Тезисы произнесенной речи звучали из уст и самого президента Украины, и других украинских соратников неоднократно, тем не менее, некоторые моменты заслуживают внимания, поскольку проект резолюции о вводе «голубых касок» в зону конфликта, открыто поддерживаемый Вашингтоном, несомненно, будет базироваться на тех же положениях.
Ничего нового в том, что события на юго-востоке страны Порошенко именует не иначе, как российской агрессией, конечно же, нет. И понятно, что раз речь идет об оккупации — это слово так же прозвучало — за несколько лет войны украинская сторона должна была собрать достаточно серьезный массив доказательств российского военного присутствия в стране. В феврале 2015 года на конференции по безопасности в Мюнхене Петр Алексеевич уже предъявил международному сообществу вещественные доказательства, продемонстрировав участникам форума 6 паспортов и военных билетов российского происхождения, которые он держал веером в двух руках — в каждой по три документа.
Легко предположить, что за прошедшие полтора года доказательная база разрослась, пополнилась куда более существенными документами и свидетельствами. К примеру, перехваченной перепиской российских офицеров, управляющих, по версии Киева, армейскими подразделениями сепаратистских образований. Или кадрами переброски военной техники, осуществить которую особого труда не составляло, поскольку по подсчетам Генштаба ВСУ сепаратисты на сегодняшний день имеют в своем распоряжении 3 200 танков. А это значит, что массированные поставки шли на протяжении длительного времени — незаметно затянуть на неконтролируемую Киевом территорию такой объем тяжелого вооружения невозможно.
Очень пригодились бы решения судов, в которых захваченные в плен российские военнослужащие были бы изобличены в том, что в составе регулярных боевых групп российской армии по приказу командования Министерства обороны РФ они осуществляли военную агрессию. При этом, судебных вердиктов должно было быть много, поскольку за три с половиной года военных действий через плен с обоих сторон прошли тысячи человек. Как-то так, видимо, могла выглядеть система доказательств в случае, если речь идет о таких драматических и очевидных в силу своего колоссального размаха — все же речь идет о тысячах единиц боевой техники и территории, на которой проживает около 3 миллионов человек — действиях как агрессия и оккупация со стороны России.
Порошенко, однако, через полтора года после мюнхенской конференции в точности воспроизвел тот же трюк с паспортами — возможно, даже теми же самыми, только на сей раз их было на один меньше. Предваряя презентацию, он заявил, что «имеются неоспоримые факты», а завершив ее, как-то странно и в тоске вопросил: «Какие еще нужны доказательства?» Между тем доказательства все-таки нужны и именно что «еще». Российская агрессия остается недоказанным действием, а аксиомы, как бы упрямо не называли их «неоспоримыми», не влекут правовых последствий. То есть пока решением какого-либо международного суда не будет признано событие оккупации части Украины российскими войсками, надежды не то, что на реализацию, а даже на рассмотрение миротворческого проекта, предложенного Порошенко даже на уровне Военно-штабного комитета ООН, нет никаких. Россия, имея для того все юридические основания, откажется работать с резолюцией точно так же, как несколько дней Вашингтон и Киев объявили о своем нежелании обсуждать документ, внесенный Москвою.
Украинский лидер привычно сослался на цифру невозвратных человеческих потерь в ходе военных действий, сказав, что они обошлись Украине в более чем 10 тысяч человек. Однако ни раньше, ни сейчас он не удосужился пояснить, что значительную часть убитых составляют мирные жители как раз тех самых сепаратистских образований. По большей части смерть их настигла во время артиллерийских обстрелов со стороны вооруженных сил Украины.
Далее Порошенко упомянул о базовых правах человека, имея в виду, что они повсеместно нарушаются сепаратистами и российскими военными: «Право человека на жизнь, на свободу, на свободу слова, на свободу вероисповедания нарушается ежедневно. Убить могут только за то, что кто-то не посещает ту церковь, говорит не на том языке — или просто не согласен». Здесь тоже, наверно, совсем не лишним было бы дополнить сказанное некоторыми фактами.
Рассказать, например, о том, что сепаратисты на своей территории объявили русский и украинский государственными языками, а на Украине русский «вышибли» из системы образования. Что именно на Украине православная церковь московского патриархата подвергается повсеместным притеснениям, у местных православных общин по всей стране отнимают храмы, тогда как в ДНР и ЛНР никаких конфликтов на языковой и религиозной почве не зарегистрировано. Но все это осталось фигурой умолчания.
В завершении спича об «умном миротворчестве» украинский лидер обратился к Генеральному секретарю с просьбой прислать на Украину техническую оценочную миссию. Здесь он, что называется, слегка забежал вперед паровоза, поскольку такие вещи делаются только после того, как Совет безопасности единогласно принимает решение о вводе миротворческих сил. Тогда в зону конфликта выезжают сотрудники организации, чтобы изучить ситуацию на месте, посчитать возможные расходы, определить необходимую численность контингента и так далее.
Увы, проект резолюции, опирающийся на аксиому о российской агрессии, а также предусматривающий возвращение силами миссии под контроль Украины якобы оккупированных территорий, имеет нулевые шансы на принятие, поскольку две страны, являющиеся постоянными членами СБ (всего их 5), заблокируют такой проект. Этими странами будут Россия и Китай.
