Нынешнее 1 сентября для украинских школ приготовило образовательную революцию. Учиться школьники будут не 11, а 12 лет. А отдельные физику, биологию и химию заменит курс под названием «Естественные науки». Министр образования Лилия Гриневич аргументировала нововведения мировым опытом.
В то же время результаты внешнего независимого оценивания (ВНО) украинских школьников в 2018 году ужаснули всю страны: уровень знаний — рекордно низкий.
О проблемах и перспективах украинской школы изданию Украина.ру рассказал Александр Кондряков: председатель Всеукраинской общественной организации «Русская школа», глава международного педагогического клуба (в него входят 28 стран, в том числе государства Азии, Африки и Америки).
Александр Кондряков был народным депутатом 1 созыва — участвовал в принятии Акта о независимости страны в 1991 году. Фактически он один из создателей государства «Украина».
- Недавно опубликовали результаты Внешнего независимого оценивания 2018 года. И эти результаты неприятно поразили украинцев — по сравнению с прошлыми годами, оценки хуже. При этом чиновники продолжают гордиться ходом образовательной реформы. Как вы считаете: есть ли связь между реформой и результатами оценивания? И как в целом оцениваете ход реформы?
— Я достаточно долго проработал в школе, и как бы я видел самую главную реформу… У нас бытует мнение, что самая лучшая система образования — в Финляндии, нужно просто взять и все у них переписать. Я насчет Финляндии ничего плохого не могу сказать, у них там замечательная система образования. Но я бы посмотрел финансирование образования и зарплату учителя и на этом поставил бы точку. Это бы перенял у них.
Вся беда в том, что реформы не решают самой главной проблемы в образовании — кадры. Кадры вымыты. Пропало среднее поколение, остались старички, а молодежь туда не идет. Поэтому здесь, говоря об образовании, нужно сначала вспомнить о двух самых главных категориях, которые так или иначе касаются образования — учитель и ученик.
Поэтому я смотрю на то, что происходит, без оптимизма. И, кстати, нынешние результаты ВНО — прежде всего следствие того, что хороший учитель из школы уже давно ушел.
- Можно ли его вернуть? Что нужно сделать?
— Вернуть можно очень простым способом. Во-первых, вспомнить о том, что это человек, которого надо уважать. Никто с ним нынче не считается, потому что в образовании у нас все сейчас разбираются. Но мнения учителя никто никогда не спрашивал — при написании закона, его принятии, внедрении в образование мнение учителя никому не было интересно. То, что в итоге происходит эта вакханалия, нормальный учитель просто не воспринимает. Кто себя уважает и у кого есть возможность добывать себе на пропитание другим способом — он, конечно, из школы уйдет. Люди себя уважают.
- На Украине многие критикуют упрощение школьной программы. В Минобразования аргументируют это тем, что школьников нельзя перегружать. Но критики этой идеи говорят, что так просто растят послушное необразованное население. Как вы считаете?
— Сама идея, а она родилась не в нашей стране и не в нашем славянском мире, она интересна тем, что комплексный идет подход. И здесь не набивают голову школьника знаниями, а формируют его способность мыслить.
Но, опять таки, если создали новый автомобиль, найдите сначала, кто на нем будет ездить. Найдите топливо, на котором будете заправлять. Идея сама по себе неплохая, но нет водителя, нет топлива. Нет учителя, который к этому должен быть подготовлен. Это достаточно сложная вещь, когда химию и физику и другие естественные дисциплины объединяют во что-то одно, в единый комплекс, а учитель-то тот остался, если вообще остался.
Я понимаю, что хочется все быстро сделать и показать, что это реформа. Но в этой сфере быстро ничего нельзя делать: это живые люди и здесь процесс — это не яму выкопать, даже не дом построить.
-…Результат виден через многие годы…
— Совершенно верно, и это тот самый случай, когда торопиться не надо. Понимаете, реформы нужны — нет вопросов. Но надо не забывать, что все же советская педагогическая школа была одной из сильнейших в мире, и очень много из того, что еще живо в стране, используется во всем мире.
А те достижения, которые есть, только лишь потому, что это достижения Советского Союза, брать и вычеркивать… Я понимаю, хочется снести памятники Ленину и все, связанное с тем, что мы жили. Но тогда надо и ДнепроГЭС, и атомные станции взорвать, и мосты через Днепр уничтожить.
Обидно, что это создавалось так долго и так быстро ломается. Тем паче не спрашивают того, кто будет это делать. А это достаточно несложно. Но не будет результата, потому что профессионалы-педагоги вряд ли будут все это поддерживать.
- Каково сегодня положение русского языка в школах, русских школ в целом по стране?
— Прежде всего я напомню, что Украина сама, по сути, русскоязычная страна. Половина точно русскоязычных. По Киеву — не надо ничего выдумывать, это русскоязычный город. И в любую школу зайдите, на уроке учитель пытается говорить на государственном языке. А на перемене все разговаривают на том, на каком хотят. Хотят на русском, языков национальных меньшинств никто не отменял. На Закарпатье — венгерский, румынский.
Иногда мы делаем упор на то, что количество школ сокращается. Забывая о совершенно простых вещах. Первое: давным-давно прекратился процесс подготовки учителя, говорящего на языках национальных меньшинств. Уже практически 20 лет не готовят учителя, который может преподавать на этом языке. Уже ушло целое поколение носителей языка. Можете представить, пришел учитель в русский класс и не знает терминологии, допустим, по физике или математике. Это один момент.
Второй, на это мало кто обращает внимание. А я думаю, это один из ключевых вопросов. В 90-м году в Украине было более 40 тысяч учителей русского языка и литературы. Сегодня их уже меньше тысячи. Уже эту категорию можно забыть по одной простой причине. Они сами по себе скоро отомрут еще по двум причинам. Во-первых, у нас нет уже дошкольного образования на русском языке и на языках национальных меньшинств, и нет ВУЗов, которые преподают на русском и языках национальных меньшинств. То есть мотивации у того, чтобы родитель искал школу с русским языком, пропадает. Тем более, что любой родитель, мы говорим про среднего статистического человека, он ищет не где получше, а где поближе — садик и школа. Чаще всего вопросы того, кто будет преподавать и на каком языке, он отдает на откуп школе. Школа имеет лицензию, для этого специально ее создало государство.
Еще один момент важен. Тоже, может быть, не все знают. Чтобы не дискутировать на предмет того, что такое закон о языках, хорош он или плох. 5 февраля вышла бумажка — от Министерства образования, об использовании государственного языка в образовательной системе. Два абзаца здесь отвечают на все вопросы. И дискуссии, сколько школ еще на русском языке есть и сколько завтра будет, бессмысленны. Потому что здесь есть два этих абзаца.
Первый говорит о том, что языком образовательного процесса в стране является государственный язык. Второй, чтобы все, что происходит в школах и во всех учебных заведениях, велось только на государственном языке. Дальше пошло разъяснение и применение этих языков.
В этих двух абзацах сказано одно: только один язык. Законы законами, а эта бумажка без названия — только дата стоит. За подписью министра образования. Поэтому, когда мы ломаем копья на предмет того, на каком языке школа преподает, на каком языке учитель говорит, уже есть по этому поводу нормативный документ, который оказывается важнее Конституции, законов об образовании. Этим документом все решили. Мы славяне, у нас так: все по барабану, только та писулька, что пришла от министра… Последняя бумажка — самая главная.
Почему-то часто забывают момент, с чего все началось (имееются в виду события в Крыму и на Востоке Украины — Прим. Ред.). А началось с тривиальной вещи. Верховная Рада в феврале 2014 года попыталась отменить закон Кивалова-Колесниченко. Тогда не удалось это сделать, а потом все как-то забыли. А процесс пошел… В этом году, 28 февраля, до сих пор я помню этот день, Конституационный суд взял и упразднил этот закон. А аргументация была такая, что несколько депутатов нажимали не только за себя, но и на чужую кнопку.
- Но по такой логике можно отменить все законы…
— Да, нужно тогда отменять Акт принятия независимости страны. Если все отменять, мы вернемся в каменный век.
- А может ли ситуация вернуться к здравому смыслу?
— Может. Я был депутатом парламента, мне есть, с чем сравнивать: что было и что есть. Я часто говорю: эти люди, которые сейчас правят страной, «Каштанку» не читали не потому, что Чехова не любят, а потому что читать не умеют. Это, конечно, гипербола, но это так и есть.
Жутковато от того, что уровень людей, с которым приходится общаться, он запредельный. Я неделю не был в Украине, приезжаю, и сразу подействовало: еду, вижу биллборды висят — «Армия, язык и вера». И подпись — президент. А я думаю: вот насчет поесть, это он себе оставил?
Пусть спустится на землю. Я абсолютно точно говорю — сейчас жуткая проблема, идет жуткое обнищание. Когда у нас половина населения получает субсидии, даже не может оплатить коммунальные услуги. Представляете, какой ужас. Я просто вижу, что происходит в магазинах.
Первый сигнал — я увидел фирменный магазин Roshen, на нем написано: «Сдается в аренду». Люди перестали покупать шоколадки своего любимого президента. Может, это его все-таки заставит заняться экономикой, потому что надо все-таки шоколадки продавать.
Я смотрю на контрастах. Как в нашей любимой Белоруссии: они здорово выручают, многие проекты, связанные с русским языком, мне приходится переносить за пределы Украины. Вы можете себе представить, мы возили победителей олимпиад по русскому языку в нашей стране в соседнюю страну, чтобы там их наградить. У нас учителя, если имеют отношения к нашим проектам, они на фотографиях стараются стоять спиной. У меня два сайта, они периодически блокируются, потом мы их чиним.
Последний пример, интересный. Давеча смотрю, что заморозили все мои счета в банках. Приезжаю выяснять, в чем дело. Мне показывают письмо, в котором требуют предоставить документы. Письмо, а мне вы его передавали? Почему не передали его мне? То есть оно не было мне передано, я получил его через 2 месяца. И сейчас вся организация парализована, потому что банк решил таким образом… По букве закона правильно: издали распоряжение, а передать мне его забыли. А обвиняют нас в том, что мы, возможно, занимаемся сепаратизмом, терроризмом и пропагандой фашистского режима. Это организация, легально зарегистрирована, 300 раз проверена всеми службами, которые только могут нас проверить.
Я с европейцами говорил, мы с ними общаемся, и они в какой-то степени в курсе дел. Была встреча с представителями ООН, который занимался именно вопросами национальных меньшинств. По итогам разговора он говорит: «Мы согласимся, что частично где-то нарушаются права национальных меньшинств. И я спросил: «Частично, как вы это понимаете?» — «Что не все плохо». И я предложил: давайте сделаем простую вещь. Возьму фалангу вашего пальца и зажму в тиски. Зажму по полной программе. Частично ограничу ваше передвижение. Для дядьки двухметрового роста — что там фалангу…
Когда люди не хотят понимать, им хоть кол на голове теши.
Вот были отравления газом в школах Одессы, Николаева и Херсона. Дети падали в обморок. Это было, и что? Ничего не произошло (а какой шум подняла Европа с Америкой по поводу двух человек, якобы отравленных в Англии?!). Виноватых же нужно было найти. Это были десятки детей. Когда все с ног на голову ставится… Когда задержали возможных убийц, это уже доказано, Олеся Бузины: я смотрел на лица этих ребят, и на них было недоумение: «А за что? Мы же сепаратиста уничтожили!» Представляете, какой ужас? Во-первых, жизнь человека ничего не стоит. Во-вторых, он думал, что его наградят. А вы говорите про количество русских школ…
- Можете ли вы рассказать о сегодняшнем патриотическом воспитании в школах? Как проходят эти уроки?
— Я вам точно скажу как бывший директор школы. Если спускается какое-то методическое руководство, то это проводят все. У нас одно время была волна, когда делалось все это по Голодомору.
- При Ющенко?
— Да. Я помню разговор школьников: «Мы завтра празднуем годовщину Голодомора». За что купил, за то продал.
То, что вот сейчас приглашают атошников абсолютно во все школы… И попробуй, чтобы он не пришел. Новой методики никто не придумал. В свое время, когда был урок мужества, обязательно приглашали ветеранов великой отечественной войны. А сейчас я с ребятами часто общаюсь с теми, кто был в АТО. Я говорю: «Ребята, все понятно, вы рисковали жизнью, здесь к вам вопросов нет. У меня только один морально-этический вопрос: в кого ты стрелял, в кого попал, и тебя в итоге за это наградили?» Порой ребят это загоняет в ступор. И не совсем однозначно, когда они придут в школы, смогут рассказывать о том, что произошло.
Все войны, которые были раньше, они были понятны. Была конечная цель, был конкретный враг. А сейчас этого нет.
Если я хочу прекратить войну и не могу победить, я что делаю: сажусь и договариваюсь. А здесь никто не пытается этого делать. Я и с политиками общаюсь, говорю: «Ребята, если вы так хотите победить, давайте сделаем просто и по-честному: вы сами идете вместе со своими сыновьями в эти окопы. Не хотите разговаривать — давайте, война до победного конца». Если самим боязно и страшно, подумайте о детях чужих матерей.
Свою гордыню нужно усмирить и садиться разговаривать. Других способов нет, все устали.
Возможно ли, что все это прекратится? Возможно, это прекратится быстро: смена власти и желание новой власти все это прекратить. Я вам точно скажу, что это вопрос не лет и не месяцев, это вопрос недель. Потому что устали все от этого, и все мира хотят. Единственное, каким образом Донбасс вернется в Украину… Есть вещи, которые трудно простить. По Крыму я вам точно скажу: люди очень озлобились, когда Украина выключала электричество. А это было в канун зимы, было холодно и жутко и мамы не знали, чем накормить своих детей. Кто об этом думал?
Здесь трудно отделить одно от другого, потому что это все комплекс. И мы в этом мире живем.
- Учитывая давление, которое на вас оказывают на Украине, не хотите ли вы уехать?
— Нет, это моя родная страна, я ее люблю, я отсюда никуда не уеду. Но люблю ее на русском языке. Мы ничего не отменяли из того, что раньше делали.
