Да, друзья, несколько дней тому назад меня признали носителем русского языка. Чтобы совсем понятно было, этот момент важен и горд. Русским-то я всегда был, по рождению. Но теперь этот факт закреплен официально, что называется, и справка есть за подписью генерала полиции. А что такого? В России подобные вопросы возложены на МВД.
Как исстари повелось, еще от отцов-дедов, этим событием я не преминул поделиться с окружающим миром. Друзей порадовать, врагов заставить лишний раз зубами скрипнуть. Благо, социальные сети сейчас позволяют запустить любую информацию в оборот мгновенно. Понятно, в ответ поздравления посыпались, расспросы, мол, а что это, а зачем, а как такой статус получают… И все такое прочее.
Расскажу, конечно, мне не жалко. Явление ведь любопытное, такой себе квест с элементами русской рулетки. В последнем случае имею в виду лотерею с совершенно непредсказуемым результатом. Причем, как выясняется, некоторые ее нюансы были заложены давным-давно, а сработали только что.
Например, чтобы стать только лишь претендентом на высокое звание носителя русского языка, надо документально подтвердить свои амбиции. Допустим, высыпать на стол бумаги предков по прямой линии, которые проживали на территории России. И доказать, само собой, что являешься их потомком. Причем, тут есть тонкий момент. Предки-то могли жить и в Российской Империи, и в СССР, что зачтется, но только в случае, если эти территории нынче находятся в составе Российской Федерации.
Демонстрирую, что это значит на себе. И своих предках, разумеется. Мой дед — Василий Иванович Мармазов — родился в 1909 году в поселке рудника «Ветка», что в Юзовке. Кто еще не в курсе, так изначально Донецк назывался. Тогда это были земли Бахмутского уезда Екатеринославской губернии. То есть, самые что ни на есть российские имперские земли, кстати, прямо на стыке с территорией Всевеликого Войска Донского. Но потом, когда Советская власть стала вольно перекраивать карту и сдабривать пролетарским элементом Донбасса прилегающую к нему архаичную аграрную УССР, Юзовка-Сталино-Донецк оказались формально украинскими. Отчего и сейчас проблемы такие, что ни дай Боже. Короче говоря, для ФМС России этот вариант не годится.
Бабушка моя, Наталья Ивановна, родилась на том же руднике «Ветка» в один с дедом год, только несколькими месяцами позднее. А ее батя, другой мой прадед — Иван Тимофеевич Архипов — прибыл в Юзовку из Лебедянского уезда Тамбовской губернии. Вот и получается, что на уровне прадедов-прабабок корни мои уходят в брянские и тамбовские леса. А бабушка с дедом из Донбасса, со всеми вытекающими отсюда несомненными плюсами, но, иногда, и определенными трудностями.
Но помните же, чуть выше было говорено о лихой исторической лотерее? Суть ее вот в чем. Упомянутый уже выше Василий Иванович Мармазов был из шахтерской бедноты, с малолетства вкалывал, уголь добывал. Потом рабфак, перспективы открылись, небось, и хватку показал, способности всякие полезные, и Родина отправила его учиться на инженера. Постигать науки он ведь мог поехать куда угодно, скажем, в Киев или Харьков. Но судьба развернулась иначе, убыл он в Саратов. Подозреваю, что и особого значения этому не придал. А через поколение я получил шанс доказать свою русскость. Причудливо тасуется карта истории, согласитесь.
Об особой важности дедовского диплома мне рассказали в деревне Сахарово. Есть такое уникальное место в Подмосковье, знакомое каждому мигранту, пытающемуся легализоваться в столице. Глобальный такой центр, где собирается пестрая толпа трудолюбивых жизнелюбов из самых внезапных уголков Евразии. Почему они трудолюбивые жизнелюбы? Так выжить они хотят, и готовы для этого изрядно поработать на благо России.
Кстати, о миграционном центре в Сахарово ходят всякие байки, в том числе и не самые лестные. От себя скажу, туда люди приезжают только по жесткой необходимости, а не от развеселой жизни. Но организованна вся работа максимально толково, как только это возможно в данной ситуации и с таким потоком желающих обзавестись трудовым патентом, РВП, ВНЖ и т.д. Абсолютно не завидую тем, кто трудится в миграционном центре. Надо иметь большое терпение и недюжинную выносливость.
Не скрою, мне показалось, что было бы элегантно получить статус настоящего русского, взяв за основу факт, что мой папа родился в Махачкале Дагестанской АССР. Была бы в этом некоторая пикантность, верно ведь? Но нет, главным стал саратовский период жизни деда. Это уже потом, после 5 лет учебы, Родина и партия направили его трудиться на Кавказ. А там уж и мой отец Леонид Васильевич родился. Еще позже, через Казахстан, где дед добывал уголь, семья вернулась в Донбасс, там на свет появился я. Такой вот круговорот людей был в Советском Союзе.
Чтобы не возникло вредных иллюзий о невыносимой легкости бытия потенциальных носителей русского языка, скажу, что три поездки в Сахарово понадобилось, чтобы они конвертировалось в разрешение, приглашение даже, прибыть на заседание комиссии, где, собственно, и надо доказывать свою состоятельность. То есть, чувствуете, все, о чем было сказано выше — только самое начало.
Комиссия, к счастью, заседает не в Сахарово, а на Большой Ордынке в Москев. Мне это очень удобно, работаю-то сейчас на соседней Пятницкой улице. «Вот, — думаю, — Сейчас быстренько отстреляюсь и бегом на работу, нести правдивое русское слово любознательным пользователям сайта Украина.ру». Но хвост очереди, постепенно проникающей в один из красивых, как в Замоскворечье вообще бывает, домов, настроил на более реалистичный лад. Не один я такой умный оказался, чтобы замахнуться на почтенный статус. Как выяснилось спустя короткое время, в этот день экзамен держал 101 человек.
Контингент резко контрастировал с Сахарово, где чувствуешь себя участником какой-то очень необычной этнографической экспедиции. На Ордынке было, считай, как дома. Отовсюду слышался южнорусский говор, характерные фразы, мягкое «г» и всепогодное, универсальное «шо». В воздухе витал суровый дух праздника знаний. Публика нарочито бодро переговаривалась, как бы, успокаивая себя, ничего-де военного, подумаешь, комиссия, уж русский-то мы знаем ого-го как…
«Значит, государственные праздники в России такие…», — это барышня первого постбальзаковского возраста блистала знаниями и производила впечатление на своего ситуативного собеседника.
Тот постепенно скучнел, смотрел куда-то внутрь себя, рассеянно поглаживал шершавой натруженной ладошкой подбородок, потом спросил: «А День народного единства — это когда?»
«Тю! Так 4 же ноября, там еще выходной полагается», — знающая дама с недоумением посмотрела на мужика, типа, как такие простые вещи можно не знать. Я подумал, что ходячий путеводитель по выходным дням сейчас еще добавит: «Понаехали тут всякие». Нет, сдержалась — очередь смиряет и располагает к философскому восприятию окружающей среды.
В прологе был солидно зачитан приказ о назначении комиссии и доходчиво пояснены строгие правила испытаний. Очень не рекомендовалось пользоваться справочными материалами в телефонах и сдавать работы с опозданием. За такие шалости полагалось безжалостное изгнание из зала. И началось самое интересное.
Не скрою, был несколько удивлен выбранной тематикой. Аудитории предложили изучить публицистический фильм о классике советской педагогике Антоне Макаренко с ненавязчивым выводом авторов в финале, что сейчас его методика насущна и актуальна. 30 минут на экране чередовалась хроника, титры, умные слова актуальных специалистов. Зал старался ничего не пропустить, кое-кто судорожно делал пометки в блокнотах. Между прочим, было интересно посмотреть кино о Макаренко и освежить в памяти некоторые фрагменты его непростой, как вся отечественная педагогика, биографии.
А там наступила пора отвечать на вопросы. Сначала по просмотренному фильму. Наподобие: «Кто выступал на сцене киевского оперного театра в 1936 году?» Если любопытно, это были коллективы художественной самодеятельности детских воспитательных учреждений. Или: «Кто критиковал концепцию Макаренко?» Намек, понятно, делался на Надежду Крупскую. Кроме первого опросного листа имени педагога-новатора, прилагался еще фрагмент из «Старосветских помещиков» Николая Гоголя и опросник уже по данному тексту. Там пришлось давать пояснения к словам «камзол», «бричка», перечислять фруктовые деревья, о которых толковалось в отрывке. На скрипение мозгами и изложение соображений отвели 40 минут.
Поискав и не найдя никаких подвохов, быстренько заполнил все пустые графы и, избегая соблазна еще что-то улучшить, сдал работу одной из проверяющих. Впереди была личная беседа с каждым из претендентов. Вот тут я и заволновался. А вдруг пригласят 101? Это же добрую половину дня придется просидеть в тоскливом безделье. Тут еще и девушка, сидящая по соседству, поинтересовалась, так, а что же такое камзол? Пока объяснял, наступила моя очередь. Слава Господу, повезло, вызвали третьим.
Контрольный вопрос о творчестве Гоголя застал меня на пике эмоционального подъема. Хотелось крикнуть: «Садитесь поудобней, я стану говорит о Николае Васильевиче, удивительном, гениальном, мистическом!» Вместо этого, рассказал, коротко, понятно, о гоголевской «Шинели», из которой, понятный случай, все мы вышли, о «Мертвых душах» и «Ревизоре», о малороссийском хорроре «Вий»… На «малороссийском хорроре» филологическая дама захихикала, очень тепло пожелала мне удачи и поставила в свои записи шеренгу крестиков. Поблагодарил ее за внимание и конструктивный подход, сказал, что вот удача мне как раз пригодится. И покинул благословенное здание, где проводят такие прекрасные испытания на склонность к ношению языка.
Буквально через десяток дней получил решение комиссии. Годен! В смысле, признан. За документом пришлось снова съездить в Сахарово. Но это ничего, дорожка-то проторенная и ближайшее время, похоже, зарасти ей не дадут многочисленные подошвы странников. Мои тоже, разумеется.
Что теперь, спросите вы? Иду дальше по непростому пути русского человека, только уже с документальным подтверждением статуса. Будь я венгр, румын или поляк какой, вполне вероятно, уже давно бы получил паспорт соответствующей страны. Но на кой он мне? И потом, у нас, у русских, ничего просто не бывает. Только через испытания, сложности, естественные они или искусственные — не суть важно. Преодоление — вот такая наша миссия, нравится кому-то это или нет. Именно потому быть русским очень здорово и нескучно, просто немножко сложно.
