В силу определенных обстоятельств этот регион принято считать монолитом и видеть почти во всех его обитателях стопроцентных украинских националистов и бандеровцев, ориентированных на Европу (что, правда, не мешает десяткам тысяч «западенцев» работать в России), а также опору «самостийности».
Однако в последнее время в информационных лентах появляются сообщения, которые заставляют нас задуматься: а так ли запад Украины монолитен? То председатель облсовета Закарпатской области Михаил Ривис намекнет на местном телевидении, что при определенных обстоятельствах центральные власти могут не досчитаться Закарпатья среди украинских областей, то венгерский парламент призовет создать в регионе Ривиса автономию венгров. Можно, конечно, к подобным заявлениям относится по-разному, но если они делаются, то не без основания и на кого-то рассчитаны.
— Да, если смотреть из России (и в значительной мере — из Надднепрянской Украины), то Западную Украину можно считать некой монолитной общностью. Главный критерий при этом исторический — меньшее время пребывания в составе Российской империи/ СССР, но есть и геополитический — огромная поддержка «западного» пути развития, вступления Украины не только в ЕС, но и в НАТО, — рассказывает политолог Алексей Хоменко. — Однако Западная Украина, безусловно, четко разделена на исторические края: Буковину, Волынь, Галичину, Подолье и Подкарпатье. При этом Буковина, Галичина и Подкарпатье имеют общую «австро-венгерскую» часть истории, которая в культурно-ментальном плане иногда перевешивает не только межвоенное пребывание этих территорий в составе Румынии, Польши и Чехословакии/Венгрии соответственно, но и четвертьвековые попытки Киева унифицировать эти регионы с остальной Украиной.
— Если Западная Украина, то какие в ней существуют противоречия и между кем? И что общего между галичанами и волынянами, закарпатскими русинами и гуцулами?
— Публичных конфликтов между представителями различных регионов практически не происходит, за исключением инспирированных из Киева захватов храмов УПЦ МП боевиками Филарета при поддержке «Правого сектора» и местных правоохранителей. Однако дальнейшие перспективы развития Западной Украины будет определять ее главный внутренний конфликт — между весьма специфичной в ментальном и религиозном смысле Галичиной и остальными краями.
У него несколько уровней. Как правило, все обращают внимание на конфликт между Украинской греко-католической церковью (УГКЦ) и православными конфессиями. Однако, по моему мнению, главным является наличие в умах галичан (причем не только политиков, но и обычных людей) картины некоего «галицкого мира», судить о котором можно по программе и действиям партии «Свобода». И не просто наличие, но и готовность достаточно активно и даже агрессивно за этот мир бороться.
Правда, пока стратегией «политических галичан» является сначала завоевание Киева, а потом, используя его ресурсы, распространение своего влияния на соседние регионы Западной Украины. Однако в Буковине, Волыни, на Подкарпатье и Подолье существует подсознательный страх перед галичанами, и Киев активно этим пользуется, неявно разжигая противоречия между регионами Западной Украины, чтобы сохранить свое влияние.
— На Закарпатье постоянно звучат, в том числе и от высоких должностных лиц, высказывания, которые можно интерпретировать как сепаратистские. Например, слова главы облсовета Закарпатья Михаила Ривиса, который, как недавно написали украинские СМИ, поставил под сомнение пребывание Закарпатья в составе Украины при определенных условиях. Как это понимать? К тому же венгерский парламент недавно высказался за автономию, которая должна быть предоставлена закарпатским венграм. Насколько все же центробежные силы серьезны в этом регионе?
— Подкарпатье (так Хоменко, по европейскому образцу называет то, что в России и на Украине называют Закарпатьем — прим. ред.) — единственный регион Украины, который может быть отторгнут от этой страны по «крымскому сценарию», только роль перешейка сыграют карпатские перевалы.
То, что Венгрия до сих пор этого не сделала — следствие несамостоятельности внешней политики этой страны, как и большинства государств, входящих в ЕС и НАТО. Кроме того, Венгрия — достаточно бедная по меркам Европы страна, что снижает поддержку воссоединения с ней Подкарпатья в глазах жителей края, которые привыкли зарабатывать в Чехии, Германии, Италии и т.д.
Ситуацию также усугубляет сложность венгерского языка, который большинство жителей Подкарпатья знает лишь на бытовом уровне. Однако Будапешт, безусловно, будет и далее требовать создания автономии для венгров Подкарпатья, а для начала — объединения всех населенных пунктов, где венгры составляют большинство, в один административный район Закарпатской области и создания на его базе одного мажоритарного округа по выборам в Верховную Раду.
Что касается регулярных заявлений отдельных представителей власти в Ужгороде, которые трактуются как «сепаратизм», то не следует воспринимать их серьезно — как и в других регионах. К примеру, осенью 2014-го мэр Львова Садовой, комментируя принятый закон об особенностях местного самоуправления на Донбассе, заявлял: «То, за что мы бьемся десятки лет, некоторые области могут получить автоматически. А другие должны сидеть и ждать с моря погоды». На самом деле, подобные заявления, как и декларативные требования некоторых облсоветов к Кабмину относительно «разграничения полномочий», — всего лишь попытки получить от центра либо деньги, либо другие материальны ценности (государственные земли, к примеру), либо условный «метр государственной границы» (разрешение на контрабанду).
— О Карпатах говорят, что это такое мистическое место, населенное колдунами-мольфарами и прочей чертовщиной. Обычно множество колдунов, русалок, леших и прочих встречаются в традиционных, то есть крестьянских обществах. Как, по-вашему, Карпаты и сейчас остаются традиционалистским регионом или все же «десакрализация» его изменила?
— Карпаты остаются наиболее мистическим и эзотерическим местам страны. Конечно, десятилетия независимости Украины значительно подорвали основы народных верований и традиций, которые ранее сохранялись в значительной мере как основа духовного сопротивления коммунистическому режиму.
После 1991-го такая потребность исчезла, кроме того, по Карпатам сильно ударила разруха в Украине 90-х. Молодежь уехала, люди среднего возраста стали спиваться. Однако начало «экономического возрождения Карпат» — массовая вырубка лесов, постройка личных и коммерческих рекреационных комплексов — на самом деле, лишь ухудшила ситуацию.
Произошло фантастическое имущественное расслоение местного населения и его массовое замещение приезжими. Те, кто не хотел жить в режиме традиционного натурального хозяйства или не находил работы в условном «Буковеле» (самый знаменитый украинский горнолыжный курорт — прим. ред.), уехали на заработки за границу, а земли, где столетиями трудились их предки, достались приезжим из центра и востока Украины.
При этом парадоксально, что нынешний экономический кризис в Украине и фрустрация жителей Карпат, поначалу массово поддержавших Майдан и войну на Донбассе, приводит к своеобразному ренессансу традиционных верований.
Ведь если рациональное мышление подсказывает, что ни у страны в целом, ни у карпатского региона, ни у конкретного села или семьи нет никаких перспектив — всегда можно обратиться к мольфарам и духам лесов, которые утешат, пообещают светлое будущее или хотя бы скорый развал России.
— В Галичине мифологизируют времена ее пребывания в составе Австро-Венгрии и личность цесаря Франца-Иосифа, так как считают, что лучше, чем тогда, галичане не жили никогда. Яценюк на Буковине даже памятники австрийскому императору поставил в свое время. Насколько в таком случае на Западной Украине популярны идеи монархии и восстановления на этих землях власти Габсбургов? Или это фантазии западно-украинских интеллектуалов?
— Безусловно, пока что возрождение монархии в Западной Украине, несмотря на наличие законного наследника престола Короля Галичины и Владимерии (Волыни) и Герцога Буковины — Карла фон Габсбурга — является «салонной идеей». Однако, учитывая мифологизированность Дунайской монархии в Буковине, Галичине и Подкарпатье и прогрессирующий экономический кризис в Украине, эта идея вполне может появиться на реальной политической повестке региона.
Однако есть и другая перспектива — Западная Украина может быть не просто оторвана от остальной страны, но и разорвана между Польшей, Румынией и Венгрией. Единственный шанс на ее единство и квазигосударственность — если в Брюсселе не захотят усиления вышеперечисленных «новых членов», а к тому же — из чисто эстетических соображений — решат создать поддающуюся европеизации Украину.
И вот эта «маленькая», во всех смыслах Западная Украина вполне может получить монархическое устройство, поскольку есть законный и признаваемый европейскими монархами наследник престола — Карл фон Габсбург-Лотаринген.
— Насколько Западная Украина чувствует себя единым регионом, чтобы добиваться автономии для себя и создания собственной политической силы по типу восточноукраинской Партии регионов, но которая бы представляла в Верховной Раде запад страны?
— Пока не ни такой партии, ни перспективы ее создания. Региональные партии («Свобода» и «Украинская галицкая партия» в Галичине, «Единый центр» и венгерские партии в Закарпатье, «Родной город» в Черновцах) либо заняты решением местных проблем, либо готовы принять априори подчиненное Киеву положение за какой-то финансовый или материальный ресурс.
Александр Чаленко
