То, что войск Центральной Рады было раза в два больше, погибло студентов в разы меньше, да не все из них были студентами, с точки зрения государственной пропаганды не так уж и важно. Не затем ведь придумывают знаменательные даты, чтобы разбираться, как всё было на самом деле.
Например, Виктор Ющенко в своё время настолько погрузился в миф, что после реконструкции боя горячо жал руки «героям» и показательно не замечал стоящих рядом «врагов». Конечно же, возле станции был создан мемориал памяти героев Крут, а в учебнике истории Украины за 10-й класс им посвящен целый абзац.
Так что же произошло 101 год назад под Крутами?
Если совсем кратко, примерно то же, что мы наблюдали своими собственными глазами начиная с 2014 года: самозваная власть отправила людей на смерть ради политики. У истории своя ирония, люди не просто выбирают себе идею по вкусу — идея начинает форматировать людей.
Сто лет назад Центральная Рада узурпировала власть после Февральской революции примерно так же, как это случилось в Киеве нашего времени.
Один из творцов УНР Владимир Винниченко в книге «Возрождение нации» признавал: «Будем честны с собой и другими: мы воспользовались несознательностью масс. Не они нас выбирали, а мы им навязали себя».
У слабого Временного правительства Рада вытребовала автономию, а с приходом к власти в Петрограде большевиков взяла курс на независимость. Ленина, настроенного на сохранение границ бывшей империи, это не устраивало, и 12 (25) декабря 1917 года в Харькове было объявлено о создании лояльной большевикам Украинской Народной Республики Советов, которая вскоре объявила УНР войну. Всего за месяц киевские власти потеряли контроль над всем югом и востоком.
Однако говорить про некую оккупацию, следуя политической моде, неправильно.
Идейно противопоставить наступлению большевиков правительству УНР было нечего, ведь те события были состязанием партий и их политических программ — просто в крайней форме. После публикации ленинских декретов о мире и о земле солдаты, которые на 90% были мобилизованы из сел, наплевали на войну и лавиной хлынули по домам.
Если большевики могли формировать свои отряды из активно настроенных и подготовленных идеологически рабочих, то в распоряжении Центральной Рады людей, готовых воевать за смутную и толком не сформулированную украинскую идею, было крайне мало.
Винниченко вспоминал: «Единственной активной милитарной нашей силой была интеллигентная молодежь и часть национально-сознательных трудящихся… которые понимали державность так же, как и мы её понимали…» То есть такие же «активисты майдана», мечтающие о чем-то другом, лучшем, но не способные это лучшее слепить.
Вот из такой молодежи и сформировали 20 ноября 1917 года в Киеве Первую им. Гетьмана Богдана Хмельницкого Юношескую военную школу. Её разместили в стенах 1-го Киевского Константиновского военного училища. Предыдущие хозяева училища — юнкера, такие же юноши, но «другой веры», за неделю до того захватили железнодорожный состав и махнули на Дон, к Корнилову. В тех первых боях Гражданской войны со всех сторон в основном участвовала идейная молодежь.
Всего украинских военных школьников набралось 600 человек — четыре сотни по 150 бойцов при 18 пулемётах и 20 старшинах. Уже 22-го декабря их отправили под Бахмач.
Тут же Центральная Рада создала конфликтную управленческую ситуацию. Одновременно с сотником Аверкием Гончаренко (будущим гауптшурмфюрером дивизии СС «Галичина), которого оборонять Бахмач назначил командующий войск УНР атаман Юрий Капкан, правительство поставило командующим войсками Черниговщины сотника Тимченко. Войск у того не было, зато был паровоз с вагоном, в котором он культурно пьянствовал вместе со своим штабом.
Гончаренко и Тимченко вступили в конфликт, после чего последний на своем поезде отбыл в тыл к станции Круты. Первый же остался со своими шестью сотнями и одним орудием прикрывать весь северо-восточный фланг УНР.
Инициативному Гончаренко выделили другой паровоз, платформу, пушку и пулемет. Последние он прикрыл шпалами и мешками с песком, платформу прицепил к паровозу, и импровизированный «бронепоезд» начал тревожить артналётами стягивавшиеся к Бахмачу красногвардейские отряды. В самом Бахмаче находилось около двух тысяч рабочих железнодорожных мастерских, которые поддерживали большевиков, и туда военшкольники не совались.
Понимая ситуацию и не дождавшись подкрепления, Гончаренко тоже отвел своё войско к станции Круты и уже там получил подмогу от созданного в Нежине полка им. Шевченко.
Второй отряд прибыл 16 (28) января в 4 часа утра: Студенческая сотня из Киева, романтически настроенная и кое-как одетая молодежь, которая уже попала в историю в прямом и переносном смысле. Военшкольники ликовали так, словно прибыла целая дивизия. Студентов тут же разделили на три взвода: первый отправили в разведку, второй — в караул, а третий — копать окопы. Патронов им дали по одной-две обоймы на брата и обеспечили обувкой — валенками.
В хлопотах подготовки к ожидавшемуся бою прошел день.
На следующее утро с боковой ветки к Крутам подошел эшелон с демобилизованными солдатами численностью до двух тысяч человек, многие с оружием. Ехали они домой в Россию, и новость, что кто-то тут собрался обороняться и не собирается их пропускать, им совершенно не понравилась. Фронтовик и Георгиевский кавалер Гончаренко понимал, что, вступи его воинство сейчас в бой, прошедшие окопы Первой мировой солдаты их просто затопчут. Поэтому посчитал за лучшее пропустить эшелон.
Задержать его не получилось и большевикам дальше по дороге. Так что в итоге наступавшая красная молодежь схлестнулась в четырехчасовом бою с молодежью желто-голубой. Началось все с того, что при первых же разрывах снарядов штаб сотника Тимченко снова отработал маневр быстрого отхода — вместе с вагоном боеприпасов и теплушками для студентов и военшкольников.
А вот «бронепоезд» сотника Семена Лощенко смело пошел в бой. Метким огнем он не давал провести массированную атаку, постоянно выскальзывая из-под огня неопытных красных пушкарей. Несколько фронтальных атак военшкольники отбили пулеметным огнем. Однако красногвардейцы, используя своё многократное численное превосходство, вскоре обошли позиции отряда Гончаренко, «бронепоезд» пришлось отвести в тыл, а пехоте приказали отступать.
Военшкольники отошли в полном порядке, грамотно прикрывшись арьергардом.
Находившаяся на левом фланге обороны Студенческая сотня, не имевшая никакого боевого опыта, вместо отступления пошла в штыковую атаку. В первые же минуты был смертельно ранен командир студентов, сотник Омельченко, и они бросились бежать. Те, кто находился на самом левом крыле обороны, обошли Круты стороной.
Но один взвод, оборонявшийся ближе всех к насыпи, пошел прямо к станции. Не успели студенты оглянуться, как были окружены. Часть из них сгоряча закололи штыками, а остальных разоружили.
Семь раненых из числа попавших в плен командование красногвардейцев отправило в Харьков в госпиталь, из которого они потом просто ушли. А вот остальных пленных расстреляли.
Почему так получилось — сказать точно уже невозможно. Может быть, одни плакали и умоляли, а другие хорохорились. Но в любом случае их было не триста. Общее число погибших в бою по различным оценкам достигает со стороны УНР 65-75 человек, со стороны красногвардейцев — около 300, хотя числа эти ничем, кроме воспоминаний выживших, не подтверждаются.
Те из отряда Гончаренко, кто уцелел и избежал плена, догнали поезд сотника Тимченко, на котором, разрушая за собой железнодорожный путь отправились в Киев. Наступление красных было задержано только взорванными мостами, но не героизмом защитников УНР.
Но уже в феврале большевики выбили из Киева все оставшиеся войска Центральной Рады.
В итоге можно говорить, что под Крутами произошла небольшая стычка, не повлиявшая на общий ход событий. Потом было еще много боев, и намного более кровопролитных. Почему же именно этот вошёл в пантеон наиболее важных исторических событий?
Объяснение очень простое: среди погибших студентов был Владимир Шульгин — племянник министра иностранных дел УНР Александра Шульгина. Центральной Раде требовались герои, вокруг которых можно было бы «консолидировать нацию» и легитимизировать власть, — точь-в-точь как сто лет спустя.
Когда правительство УНР, следуя в обозе немецких войск, в марте 1918 года вернулось в Киев, в Круты отправили комиссию, которая разыскала место захоронения расстрелянных студентов и эксгумировала трупы.
6 (19) марта 1918 года в два часа пополудни от киевского вокзала к Аскольдовой могиле отправилась целая похоронная процессия: духовенство, студенческий хор, военный оркестр, подразделения гайдамаков и большие толпы народу.
Простые деревянные гробы, выкрашенные в голубой цвет, везли на подводах. Под грохот литавр, отпевание священников и громогласные речи украинских политиков в этот день и родился миф о героических студентах, которые на самом деле были не героями, а жертвами новой продажной власти, которую уже через месяц немцы пинками разогнали из зала Педагогического музея, в котором она заседала.
Но история нас ничему не учит. Поэтому, в точности следуя проверенному приему, другая такая же власть снова использовала смерть романтически настроенных молодых людей, чтобы под пышные похороны и пафосные речи точно так же оправдать своё существование и вовлечь еще большее количество людей в новую гражданскую войну.
