Каждый из этих медиапроектов сам по себе был, что говорится, прорывным. Но главное — люди. Через школу созданных и руководимых Сергеем Кичигиным СМИ прошли десятки и сотни украинских журналистов. Некоторые из них поделились своими воспоминаниями с изданием Украина.ру.
Дмитрий Скворцов: До Майдана 2004 года я был человеком совершенно аполитичным, для меня украинский политикум был паноптикум, чума на оба ваши дома. Но когда я увидел Майдан, увидел, кто идёт к власти… До Майдана я читал толстые книги, журналист Александр Чаленко подсовывал мне журнал «Элементы», где печатался Дугин, Лимонов, западноевропейские традиционалисты… И происходящее в политике на Украине для меня было какой-то внутренней мышиной вознёй, каковой по сути оно и сейчас осталось, поскольку Украина является объектом в мировой политике, а не субъектом.
Когда случился Майдан, я понял, что Украина окончательно отрывается от той цивилизации, от русского мира, в котором родился я и в котором я вместе со своей малой родиной — Киевом и Малороссией — желал оставаться, жить и умереть. И вот после Майдана я вдруг обратил внимание на то, насколько я одинок. По крайней мере, в Киеве все вокруг — за небольшими исключениями — были заражены «европейской идеей», совершенно забыли о своих корнях. У меня опустились руки, я был в состоянии опустошённости. Но один из моих друзей, избежавших общего заражения, тот самый Чаленко, втянул меня в журналистику. Я в это время работал в институте, писал диссертацию, и мой шеф, ныне покойный уже академик Эмлен Владимирович Соботович, подсунул мне номер «2000», чтобы я не отчаивался. Я прочёл, что там пишут о Майдане, и понял, что я не одинок, раз существует такая газета, её тираж был около 60 тысяч экземпляров — значит, она находит своего читателя, значит, у меня много единомышленников. И благодаря Чаленко — он поговорил с Сергеем Кичигиным — я стал работать в этой газете.
Тогда я стал политическим энтузиастом: это была эра Ющенко, а мы были такие… оппозиционные. И как-то я сказал на планёрке по поводу какой-то статьи, что это помощь нашим политическим союзникам, уже не помню сейчас, какие политсилы я имел в виду. И тут Сергей Александрович меня резко одёрнул, сказал: у нас нет политических союзников, мы пишем то, что считаем нужным.
Конечно, у него была своя политическая позиция. У тех талантливых журналистов, которые работали в «2000», тоже были свои взгляды. Были внутри редакции споры между твёрдым евразийцем Лозунько и тогдашним либералом Михайленко — псевдолибералом, как оказалось, сейчас он стал подлинным украинским фашистом, что для украинского либерала — путь типичный.
Газета давала площадку всем. Большие интервью были и с Тягнибоком, чтобы читатель видел напрямую позицию этого человека, и с тогдашним главой СБУ Наливайченко, и со всеми. Эта газета на Украине была наиболее близка к идеалу свободы слова, хотя идеал, понятно, недостижим. Но и тогда это было примером для других, а сейчас — тем более. Мы ведь не можем сейчас увидеть на экране ТВ или в крупном СМИ политика или общественного деятеля, который, например, скажет правду о войне на Донбассе.
Кичигин создал действительно наиболее приближенное к идеалу свободы слова СМИ. Таких СМИ были единицы, может быть, ещё «Киевский телеграф» под руководством Владимира Скачко. А сейчас «Киевский телеграф» не выходит, и только «2000» пытается соблюдать стандарты. Говорят, что после Евромайдана она стала печатать материалы как бы в поддержку этой идеологии. Но на самом деле газета и раньше давала площадку выразителям этих идей — в рамках реализации плюрализма. А сейчас газета даёт площадку тем политикам, общественным деятелям, публицистам, появление которых в других украинских СМИ просто немыслимо.
Андрей Н., бывший сотрудник редакции газеты «Киевские ведомости»: Поскольку я сам не журналист, оценить Сергея Александровича как журналиста и главного редактора не возьмусь… Сергей Александрович запомнился мне как хороший организатор. Организовать работу такого большого коллектива талантливых и просто творческих людей… Во времена «слома» шаблонов мышления… Это дорогого стоило.
Сергей Кичигин научился прекрасно разбираться в людях и находить «ключики» и аргументы… Именно это и позволило ему собрать и удерживать вместе тот «звездный» коллектив «Киевских ведомостей».
А еще Сергей Кичигин был хорошим предпринимателем. Именно предпринимателем. Он не боялся брать на себя ответственность, не боялся рисковать, не боялся экспериментировать.
Сергей Александрович и газета «Киевские ведомости» оставили яркий след в истории журналистики Украины. Уверен, что сейчас многие сожалеют и с теплотой вспоминают…
Владимир Корнилов: С Сергеем Александровичем я знаком давно. Не раз сотрудничали, дружили — я надеюсь, во всяком случае, он не отрицал бы такого определения. Действительно, это эпоха в украинской медиасфере, в украинской журналистике. Человек создал две такие значимые газеты, как «Киевские ведомости» и «2000», это уже о многом говорит.
А в «оранжевые годы», когда мы с ним особо тесно сотрудничали, когда я был постоянным автором газеты «2000», это по сути вообще была единственная отдушина для людей, которые противились действиям режима Ющенко. Это единственная возможность была людям высказаться по поводу происходящего на Украине. Львиная доля расследований, правды о действиях украинской власти можно было прочитать только в газете «2000».
Так что Сергей Кичигин действительно знаковый, конечно, человек в украинской медиасфере.
Последние годы, как вы знаете, он тоже боролся. Боролся и за свою жизнь, он очень долго болел. И боролся за то, чтобы сохранить газету «2000», поскольку с первых дней вот этой нынешней власти газету пытались закрыть, запретить, ограничить в действиях… Но до 20-летия своего любимого детища Сергей Александрович так и не дожил.
Его будет, конечно, не хватать украинской медиасфере. Кстати, через созданные им издания, через его школу прошли едва ли не все ведущие и действующие журналисты — я говорю о реальных журналистах, не о тех, которых много теперь в СМИ на Украине…
Да, его будет не хватать. Будем надеяться, что сама газета «2000» выживет, сохранит традиции, которые Сергей Александрович заложил.
Александр Чаленко: С Сергеем Александровичем мы познакомились в нулевых. Для его газеты «2000» я делал большие и глубокие интервью с русскими писателями и западноукраинскими сепаратистами-автономистами: Захаром Прилепиным, Владимиром «Адольфычем» Нестеренко, Олегом Хавичем и многими другими.
Публиковался под двумя псевдонимами — Иван Юзов (русифицированное имя британского промышленника Джона Юза, основавшего в XIX веке Юзовку — будущий Донецк) и Александр Че.
Кстати, последний мне придумал именно Кичигин. Я ему передал как-то очередной текст и говорю: хочу, мол, издать его под псевдонимом «Александр Терехов-Круглый» (псевдоним состоял из девичьих фамилий бабушки и мамы). Сергей Александрович посчитал его чересчур каким-то высокопарным и предложил: а давайте лучше Александр Че. Его предложение мне сразу понравилось, и я моментально согласился. Этот псевдоним я использую до сих пор.
Все тексты, которые я публиковал в «2000», делал абсолютно бесплатно, потому что Кичигин разрешал мне писать и утверждать в текстах всё что угодно. И это мне очень нравилось. В других пророссийских изданиях многое писать было нельзя — у редакторов была самоцензура. «2000» была не просто пророссийской газетой, она была единственной именно РУССКОЙ газетой Украины. Я мог спокойно писать об Украине так, что сразу было видно незамутненным глазом, что Украину как отдельную от России территорию я не признаю. И Кичигин все это публиковал.
Так как это была еженедельная газета, то в ней разрешалось публиковать достаточно большие и серьезные тексты, и я пользовался этой возможностью.
Несмотря на то что гонораров я не просил, Кичигин оценил моё бессребничество и в одном из разговоров со мной по телефону вдруг неожиданно пообещал издать книгу моих текстов, опубликованных в «2000», в своем издательстве «Довира». Но, увы, события евромайдана поставили крест на этих планах.
Не сомневаюсь в том, что «2000», занимавшие твердую антифашистскую и русскую позицию, сыграли важную роль в подготовке Русской весны 2014 года, поэтому Сергею Кичигину за это большой поклон и благодарность.
