Сама статья, которую чаще всего называют двумя словами: «за разжигание», в Беларуси предусматривает и так достаточно серьезные меры в отношении фигурантов. Однако с сегодняшнего дня наказание будет еще более серьезным. И это не слова на ветер. Потому что в Беларуси суровость законов ни разу не смягчается необязательностью исполнения. Что-что, а наказания тут неотвратимы. Тем более интересно, что же случилось, почему и в чем фишка.
Суть вопроса
Во вторник, 23 июля, депутаты Палаты представителей, нижней палаты белорусского парламента, утвердили во втором чтении поправки в статью 130-ю Уголовного кодекса Республики Беларусь. В нее добавили ответственность за умышленную, публичную реабилитацию нацизма. В тот же день изменения к уголовному кодексу подписал президент Беларуси Александр Лукашенко. Первое чтение поправка прошла еще полгода назад, в декабре 2018 года. Тогда речь шла об уголовной ответственности за хранение или приобретение в целях распространения нацистской, экстремистской и террористической символики и атрибутики.
За умышленные действия по реабилитации нацизма, в том числе с использованием сети интернет, предусматривались более тяжкие наказания. За публичную демонстрацию символики экстремистских и террористических организаций предлагали штрафы до 10 базовых величин. В 2019-м это 124 доллара для физических лиц. Если нацистскую или экстремистскую символику публично использует предприниматель, с него причитается 50 базовых величин. Или 618 долларов. Более тяжким наказанием служил административный арест. Самой тяжкой мерой наказания является заключение на пять лет тюрьмы. Для представителя государства — до десяти. Сурово.
Причины
«В Беларуси активизировались неонацистские организации, и на них надо реагировать. Это тревожный факт», — сказала журналистам в июне председатель Постоянной комиссии по правам человека, национальным отношениям и средствам массовой информации Беларуси Валентина Ражанец. В тот день она представляла на сессии Палаты представителей во втором чтении законопроект, касающийся противодействия экстремизму. В первом чтении депутаты попросили уточнить, что такое нацизм, что будет квалифицироваться как его реабилитация, и далее — по символике и атрибутике. «Мы просто обязаны противостоять нацизму, экстремизму. Мы должны помнить подвиг наших отцов и дедов, не предавать эту память и не допускать искажения истории», — сказала Валентина Ражанец. Справедливо, но непонятно.
Активизация неонацистских организаций в Беларуси, простите, но не наблюдается ни невооруженным глазом, ни даже в бинокль. Конечно, белорусская молодежь такая же, как и на Украине и даже в России. Есть те, кому нравятся нацистские атрибуты, татуировки, форма и так далее. Есть и теоретики, кто читает произведения Гитлера и Розенберга. Они везде есть. А вот организаций у них нет. Ни легальных, так как они запрещены законами. Ну а подпольных в Беларуси быть не может, потому что их не может быть никогда.
Майдан и белорусские нацисты
Они, несомненно, есть — «их есть» везде. Особенностью Белоруссии является то, что силовики здесь являются реальной силой, которая сумела справиться даже с организованной преступностью и ворами в законе. В результате оргпреступности в Беларуси не стало. По крайней мере на сегодняшний день. Всерьез говорить о существовании нацистского подполья вряд ли есть смысл. Но тоже пока. В общем ужесточение ответственности за «разжигание» на самом деле не дело сегодняшнего дня. Это вопрос, который начал решаться аж с января 2016 года. Когда Лукашенко публично приказал разобраться с «боевиками». Дело было так.
В январе 2014 года в Киеве был убит первый боевик Евромайдана. Звали его Михаил Жизневский, он был гражданином Белоруссии. Бацька Евромайдан, по его собственным словам, считает позором украинского народа и бедой. То, что первый убитый был гражданином его страны безусловно стало ему известно, он по этому поводу промолчал, но обязательно запомнил. Потом началась гражданская война, и на Украине были сформированы карательные добробаты «Погоня» и «Беларусь», в которых граждане РБ получали боевой опыт. В 2015-м были заключены Минские соглашения, белорусские добробаты были расформированы, а их бойцы, не получив от Порошенко украинское гражданство, были вынуждены покинуть территорию Украины, согласно правилам пребывания иностранных граждан.
Куда им? Домой! КГБ, которое следило за поведением сограждан в сопредельной стране начинает принимать «попаданцев». Но берут их всегда за другое. Двое боевиков, которых посадили от пяти лет и выше, оказались настоящими нацистами, но срока получили за контрабанду и незаконное оружие. Еще примеры. В ноябре 2015 года, в Минске, прямо с киевского поезда милиция принимает под белы руки гражданина с двумя паспортами, оружием, взрывчаткой, а также справкой об участии в АТО, выданной «Правым сектором» (запрещенная в России организация). 12 января 2016 года в Бресте берут еще одного ветерана АТО. Первого звали Тарас Аватаров, его закрыли на пять лет за оружие. Второй был судим за… неуплату алиментов. А причина только одна. Не было статьи, по которой приехавшего из Украины боевика, если не доказано, что он был наемником, можно посадить. Так что многие ушли тогда от ответа.
Молот Лукашенко
К январю 2016-го президент созрел для реакции на то, что его подданные разгулялись в соседней стране с запрещенными в Беларуси игрушками. Причем белорусы на Украине публиковали свои фото с оружием, флагом нацистской БНР и писали прямые обещания, против кого они будут это оружие со временем применять. Это был вызов — Бацька принял его бодро. И немедленно ответил. 14 января 2016 года он сделал ряд заявлений энергичного характера.
«Некоторые так называемые смелые люди, воевавшие в Донбассе боевики, позируют уже в Минске с оружием», — начал Лукашенко и сразу рубанул сплеча: «Разбирайтесь мгновенно вместе с милицией и КГБ». А точку в этом деле поставил, как припечатал тяжелым молотом: «Никаких позеров, боевиков в Беларуси быть не должно». За словами Бацька в карман не лезет, а силовикам для дела нужен только приказ. К августу 2016 года МВД подготовило такой законопроект, что о нем стоит упомянуть отдельно. До него в Беларуси демонстрация нацистской символики каралась штрафами.
Мотивированные президентом правоохранители предложили наказывать за демонстрацию татуировок (пляж, бассейн), а также, за компанию, и изготовителей этих татуировок, кольщиков. Хочешь уйти от ответственности? Выведи наколку! Предлагалось наказывать за размещение запрещенной символики в собственной квартире, где их могут сразу увидеть зашедшие туда посторонние. То есть в прихожей, гостиной, ванной, на кухне. К существовавшему списку запрещенной символики добавили запрет на нацистское приветствие, эмблемы всех осужденных в Нюрнберге организаций и структур.
Слово и дело
Нужно отдать должное разработчикам законопроекта. Они работали над ним два года недаром. Были уточнены абсолютно все нюансы, и каждый был обоснован юридически. К примеру, демонстрация всего, что предлагалось запретить законом гражданам, разрешалась в искусстве, литературе, театре, кино, цирке, музеях и так далее. Были классифицированы виды нацистских приветствий, жестов, паролей, кодов, цифр, криптографии. Докопались до того, что «88» — зашифрованное приветствие «хайль Гитлер!» и «SS». Толковались все руны, «кельты» и «коловраты». В общем, поработали как следует. Так что, когда депутаты Палаты представителей в декабре прошлого года попросили все уточнить, на уточнение ушло всего полгода.
Кстати, строгого списка запрещенных символов нет, его не будет и после подписания поправок президентом. И раньше, и теперь решение принимает суд, а если у судьи возникают вопросы, он обращается в экспертные комиссии по оценке информационной продукции или опирается на прецеденты. Для милиции есть методички, а граждан попросят быть бдительными. Граждане, надо признать, есть очень сознательные. К примеру, в ноябре 2018-го был осужден на полтора годам исправительных работ (без ограничения свободы) человек, который напал с кулаками на парня, который демонстрировал флаг ДНР. «Едет машина, мне показывают «фак», я ответил. Спрашиваю: «Вы что, бандеровцы?» Говорят — да. Слово за слово — началась драка».
Что интересно, фамилия поклонника ДНР — Логвиненко. А «бандеровца» — Дмитриев. Шутки шутками, но суд приговорил «бандеровца» полтора года отдавать часть зарплаты государству. А 3 апреля нынешнего года повар кафе в Брестской области (сторонник ДНР — 2) был приговорен к штрафу за оскорбление приехавших из Украины туристов, в которых он увидел бандеровцев. Dura lex, sed lex.
Мораль и право
В общем, с учетом эталонной строгости белорусского правосудия и непреклонности правоохранителей, я рекомендую всем гражданам Украины, посещающим Республику Беларусь, воздержаться от публичной демонстрации законной и почитаемой сегодня пока что в их стране бандеровской символики. В том числе черно-красного флага УПА*, символики батальона «Азов», всех разновидностей свастик и рун, которые использовали нацисты и их союзники. А особенно дивизии СС «Галичина». И хотя Степан Бандера в войне не участвовал, а после нее, как узник концлагеря, считался жертвой нацизма, в Беларуси его единомышленников как-то не очень. Лучше воздержаться от футболок с его изображением. Слишком большую память оставили по себе в Беларуси бандеровцы. Могут сильно обидеться.
* Деятельность организации с таким названием запрещена в РФ
