В отличие от других знаменитых малороссийских дворянских родов, о дедушках и бабушках Алексея Григорьевича по отцу биографы, включая самого дотошного, его правнучатого племянника Александра Васильчикова, тактично умалчивают. Не ведут родословные ни от польских шляхтичей, ни от соратников Богдана Хмельницкого, ни даже от татарских мурз.
Столбовой дворянин А.С. Пушкин писал:
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов.
Третья строка недвусмысленно напоминает об Алексее Разумовском. И действительно, А. Васильчиков не очень-то жалует своего прапрадеда казака Григория Розума. Однако, будучи потомком не только бояр и царских свояков, он описывает своего первопредка по этой линии довольно подробно.
Мы знаем, что Григорий был реестровым казаком Черниговского полка, но ни в военных походах, ни в какой другой полезной службе не замечен, в отличие от родни своей супруги Натальи Демьяновны Демешко. Он так и остался в анналах истории человеком сильно пьющим и бросавшимся с топором на сына. Умер в возрасте 45 лет. Впоследствии над его могилой сыновья Алексей и Кирилл возвели в Лемешах Трехсвятительскую церковь, которая сохранилась по сей день.
Алексей, как и век спустя после него Шевченко, с детства «пас ягнят за селом» и втайне от сильно пьющего отца учился грамоте у дьячка из соседнего села Чемер. Там и услышал его дивный голос киевский полковник Вишневский, который привез Алексея ко двору в Петербург.
С петровских времен Петербург наполнялся не только духовными лицами, но и музыкантами из окрестностей Киева и Чернигова. В 1731 году в придворную капеллу императрицы Анны Иоанновны попал молодой певчий из села Лемеши Алексей Розум.
«Обер-гофмаршал двора императрицы Анны Иоанновны Левенвольде принял Алексея Розума в придворный хор; там его увидела и услышала цесаревна Елизавета Петровна, пленившаяся его голосом и наружностью, — он был красавец в полном смысле слова… Потеряв голос, Розум получил должность придворного бандуриста, потом, уже под фамимией Разумовский, — управляющего одним из имений цесаревны, затем и других ее имений и всего ее небольшого двора.
В правление Анны Леопольдовны он был сделан камер-юнкером цесаревны. Это возвышение отразилось и в Лемешах: мать Разумовского завела там корчму и повыдавала замуж своих дочерей. В перевороте, возведшем на престол Елизавету, он играл очень видную роль и был пожалован в поручики лейб-кампании с генеральским чином. После коронации государыни получил звание обер-егермейстера и целый ряд имений в Великороссии и Малороссии. За матерью Натальей Демьяновной был отправлен в Лемеши особый нарочный, и ее поместили со всем семейством во дворце; но здесь ей чувствовалось не по себе, и она скоро вернулась домой», — писал харьковский профессор Дмитрий Иванович Багалей.
В отличие от тех своих земляков, кто выбился в люди позднее, Алексей был благодарным человеком. Так, он добился того, чтобы условия ссылки Левенвольде были мягче, чем у Миниха и Остермана, после того как первые лица предыдущего царствования при Елизавете Петровне попали в опалу.
Многие современники и исследователи писали о тайном браке Елизаветы Петровны и Алексея Григорьевича. Назывались даже дата и место этого события. По преданию, венчание происходило в 1742 г. в подмосковном селе Перове. Однако никаких документов на этот счет не существует.
Вступив на престол, Екатерина II отправила к Алексею Разумовскому канцлера Михаила Воронцова с указом, в котором ему давался титул высочества как законному супругу покойной государыни. Так она надеялась найти прецедент, дававший ей возможность обвенчаться с Григорием Орловым. Алексей Григорьевич вынул из потайного ларца брачные документы, прочитал их канцлеру и тут же бросил в топившийся камин. Екатерина II заметила: «Тайного брака не существовало, хотя бы и для усыпления боязливой совести. Шепот о сем всегда был для меня неприятен. Почтенный старик предупредил меня, но я ожидала этого от свойственного малороссиянину самоотвержения».
Разумовский поселился в дворцовых апартаментах, смежных с покоями императрицы, по утрам они завтракали вместе. Малороссийские блюда вроде борща были вписаны в меню официальных обедов, и Разумовский сидел за столом всегда рядом с государыней. Иностранные послы ожидали, что набожная императрица вскоре объявит о том, что связана с Алексеем узами церковного брака. Адьютантом Разумовского был знаменитый литератор и первый русский драматург Александр Сумароков.
В 1744 году императрица Елизавета поехала на богомолье в Киев, где провела две недели. Там она произнесла громко следующую фразу: «возлюби меня, Боже, в царствии небесном Твоем, как я люблю народ сей благонравный и незлобивый». Алексей Разумовский получил чин фельдмаршала и на пару с братом Кириллом — графский титул. «Государыня, ты можешь меня назвать фельдмаршалом, но никогда не сделаешь из меня даже порядочного полковника. Смех, да и только!» — заметил Алексей Григорьевич.
Именно Разумовский является основоположником традиции, согласно которой «забота об Украине есть прежде всего забота о родне». Один его племянник М.В. Будлянский был пожалован ко двору наследника камергером, а другой — Дараган — камер-юнкером, три племянницы (две Закревские и одна Дараган) пожалованы фрейлинами. Кстати о Дарагане. От этой фамилии и возникла легенда о его якобы дочери княжне Таракановой, ибо произнести сие прозвище европейцам было трудно.
После смерти Елизаветы Разумовский удалился в Аничков дворец. Бывший фаворит не принимал участия в подготовлявшемся перевороте и 27 июня 1762 г. давал в честь императора и императрицы праздник в Гостилицах, на котором Петр III и Екатерина II виделись в последний раз. Кирилл Григорьевич же как не только гетман, но и командир гвардейского Измайловского полка сыграл важную роль в приходе к власти Екатерины и стал её доверенным лицом. Манифест о восшествии на престол был напечатан в типографии возглавляемой им Академии наук.
Присягнув новой императрице, гр. Алексей Разумовский поехал на коронацию Екатерины в Москву и во время коронования нес корону, а после обряда бросал в народ жетоны. Среди празднеств братья Разумовские узнали о кончине своей матери, графини Натальи Демьяновны, которую земляки именовали по-прежнему бабой Розумихой.
В последние месяцы 1770 года Алексей Григорьевич не вставал уже с постели. Сумароков навестил его и застал больным. Он скончался в своем Аничковом дворце и был погребён в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге вместе с супругой брата, Екатериной Ивановной, и над их могилами граф Кирилл Григорьевич воздвиг великолепный мраморный памятник в виде триумфальных ворот. Все состояние умершего графа перешло к его брату Кириллу.
Так завершилась жизнь баловня судьбы, который по сути заложил традиции пребывания малороссов в верховной власти — брать всё и нести в семью. А если при этом еще и обладать веселым нравом и незлобивым характером, то можно и в историю Украины попасть без душераздирающих эпитетов.
«Было два вопроса, в которых он всегда решительно и открыто подавал свой голос, не боясь наскучить государыне своими ходатайствами, — это просьбы за духовенство и за родную Малороссию… Сам Разумовский и теперь оставался таким, каким был в Лемешах, — простым, добродушным, хитроватым и насмешливым хохлом, любящим свою родину и своих земляков. Императрица Екатерина II в своих мемуарах пишет: «я не знаю другой семьи, которая была бы так любима всеми», — сообщает тот же Багалей.
«К чести этого первейшего вельможи времен Елисаветы, возведенного Ею из ничтожества на верх счастия, богатством и почестями осыпанного, должно сказать, что он чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общею любовью», — писал историк-малоросс Бантыш-Каменский.
«Быстрое возвышение Разумовского не породило в высших Петербургских кругах особенной зависти или недовольства. Он все время оставался простым, наивным, несколько хитрым и насмешливым, но в то же время крайне добродушным хохлом, без памяти любящим свою прекрасную родину и своих родственников», — писал историк Петр Майков. И действительно, Алексей Григорьевич не вызывает ненависти и брюзжания ни при жизни, ни после смерти.
Нелицеприятную оценку Разумовского можно встретить, пожалуй, только у князя Михаила Щербатова. «Сей человек из черкас, из казаков, был ко двору принцессы Елисаветы привезен в певчия, учинился ее любовником, был внутренно человек доброй, но недального рассудку, склонен, как и все черкасы, к пьянству, и так сей его страстию старались ему угождать», — писал этот очевидец в своем труде «О повреждении нравов в России». Потом оказалось, что эта желчь передалась по наследству — князь был дедом Петра Чаадаева.
Даже современные украинские историки и публицисты относятся к Алексею Разумовскому благожелательно, без пены у рта.
«Розумовский как патриот Украины способствовал многим положительным сдвигам в ее общественно-политической жизни. В частности, 1741 императрица Елизавета Петровна под влиянием своего фаворита издала указ, по которому размещать войсковые части в Украине, а также русское чиновничество могла исключительно местная старшинская власть.
Русским помещикам, которые имели имения в Украине, категорически запрещалось закрепощать местное население; офицерам русских гарнизонов предписывалось не делать насилия и надругательства жителям украинских городов и сел и казацкой администрации всех уровней. Отменялся запрет Генеральной военной канцелярии (1739) свободного перехода крестьян (простолюдинов) с места на место в пределах границ Гетманщины. Розумовский активно способствовал восстановлению в Украине после длительного перерыва гетманства и избранию в 1750 году на должность гетмана своего молодого брата Кирилла», — сообщает «Энциклопедия истории Украины».
«Впервые со времен Хмельницкого Украина получила право самостоятельно осуществлять международные отношения — была создана коллегия внешних сношений. Гетман добился царского указа о запрете холопства. Была восстановлена Киевская митрополия. Разумовский-младший имел право самостоятельно назначать полковников и награждать старшину землями, а на территории Украины, кроме небольшого Киевского гарнизона, не осталось царских войск. Конечно, все эти и другие реформы воплощались не без содействия брата Алексея», — писала газета «Украина Молода» в статье к 300-летию Алексея Григорьевича.
