- Какое сейчас положение дел в Донбассе? Какие изменения вы видите за последние несколько лет?
— Военное положение практически без изменений со времен Дебальцево. Это была последняя крупная военная операция, с тех пор ситуацию можно описать как вялотекущий военный конфликт. Есть потери, есть обстрелы, есть жертвы среди гражданского населения, но каких-то передвижений линии фронта или крупных наступательных и оборонительных операций нет.
В социальной сфере — народ привыкает. К сожалению, народ привыкает и к дикостям вроде войны. Жить-то всем надо… Люди рожают детей, водят их в школы, пытаются строить здесь свою жизнь. В экономическом плане, конечно, все достаточно грустно, но потихоньку-потихоньку пытаются восстанавливать те предприятия, которые были закрыты в 2014 году.
Насколько я знаю, частично запущен Алчевский металлургический комбинат, в Стаханове запустили завод. У нас в Кировске «Центрокуз» начал работать. Люди живут — тяжело, но живут. К сожалению, мы ко всему привыкаем, в том числе и к тому, к чему привыкать нельзя. Расстраивает, что становление государственности в Луганской республике идет очень медленно и, на мой взгляд, как-то спонтанно и неспланировано. Но я подозреваю, это связано еще с тем, что существует понятная неопределенность с нашим будущим. Всем очевидно, что будущее Донбасса будет решаться не в Луганске, не в Донецке и даже не в Киеве, а, скорее всего, в Москве или в других столицах. Поэтому мы можем строить какие-то свои планы, а как оно будет в реальности, к сожалению, пока никто не знает. То, что начали выдавать российские паспорта, людей немного приободрило. С другой стороны, сразу начались опасения: сейчас нам дадут российские паспорта, а потом скажут — езжайте в свою Россию. Если бы было четко сказано, к чему мы стремимся, ради чего воюем, что нам ожидать в будущем, я думаю, многим людям было бы проще. Пока сохраняется неопределенность.
- Каков ваш прогноз по поводу выдачи паспортов? Есть ли вероятность, что люди будут массово уезжать?
— До конца года все, кто имеет такую возможность, паспорта получат. Более того, сейчас во многих крупных городах появилось большое количество людей с «той стороны», которые приезжают, чтобы сначала получить ЛНРовский паспорт и потом на его основе получить уже паспорт РФ. Паспортные столы забиты, очереди огроменные, по две недели люди стоят в этой очереди, чтобы попасть в паспортный стол. То же самое в Госбанке — чтобы оплатить пошлину за получение паспорта, по восемьдесят-девяносто человек в очереди. Хвост на улице. Ажиотаж большой. Но я думаю, со временем первая волна схлынет, отработают саму процедуру выдачи паспортов, и все пойдет немножко поживее.
- Какой срок обозначен от подачи документов до получения паспорта?
— Три месяца. В этот срок рассматривают документы и дают либо отказ, либо паспорт. Первые военнослужащие в корпусе уже получили паспорта, сдали порядка двух с половиной тысяч. У нас другая проблема: весь батальон стоит по переднему краю, и для того чтобы оформить правильно документы, нужно человека снимать, на два-три дня его отправлять собирать документы. За фотографией нужно ехать в соседний город, где правильно эту фотографию на паспорт могут сделать. Все это долго и медленно. Но тем не менее работа идет, и то, о чем так долго говорили — о необходимости получения российского гражданства, — наконец-то начало реализовываться. Это, на мой взгляд, положительный признак. Здесь население абсолютно русское. Есть этнические украинцы, для которых украинский язык родной, да, но они себя чувствуют здесь совершенно спокойно. Многие служат у меня в батальоне. Речь идет не о каком-то межнациональном конфликте, тут чисто мировоззренческое различие.
- У многих людей были определенные надежды в связи с выборами на Украине. Изменилась ли в связи с этим обстановка на фронте?
— Я еще перед выборами говорил, что, независимо от того, кто победит, для нас разницы абсолютно никакой не будет. Более того, для нас было бы выгоднее, чтобы президентом остался Порошенко. Потому что тот-то уж гарантированно довел бы Украину до цугундера, и тогда, возможно, появился бы шанс действительно что-то решить, о чем-то договориться. Тот кредит доверия, который сейчас выдали украинцы Зеленскому, очень похож на веру в доброго царя, который придет и все исправит. Тот феноменальный результат, который Зеленский получил, показывает, с одной стороны, общую усталость от профессиональных болтунов-политиков, которые решают свои проблемы, а с другой — надежду на то, что придут свежие люди со стороны, которые не обременены коррупционными связями, и вот они-то уж сделают хорошо. Беда в том, что каждый раз, когда народ надеется, что кто-то придет и сделает ему хорошо, обычно кто-то приходит и делает хорошо себе.
В военном и политическом плане для нас разницы никакой не будет абсолютно. Достаточно посмотреть на первые шаги Зеленского: это совместное выступление с нацистами «Азова», заявления, что Крым, Донбасс — это Украина, проведение политики «одного языка для одной страны», повсеместное гнобление русского языка, введение штрафов за его использование. Зеленский же тоже не дурак. Он хоть и не имеет политического опыта, но понимает, что достаточно противопоставить себя националистической повестке, и его тупо затопчут. На него сразу же спустят всех собак, причем даже не сами националисты, а тот же Порошенко, та же Юля, те же политики «старой школы», для которых это повод сказать: ага, смотрите, Зеленский предал Украину, только стал президентом и сразу начал нами торговать в угоду России, давайте его топтать. И накинутся все, вне зависимости от того, что он в реальности хотел. Был бы повод. Попытка договориться с Россией, с Донбассом — это будет тот повод, который даст отмашку всем желающим на нем потоптаться. Он это понимает. Поэтому никаких попыток миром договориться не будет. Мы к этому готовы, мы ни на что другое не рассчитывали.
- Что вы можете сказать про инициативу «Выбор Донбасса»?
— Здесь над этим смеются. Донбасс свой выбор уже давно сделал на референдуме. Всё! И тут больше никого спрашивать ни о чем не нужно. Каждый раз, когда погибает очередной мирный житель, когда разрушаются очередные дома, — ну как вот объяснить человеку? Вот он родился здесь, он вырос здесь, здесь родились и выросли его родители, его дедушка с бабушкой… Ему в дом влетает снаряд, убивает его жену, разрывает его ребенка… Снаряд, выпущенный украинской властью. И ему говорят: надо как-то там договариваться с украинской хунтой. Да он ни о чем не хочет договариваться! Программа-минимум: забыть про Украину и больше про нее никогда не вспоминать. А есть и такие, которые настроены на то, чтобы дойти до Киева, смести нациков вообще, то есть настроены достаточно решительно. Но большинство жителей нормальные обыватели, как и везде, — тут Донбасс ничем не отличается от Кузбасса или Ярославской области. 80% населения хочет, чтобы их оставили в покое и дали нормально, спокойно жить. Всё. Кто там будет сидеть в Киеве, кто будет заседать в Раде, или в Луганске, или еще где-то, — им по большому счету все равно. Но, как правило, политические изменения делают вот эти 10-15% наиболее активных людей. Так было в Гражданскую войну, так было во время Перестройки.
- Почему эта инициатива именно сейчас появилась?
— Я не знаю. Честно говоря, думать, что в головах у наших политиков, — занятие неблагодарное. Кто-то кому-то что-то сказал — давайте покажем, что есть такая инициатива. Может быть, это просто имитация деятельности, может, попытка забросить удочку на ту сторону и посмотреть, как отреагируют. На мой взгляд, попытка совершенно бессмысленная. Я еще раз говорю: проблема конфликта на Донбассе будет решаться не в Донецке, не в Луганске и, скорее всего, даже не в Киеве.
- Какие задачи сейчас стоят перед «Призраком»?
— Такие же, как и в 14-м году. Не дать противнику продвинуться вперед, удержать свои позиции, нанести максимальные потери. Мы — военная часть. С лета 15-го года мы занимаемся только войной, занимаемся хорошо. По итогам прошлого, 2018-го, года батальон был признан лучшим батальоном территориальной обороны Республики. Сейчас у нас первое место по боевой подготовке. В военном плане мы находимся на одном из самых высоких уровней в ЛНР. Задача, как у любой воинской части, грамотно и без потерь выполнять приказы вышестоящего командования. Есть нюанс: наше подразделение всегда отличалось очень большим количеством идейных бойцов. Людей, которые пришли сюда не просто послужить или заработать деньги, или от общей безысходности, а людей, которые ехали именно с какой-то целью, как все мы, которые приехали сюда в 14-м году. То есть не просто потратить пять лет своей жизни. Я вот хочу добиться того, чтобы в Украине поменялась власть — с ультранационалистской на более-менее вменяемую. Понятно, что при олигархии нормальной власти не будет. Бывают открытые людоеды, а бывают людоеды, которые покупают человечину, упакованную в супермаркете. Нельзя сказать, что одни принципиально отличаются от других, но если здесь, по крайней мере, перестанут убивать мирных жителей, перестанут разрушать дома, я смогу сказать, что свою задачу выполнил… И многие бойцы в «Призраке» считают своей задачей не прохождение службы, а изменение мира к лучшему, скажем так. Если удастся Украине очиститься от коричневой чумы, которая последние пять лет ее заполонила, — это задача, ради которой стоит рисковать жизнью, здоровьем, тратить годы жизни. Может быть, благодаря тому, что у нас большая часть бойцов идейная, у нас на хорошем уровне и подготовка этих бойцов. Они знают, ради чего сюда приехали, ради чего воюют, что для этого требуется. Честно скажу, я своими бойцами горжусь.
- Как изменился состав батальона за последние годы?
— Во-первых, конечно, стало меньше российских добровольцев, хотя у нас сейчас их тоже хватает. У нас самое большое количество российских добровольцев, наверное, в ЛНР. Но если раньше их насчитывалось до половины личного состава, то сейчас меньше. Сейчас, конечно, становится больше местных жителей. Меньше стало людей, которые ехали на веселую войну. Остались люди, которые способны в тяжелых условиях месяц за месяцем, год за годом зарываться в землю, держаться под огнем, огрызаться, не пускать врага, постоянно находиться в состоянии стресса, на расстоянии броска гранаты. У нас траншеи настолько близко, что перекидываться можно. И я в этих людях больше уверен. Потому что одно дело приехать за адреналином, зная, что ты там на месяц, на три, а потом ты вернешься в свою обычную жизнь. Совершенно другое — три годовых контракта отслужить на передке без ротации, без смены, под постоянным огнем, под постоянной угрозой жизни. Это намного тяжелее. И люди, которые сейчас остались в «Призраке», они крепче. Они выстояли, и в них я уверен.
- На ваш взгляд, что нужно, чтобы в республиках настал мир, наладилась мирная жизнь?
— На ближайшую перспективу я бы не стал рассчитывать. На самом деле условие только одно — должна поменяться власть в Киеве. Если этого не случится, ни при каких других условиях мира здесь не будет. Современная украинская власть — это не столько субъект политики, сколько объект политики. Будущее республик во многом определяется желанием властей в том же Вашингтоне, в том же Лондоне, которым крайне не выгодно любое усиление России, расширение русского мира. Я подозреваю, что в ближайшие несколько лет разрешения конфликта на Донбассе не произойдет. Это будет замороженный конфликт, как было в Абхазии, Южной Осетии, который будет тянуться годами: Украина не имеет возможности военным путем добиться победы, но никто не даст нам шанса легитимизировать суверенность республик. Надо понимать, что международная политика основана на лицемерии и людоедстве, по крайней мере, если иметь в виду обобщенный Запад. Те же самые бандиты в Косово, которые вырезали сербское население, моментально получили свою государственность вопреки всем законам, потому что это было выгодно. А Абхазия и Осетия не будут признаны тем же Западом по одной простой причине: это не выгодно. То же самое и с республиками ЛНР и ДНР. Поэтому не стоит оглядываться на тех, кто сидит далеко. У нас задача — наладить жизнь здесь и сейчас. Если здесь будет нормально жить, мы в принципе обойдемся и без Украины. Уже сейчас республики с Украиной ничто не связывает. Я вот шутку уже говорил не раз, что Порошенко хоть на орден и не наработал, но медальку или грамоту он свою заслужил. Человек целенаправленно сделал все возможное и невозможное, чтобы полностью отрезать Донбасс от Украины. Каждый их шаг по экономической блокаде республик приводил только к одному — когда рвалась ниточка с Украиной, появлялась такая же ниточка, связывающая с Россией. Они запретили здесь мобильную связь — появились свои операторы. Отключили от единого реестра нотариусов — появился местный нотариат. Запретили хождение гривны — все перешли на рубли. Ввели экономическую блокаду и запретили ввозить сюда продукты, надеясь, что мы передохнем от голода, — продукты начали возить с России. То же самое газ, вода, электричество — все сейчас идет из России. С Украиной на данный момент республики практически ничего не связывает, кроме частичной выплаты пенсий и каких-то документов. Но после того, как большая часть получит российские гражданство, можно будет сказать, что это полностью отрезанный ломоть. Надо готовиться к тому, что в таком статусе мы будем жить еще как минимум несколько лет до тех пор, пока не произойдут какие-то радикальные изменения либо на самой Украине, либо в мире. Период больших пертурбаций — это шанс для маленьких, но хорошо организованных групп. Я надеюсь, что мы этим шансом воспользуемся.
- Как вы взаимодействуете с гражданским населением здесь?
— С гражданской властью в Кировске мы живем душа в душу. Тут очень заметна разница между прифронтовыми городами и городами, которые находятся в тылу. Люди, которые каждый день слышат канонаду, к военным относятся очень хорошо. С городской администрацией у нас полное взаимопонимание. Мы постоянно друг другу помогаем. Им надо выделить технику какую-то, да просто мусор вывезти или воду подвезти в те поселки, где нет водоснабжения, и мы как военные всегда помогаем.
Соответственно с их стороны любая помощь в организации каких-то торжеств. Для нас постоянно какие-то концерты устраиваются. Дети военнослужащих по путевкам ездят отдыхать. Это нюанс прифронтового города, когда они каждый день слышат, что может произойти завтра, если вдруг мы не удержим наш кусок фронта. О тыловых городах я не могу говорить, потому что я редко там появляюсь. Я с передка не вылезаю. В Алчевске, в Луганске многие уже забыли, что война идет. Они ее не слышат, не видят, она их почти не касается. Там другие отношения складываются.
Больше половины моих военнослужащих — это жители того же Кировска и близлежащих поселков. Для них это свой родной город, своя родная земля.
- Есть ли сейчас классовая борьба в ЛНР, произошло ли что-то с классовым сознанием у людей? Или сейчас просто не до того?
— Да я боюсь, что… Как сказать откровенно-то? По большому счету, олигархи, что на Украине, что в России, что в республиках — они одинаковые. И олигархам всегда гораздо проще договориться между собой, чем пойти на какие-то уступки трудовому населению. Здесь еще есть такая специфика — большое количество крупных промышленных предприятий было либо остановлено, либо разбито во время войны. Люди в основном выживают кто за счет пенсий, кто за счет мелкой торговли, кто-то ездит в Россию на заработки. Нет мощного рабочего движения и, к сожалению, нет такой силы, которая могла бы это движение организовать, повести за собой, поставить какие-то задачи и добиваться их выполнения. Здесь люди выживают, и в такой ситуации, как правило, не до разговоров о светлом будущем. Когда ты живешь в темном настоящем, у тебя задача — прожить до завтра, накормить чем-то детей. Уже не до организации митингов или стачек. Я боюсь, пока здесь ситуация не утрясется, возможности для создания мощного рабочего движения не появится. Достаточно посмотреть на Россию, — вроде бы и войны нету, вроде бы и живем посытнее, но каких-то боевых профсоюзов, которые бы устраивали общероссийские акции, не существует. Я знаю, были какие-то общие стачки на ВАЗе, на Фордовских заводах, где-то кто-то чего-то добивался, но это локальные акции. Общероссийского движения до сих пор не существует. Более того, идет постоянная грызня между коммунистическими партиями, кто больше верен заветам классиков. Плюс, конечно, 1917 год навечно отпечатался в подсознании всех паразитов самым страшным ночным кошмаром. Мы уже один раз показали, что может существовать государство без профессиональных продажных политиков, без олигархов, без капиталистов, — и это государство может добиваться мировых свершений. Понятно, что второй шанс просто так никто не даст. Слишком «плохой» пример мы показали миру. Но это отдельная тема для разговора, и она будет касаться не только республик, а скорее, всего того, что происходит сейчас во всем мире.
