кухня. С собой принцесса привезла итальянских поваров, чьи блюда поначалу не пришлись полякам по нраву. Однако позже одно из них прочно вошло в рацион и поляков, и литовцев, и живших под властью Речи Посполитой русских. И этим блюдом были лазанки — мучное блюдо, представляющее собой вареное тонкое, разрезанное на треугольники или квадраты тесто и приправленное маслом, сметаной, творогом или чем-либо другим. Иногда лазанки еще и запекали.
«В противоположность другим блюдам родом из Италии, лазанки «продержались» до XXI века, хотя их долгая история была забыта», — писала в своей статье в 2014 году польская журналистка Магдалена Каспшик Шеврио.
Она ссылалась на таких знатоков польской кухни, как Кристина Бокенхайм и Мария Охорович-Монатова. Последняя была популярным автором кулинарных книг начала ХХ века. Охорович-Монатова рекомендовала не смешивать лазанки с другими ингредиентами и не запекать, а укладывать слоями, чередуя с фаршем — как делается при приготовлении той же лазаньи. Этот рецепт считается более старым, чем тот, который популярен среди современных польских хозяек. Но и лазанки, приготовленные по-современному — объедение.
В свою очередь такие современные львовские историки кулинарии, как Игорь Лыльо, в перерывах между обзыванием жителей Донбасса «животными» и призывами создать что-то наподобие позорного столба, указывают, что лазанки — это львовское блюдо, которое в столицу Галичины занесли католические священники из Италии, а также флорентийский купец Роберто Бандинелли, чей дворец стоит во Львове и поныне. Запеченные лазанки во Львове называют ламанци. Замечательный рецепт этого блюда можно найти на 23 странице книги классика западноукраинской кулинарии Дарии Цвек «К праздничному столу», изданной в 1984 году. Цвек — почитаемый и в советской, и в сегодняшней Украине кулинар — рассказывает, как готовить ламанци с маком.
Справедливости ради стоит отметить, что польская версия все же выглядит убедительней. Иначе как объяснить то, что блюдо получило популярность не только во Львове, но и на значительных территориях нынешней Литвы, Белоруссии и Украины. А ведь королева Бона владела замками на этих землях.
Как бы то ни было, сейчас рецепты лазанок содержатся и в книгах, посвященных русской кухне. В советские времена рецепт этого блюда попал в выпущенный в 1965 году в Алма-Ате издательством «Казахстан» сборник рецептов «Самобытная кухня» под авторством Частного, Беспалова и Лебедева. Кстати, «казахский» рецепт отличается своей простотой. И это рецепт именно лазанок с творогом — того блюда, которое ели киевские кадеты в конце ΧΙΧ века.
Остается лишь упомянуть о своеобразной иронии судьбы, о которой вряд ли подозревал Игнатьев во время учебы в кадетском корпусе. Дело в том, что в 1863 году в корпусе — тогда Военной гимназии — были волнения из-за польского восстания. В статье «Владимирский Киевский кадетский корпус», опубликованной в журнале «Военная быль» в 1967 году, В. Дубинский и Г. Аустрин рассказывают следующую историю:
«В гимназии было много сыновей польских дворян Юго-Западного края. Польское восстание 1863 года должно было неизбежно отразиться на психике детей и юношей. Директор же, делая выговор гимназисту-поляку 7-го класса, позволил себе сказать ему: «Вы такой же лгун и негодяй, как и все поляки!» Юноша схватил стул и хотел ударить директора. Последний бросился бежать, а гимназист — за ним. Служителя схватили юношу, и директор приказал запереть его в подвальную каморку, где был склад ненужных вещей. Воспитанники просили перевода виновного в обычный карцер, но получили в этом грубый отказ. Тогда старший возраст бросился в подвал и освободил арестованного. Затем началось сведение счетов с нелюбимыми педагогами: француза спустили на веревках из окна второго этажа и учинили ряд других насилий… Была вызвана рота солдат, которая и прекратила бунт… По Высочайшему повелению, главный виновник был сослан в солдаты на Амур без выслуги, а 58 других участников высланы юнкерами в армию. Всей гимназии сняли её зеленые погоны».
Спустя почти тридцать лет на столах у воспитанников теперь уже кадетского корпуса стояло украино-польское блюдо итальянского происхождения. И никому до этого не было никакого дела.
