Революционные события 1917 года, происходившие на территории бывшей Российской империи, не могли не затронуть Церкви и отразились на судьбе духовных лиц.
Последний обер-прокурор Святейшего Синода Антон Карташев, находясь в эмиграции, писал: «Во многих городах были случаи ареста архиереев, известных своей активной приверженностью к старому строю и особенно дружбой с Распутиным. Подобно Москве, и в других епархиях происходили экстренные съезды духовенства, и нелюбимые архиереи объявлялись смещенными с кафедр, о чем посылались ходатайства Св. Синоду через нового обер-прокурора. Многие кафедры остались таким образом вакантными».
На некоторых украинских территориях желание реформировать церковь под воздействием политических событий стало приобретать откровенно националистический характер.
Так, в мае 1917 года на Полтавском епархиальном съезде протоиерей Феофил Булдовский выступил с докладом «Об украинизации Церкви». В нем предлагалось проводить церковную службу на украинском языке, храмы строить только в украинском архитектурном стиле, восстановить в богослужении древние национальные обряды. Кроме этого, протоиерей требовал перевести богословскую литературу на украинский язык и более не назначать на кафедры епископов этнических великороссов. Съезд данные инициативы поддержал. За украинизацию церкви был и епископ Полтавский и Переяславский Феофан (Быстров), известный тем, что представил Григория Распутина царской семье. Подобное решение принял Подольский епархиальный съезд.
Синод Русской православной церкви не стал обострять ситуацию и дал разрешение на использование украинского языка в проповедях, но только в тех населенных пунктах, где преобладает украиноязычное население.
В это же время среди священнослужителей начала набирать популярность идея автокефальной (независимой) украинской церкви.
Лидером этого движения становится епископ Алексий (Анемподист Дородницын). Человек с неоднозначной биографией, он был близок к Григорию Распутину, а весной 1917 года лишился кафедры архиепископа Владимирского и Суздальского по требованию съезда духовенства и мирян. Его обвинили в деспотизме по отношению к духовным лицам. Потеряв свой сан, Алексий перебирается в Киево-Печерскую лавру и вскоре возглавляет Всеукраинскую церковную раду, организацию, состоявшую из сторонников украинской поместной церкви.
Нужно отметить, что эта «игра» ему дорого стоила. Уже в январе 1918 года на первой сессии Всеукраинского церковного собора он был лишен духовного сана. Сам по себе первый этап собора закончился абсолютно безрезультатно, если не считать того, что во время дискуссий стало понятно: украинское духовенство раскололось на два лагеря. С одной стороны оказались адепты автокефалии, с другой — сторонники единства Русской православной церкви.
Центральная Рада особо не вмешивалась в церковные дела, хотя ее функционеры симпатизировали сторонникам автокефалии. Однако председатель ЦР Михаил Грушевский свое отношение к церковным институциям выразил очень кратко и четко, заявив: «Обойдемся без попов».
А вот у пришедшего ей на смену правительства гетмана Скоропадского было определенное видение политики в церковной сфере, оно базировалось на идеях украинизации церкви. Министерство исповеданий собиралось осуществить издание на украинском языке Библии, богослужебных и канонических книг, украинской краткой богословской энциклопедии и тому подобной литературы. Также разрабатывались проекты храмов в украинском стиле. Но при этом ни гетман, ни его министры не хотели ссориться с высшими церковными иерархами.
Во время открытия второй сессии Всеукраинского церковного собора 20 июня 1918 года перед его участниками выступил министр исповеданий Василий Зинькивский. Он заявил, что правительство стоит на национальной основе и поддерживает украинское национальное движение, потому что без национального содержания государство не имеет реальной почвы для развития. Эти слова являлись завуалированной поддержкой идеи автокефалии.
В то же время министр призвал церковных иерархов не зацикливаться на проблемных вопросах, а принять на соборе конкретные решения. Однако священнослужители не послушали пана Зинькивского. На второй сессии собора сторонники автокефалии потерпели сокрушительное поражение.
Собор постановил не отделяться от Русской церкви: по его итогам признали власть патриарха всея Руси, а языком богослужения оставили церковнославянский. Более того, на соборе митрополитом Киевским избрали Антония (Алексея Храповицкого), против кандидатуры которого яро выступал гетман, называя Антония черносотенцем. Однако Павел Скоропадский был вынужден смириться с решением церковных иерархов, он не решился на использование политико-репрессивных мер для решения церковного вопроса.
Зато к этим методам прибегли те, кто сменил гетмана «у руля» Украины — Директория УНР. В декабре 1918 года петлюровцы сбросили режим Скоропадского, и противники автокефалии поняли, что для них настали трудные времена.
В своей книге «Путь моей жизни» митрополит Евлогий (Василий Георгиевский), на тот момент еще архиепископ Волынский, вспоминал: «Петлюровские отряды вошли в Киев под предводительством галицийского генерала Коновальца. Первое, что они сделали, — это расстреляли около Музея более ста офицеров старой русской армии. Мы, архиереи, члены Собора, сидели в Лавре, подавленные жестокой расправой, и ждали своей участи, по-прежнему посещая церковные службы».
Предчувствие не обмануло священнослужителей, уже 16 декабря архиепископ Евлогий был арестован новыми властями. Он не сомневался, что это месть петлюровцев за его борьбу с униатами на Волыни и позицию против автокефалии. Это частично подтвердил и министр исповеданий в правительстве директории Александр Лотоцкий, который посетил владыку после ареста. «Не послушались вы меня, очень уж вы были рьяный, и вот…» — сказал министр архиепископу. Правда, Лотоцкий обещал вскоре вызволить его, но обещание не сдержал.
Тем временем в Киево-Печерской лавре митрополит Антоний (Храповицкий) собрал совет архиереев, который принял постановление, подтверждающее все решения Собора, в том числе против украинизации церкви и автокефалии. Вскоре был арестован и он.
Обоих церковных иерархов заточили в униатском монастыре в Бучаче, где им пришлось несладко. Но данное деяние петлюровцев вызвало широкий общественный резонанс, в том числе и на Западе. В 1919 году митрополит и архиепископ получили свободу.
После ареста Евлогия и Антония в Директории УНР решили, что смогли обезглавить «партию» противников автокефалии, и перешли в наступление.
1 января 1919 года был издан декрет «О верховной власти в Украинской автокефальной православной миротворческой Церкви». Этот документ объявил украинскую церковь независимой от РПЦ. А сама церковь, как институт, должна была стать частью государственного аппарата. Однако в целом эта затея потерпела фиаско из-за молчаливого сопротивления большинства священнослужителей, которые были против разрыва канонических связей с Москвой.
Так, в церквях должны были объявить прихожанам об издании декрета и сообщить его основные положения, но большинство священников этого не сделали. Как вспоминали современники тех событий, многие узнали о документе случайно из прессы или от знакомых.
Во время службы священнослужители продолжали поминать в молитвах патриарха вся Руси Тихона и митрополита Киевского Антония. Собор автокефальной церкви, собранный по приказу министерства культов, отказался принять конкретные решения, ссылаясь на противоречия требований чиновников каноническому праву.
В правительстве Директории понимали, что одного провозглашения автокефалии «сверху» недостаточно, нужно было каким-то образом задуманной украинской церковной организации придать некую легитимность с точки зрения церковного права.
Поэтому в январе 1919 года в Стамбул была отправлена миссия во главе с Александром Лотоцким с целью получить признание украинской автокефальной церкви от Константинопольского патриархата. Эта затея окончилась полным крахом.
Пан Лотоцкий винил в этом турецкое правительство, которое, по его мнению, давило на иерархов Константинопольского патриархата, представителей РПЦ, выступающих против признания украинской автокефальной церкви, посла Украины в Турции Суковина, который, по мнению Лотоцкого, занимался антиукраинской деятельностью.
Формально митрополиты Константинопольские ответили Александру Лотоцкому, что не могут принять никакого решения относительно признания автокефалии, так как в Константинопольской церкви вакантно место патриарха, и решение будет принято только после его избрания. Но скорей всего, 100 лет назад церковные иерархи греческой церкви просто не захотели участвовать в авантюре правительства директории.
В 1917—1919 годах политически мотивированная попытка тогдашнего украинского руководства украинизировать православную церковь и оторвать ее от РПЦ провалилась благодаря мужеству и готовности страдать за свою веру и высших церковных иерархов, и простых священников, и их многочисленной и верной русскому единству паствы.
