Встречи в нормандском формате по урегулированию ситуации в Донбассе не имеют смысла. Как заявил сегодня мидовский спикер Алексей Макеев, украинская сторона готова встречаться только когда увидит шанс достижения реальных договоренностей. В этой части Макеев практически повторил то, что несколько дней назад заявлял российский президент. А далее, как водится, все «отзеркалил». Оказывается, не украинская сторона обязана, в соответствии с минским протоколом выполнить «домашнюю работу» — принять, законы о выборах в Донбассе, об амнистии и статусе непризнанных республик, а Россия должна «выполнить все элементы по безопасности».
Правильно говорят: если бы в математике были замешаны политические интересы, то вокруг теоремы Пифагора до сих пор продолжались бы споры. Ну вот же, написано, подписано, четыре президента ночь не спали, ООН единогласно утвердила. В документе сказано — повторяем в миллионный раз — сначала Украина принимает соответствующие законы, потом выборы в Донбассе, а затем уже интеграция и контроль над границей. Россия вместе с Францией и Германией упоминается как один из международных гарантов процесса. Она ничего никому не должна. Вы же это все предложили и написали — Меркель с Оландом главные авторы.
В ответ все то же: Россия должна вывести, обеспечить, повлиять. Ну Порошенко-то ладно — что с него взять, он сам себе не хозяин. То плачется Нурсултану Назарбаеву в жилетку: дескать, я бы все сделал как обещал, да вот парламент у меня такой — не позволит. И этот плач — явное послание Путину, а то бы мудрый казахский президент не рассказывал об этом по телевизору. А потом миролюбивый Петр Алексеевич приходит в Раду и тридцать раз повторяет слово «война», пытаясь переплюнуть самых отъявленных своих ястребов… Так вот, ладно бы Порошенко, но и его респектабельные западные спонсоры не моргнув, на голубом глазу, прямо в лицо повторяют все эти мантры — Россия должна, надо на нее повлиять, надавить и так далее.
Этот ничтожный в масштабах планеты конфликт демонстрирует тем не менее всю глубину кризиса системы мироустройства. От прежних глобальных кризисов, в том числе и тех, что приводили к мировым войнам, нынешний отличает запредельное содержание лжи. Даже не так. Ложь была всегда, но сейчас она даже не скрывается от партнеров по переговорам, она стала искренней и бесхитростной. Человек соловьем разливается: «Мон шер Владимир, я так надеюсь на улучшение, на сотрудничество, на дружбу, без вас мы никуда», а потом спокойно плюет ему в борщ и подписывает новые санкции против России. Госсекретарь Джон Керри много часов подряд ведет переговоры с Лавровым. Они там вместе пьют чай, в перерывах гуляют по лужайке, улыбаются друг другу. Потом перед телекамерами Керри — да, выражает признательность Москве за помощь в каких-то неясных вопросах. А задают ему вопрос про Минск, и тот затягивает все ту же волынку: Россия должна, Россия виновата, и надо на нее давить.
Раньше как было. Гитлер заключает пакт с Польшей, и они делят Чехословакию. Через некоторое время Гитлер вероломно нападает уже на саму Польшу. Теперь представьте, что оба действия совершаются одновременно: Германия с польскими партнерами решает вопросы Чехословакии и параллельно нападает на саму Польшу. К счастью, Россия не Польша, и ее противникам приходится вместо танковых атак применять политические, экономические, технологические, пропагандистские и прочие. Но цель та же и она не меняется столетиями — ликвидировать опасного геополитического оппонента. Лишь в те периоды, когда выполнение этой задачи представляется абсолютно невозможным делом, на Западе вдруг появляются лидеры и правительства, готовые с Россией сосуществовать и сотрудничать.
Кажется, впервые после развала СССР может наступить именно такой момент. И дело не только в усилении России. Поднялись и другие страны, которых раньше на политической карте мира не было. И вот уже президенту земного шара, беспрестанно твердящему об американском превосходстве, не подают трап в аэропорту Ханчжоу, и ему приходится «вылезать из задницы», как это в том же Китае и прокомментировали. А затем порадовал публику филиппинский начальничек, который — как это у Высоцкого?— из кустов назвал волка сволочью.
Накопление суммы факторов, среди которых, помимо перечисленных, и кризис Евросоюза, и рост исламского радикализма, и миграция, и крах проекта трансатлантического партнерства, и много чего еще, должно привести к добровольному отказу Вашингтона от роли единственного смотрящего за порядком на планете. Эта тема уже стала одной из главных в повестке президентских выборов в США. В ведущих странах Европы также уверенно набирают силу политики, выступающие за хорошие отношения с Россией. После выборов в Германии и Франции, которые не за горами, ситуация, скорее всего, изменится драматически.
Эти изменения глобальной диспозиции наверняка отразятся и на решении украинской проблемы. Но это уже будет другая проблема — скорее всего, гораздо более тяжелая. Вероятнее всего, придется вспомнить Дейтонский опыт по разделу Боснии. А вот темы возвращения Донбасса в повестке уже не будет. Точка невозврата пройдена, окно возможностей закрылось. Даже если Украина сейчас выполнит все минские условия, что само по себе невозможно представить, граждане непризнанных республик вернуться уже не захотят. Слишком много пережили. Кроме того, за два с половиной года они научились существовать самостоятельно, по крайней мере, без Украины.
А нормандский формат и минский процесс теперь будут иметь значение, похожее на то, что играл в первое время институт СНГ, — инструмент цивилизованного развода. Только в данном случае развод цивилизованным не назовешь: достаточно, если он будет хотя бы не слишком кровавым.
Многие на Украине вздохнут с облегчением — им не нужны эти миллионы граждан, которые не забудут и не простят. Между тем, минский процесс был, возможно, последним шансом сохранить единство Украины. Потому что проблемы, которые побудили жителей Донбасса взяться за оружие, никуда не исчезли. Это, в первую очередь, проблема жесткой — и, соответственно жестокой — унитарной власти, которая не дает дышать регионам, отнимает все деньги, всех стрижет под одну гребенку, всем навязывает своих отвратительных идолов и бездарных поэтов.
Все эти проблемы могла бы смягчить или даже устранить обещанная президентом Порошенко радикальная децентрализация власти, и Донбасс мог бы стать здесь пилотным проектом. Но революционная украинская власть оказалась неспособна делиться полномочиями и слушать других. Также как проводить реформы, бороться с собственной коррупцией, защищать права граждан. Она освоила всего два инструмента общения с народом — насилие и промывка мозгов. Мировая практика показывает, что срок действия этих инструментов очень короткий.
