Одесскую журналистку Елену Глищинскую обвиняют в сепаратизме. Но что кроется за этими обвинениями на самом деле? Об этом рассуждает главный редактор одесского интернет-издания «ТАЙМЕР» Юрий Ткачёв
Директор телекомпании «Новая волна» Елена Глищинская (пользователям Facebook также известная как Елена Романова) была арестована сотрудниками СБУ 29 апреля 2015 года. Её обвиняют в сепаратизме и государственной измене: она якобы вступила в сговор с представителями Российской Федерации для того, чтобы создать условия для отторжения от Украины южных районов Одесской области. Для этого, утверждают в СБУ, была создана организация «Народная рада Бессарабии», под прикрытием которой и планировалось осуществить сепаратистский заговор.
С мая минувшего года Елена Глищинская находится в Одесском СИЗО. Ситуацию усугубляет то, что она беременна. Здоровье Елены вызывает серьёзные опасения у врачей.
21 октября у неё открылось кровотечение, ей был поставлен диагноз «низкая плацентация, угроза прерывания беременности». Врачи рекомендовали срочную госпитализацию, однако Елену вернули в СИЗО.
14 декабря у неё снова открылось кровотечение, но Скорую помощь ей вызвали лишь на следующий день. На этот раз Глищинской поставили диагноз «отслоение плаценты». Врачами ей назначен постельный режим до февраля 2016 года. Вместо этого ей приходится выезжать на судебные заседания и целый день сидеть в холодном бетонном подвале суда.
К тому же на свободе у Елены остались ещё двое несовершеннолетних детей, что в других, менее «интересных» случаях само по себе является основанием для избрания меры пресечения, не предусматривающей содержания под стражей. Прокуратура и СБУ продолжают настаивать: Елену обязательно следует и далее держать в СИЗО.
СЕПАРАТИЗМ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Глищинскую обвиняют в подготовке в Бессарабии сепаратистского восстания. В распоряжении редакции «ТАЙМЕРА» имеется официальный документ: обвинительный акт, переданный СБУ и прокуратурой в Приморский суд Одессы и уже заслушанный в одном из судебных заседаний.
Согласно документу, Глищинскую обвиняют в «создании надлежащих условий для формирования в обществе ошибочного впечатления о неспособности государственных институтов выполнять свойственные им функции на территории Арцизского, Белгород-Днестровского, Болградского, Саратского, Тарутинского, Татарбунарского, Ренийского, Килийского и Измаильского районов Одесской области;
распространения мнения о национально-культурной самобытности указанных районов и возможности на местном уровне принимать законодательные акты;
вызов общего недовольства фактом пребывания указанных районов в составе Украины и создания почвы для активных действий по отмежеванию их территорий».
Далее в обвинительном акте говорится о «насаждении и распространении через средства массовой информации следующих идей:
1. Возможность самостоятельного принятия обществом Бессарабии решений про участие в мобилизации.
2. Возможность создания непредусмотренного Конституцией Украины законодательного органа Бессарабии – национального (так в тексте, — Юрий Ткачёв.) парламента.
3. Придание Бессарабии особого статуса».
Осуществлять эту деятельность Глищинская должна была посредством организации дискуссионных клубов, проведении пресс-конференций и массовых мероприятий. Всё это очень интересно, но где же здесь, собственно говоря, сепаратизм?
Этнокультурная самобытность и разнообразие Бессарабии – общеизвестный факт. К примеру, кафедра археологии и этнологии Украины Одесского национального университета имени Мечникова ведёт на тему культурной самобытности Бессарабии ряд спецкурсов.
В октябре 2014-го года при поддержке управления культуры, туризма, национальностей и религий Одесской ОГА была опубликвана книга «Буджак: историко-этнографические очерки юго-западных районов Одесщины», посвящённая именно этнокультурному разнообразию региона. К счастью, СБУ пока не пришло в голову привлечь за «создание почвы» ни одного из 22 её авторов – видных учёных с мировым именем. Впрочем, факт этнического своеобразия Бессарабии очевиден для любого человека, хоть раз бывавшего в Измаиле, Арцизе или Татарбунарах.
Виноградники в Татарбунарском районе Одесской области
Вопросы расширения полномочий местного самоуправления также широко обсуждаются в Украине, в т.ч. с подачи президента Порошенко.
Тема особого статуса тех или иных регионов, хотя и является крайне болезненной для действующих правителей Украины, не содержит в себе ничего противозаконного или несущего угрозу государственному суверенитету.
«Особые регионы» есть в составе многих процветающих государств (Квебек в Канаде, Фарерские острова в составе Дании и т.п.). Их создание, напротив, является своего рода «прививкой» от сепаратизма и способом, которым были урегулированы существующие противоречия между центром и данным регионом. К слову, в Украине об «особых статусах» говорят не только «сепаратисты», но и политики, в лояльности которых сомневаться не приходится: ведь кто может быть патриотичнее, к примеру, мэра Львова Садового, который настаивал на «особом статусе» для своего региона ещё в 2000-х годах, а в 2015-м году публично сокрушался по поводу того, что данный статус был предоставлен сепаратистам, а не добропорядочным гражданам.
Что же касается создания в регионах Украины законодательных органов, то сходные идеи во время недавнего визита в Украину озвучил с трибуны Верховной Рады вице-президент США Джозеф Байден. Но открывать против Байдена дело за сепаратизм почему-то никто не стал.
Остаётся, конечно, тезис о том, что украинская власть в Бессарабии не выполняет должным образом свои обязанности по обеспечению жизнедеятельности региона. В обвинительном акте данная мысль названа «ошибочной» – видимо, в СБУ полагают, что в Бессарабии на самом деле всё хорошо, а злые сепаратисты лгут и клевещут. Как бы там ни было, если сажать людей за критику власти, то тюрем на всех «преступников» может банально не хватить.
Памятник полководцу Александру Васильевичу Суворову в центре Измаила
ТЕЛЕПАТЫ В ШТАТСКОМ
Конкретных фактов неких сепаратистских действий в обвинительном акте по делу Елены Глищинской действительно нет. Никто и не обвиняет её в том, что она такие действия совершала.
Обвинения же сформулированы очень хитро: дескать, своими действиями Елена Глищинская создавала почву (!) для подобных призывов, которые пока не прозвучали, но должны были прозвучать в будущем.
Именно поэтому Елене предъявлены обвинения не в самом преступлении, предусмотренном ст. 110 УК Украины, а в приготовлении к преступлению – юристы называют такую ситуацию «110-я через 14-ю».
Согласно ст. 14 УК Украины, приготовлением к преступлению является приобретение или приспособление средств или орудий, поиск соучастников или сговор на совершение преступления, устранение препятствий, а также иное умышленное создание условий для совершения преступления. К примеру, человек, планирующий убийство, обзаводится пистолетом, составляет расписание жертвы, разбивает лампочку в подъезде, чтобы его не заметили…
Совсем другое дело – действия, направленные на «подготовку почвы». Если очень грубо, то Глищинскую винят в том, что она создавала условия, в которых жители Бессарабии могли бы прийти к неким нежелательным для украинской власти выводам и поддаться сепаратистским настроениям.
Для этого, к примеру, по данным следствия, Глищинская организовала 5 февраля 2015-го года в Белгороде-Днестровском круглый стол «Многоликая Бессарабия: региональный аспект деятельности этнокультурных групп» с участием учёных, депутатов местных советов и т.п. На мероприятии обсуждались вопросы, к примеру, важности создания учебного пособия по истории родного края для школ Бессарабии.
Вот такие мероприятия, по выраженному в обвинительном акте мнению СБУ, Глищинская организовывала, «желая наступления социально-опасных последствий в виде создания условий для дальнейшего нарушения установленного Конституцией Украины порядка изменения государственной границы».
Лично мне весьма затруднительно разглядеть взаимосвязь дискуссии о создании учебного пособия по истории Бессарабии и покушением на территориальную целостность Украины. Но в СБУ утверждают: организовывая мероприятие, Глищинская имела в виду именно сепаратистские цели. Видимо, в штате СБУ имеются профессиональные телепаты, сумевшие проникнуть в мозг Глищинской и обнаружить там преступный умысел.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Самое странное и подозрительное в деле Глищинской – это разительное несоответствие между грозящим ей в случае обвинительного приговора наказанием и теми испытаниями, которые ей пришлось перенести в ходе следствия.
Так, часть 2 ст. 110 УК Украины предусматривает наказание в виде ограничения свободы на срок от трёх до пяти лет или лишения свободы на тот же срок.
Даже если вина Глищинской будет доказана в полном объёме, то тюремное заключение ей вряд ли грозит. Суд наверняка учтёт, что действия Елены Глищинской не имели тяжких последствий, что она ранее не привлекалась к уголовной ответственности и т.п. Кроме того, беременность Глищинской или наличие у неё ребёнка в возрасте до трёх лет (если она разрешится от бремени до вынесения приговора) также служит основанием для освобождения от отбывания наказания (см. ст. 536, 537, 539 УПК Украины).
Иными словами, Елена Глищинская, скорее всего, выйдет на свободу сразу или вскоре после вынесения приговора. Однако до тех пор она находится под стражей – несмотря на существующие риски для здоровья её самой и её пока нерождённого ребёнка.
И это не пустой садизм: по информации «ТАЙМЕРА», у СБУ имеется хитрый план, выходящий за рамки дела Елены Глищинской, но в котором той отведена особая роль.
ОХОТА ЗА КРУПНОЙ ДИЧЬЮ
10 октября 2015-го года Глава Службы безопасности Украины Василий Грицак сообщил, что действующий народный депутат Украины намеревался весной минувшего года создать на юге Одесской области «Бессарабскую народную республику» и возглавить её. Действовал депутат, разумеется, под контролем и при поддержке российских спецслужб, связь с которыми осуществлялась через его помощницу, которая уже арестована правоохранителями. Фамилию депутата глава СБУ, впрочем, называть не стал.
Под арестованной Грицак имел в виду именно Глищинскую (других арестованных женщин в деле «Народной рады Бессарабии» нет в принципе), а под «действующим депутатом», по информации «ТАЙМЕРА», имелся в виду нардеп от «Видродження» Виталий Барвиненко. Глищинская действительно сотрудничала с Барвиненко, в частности, работала в связанных с ним средствах массовой информации и т.п.
И здесь мы подходим к сути происходящего. Наши источники в правоохранительных органах утверждают: дело Глищинской фактически затеяно именно для того, чтобы добыть компромат на Барвиненко.
Действительно, за последние два года СБУ «раскрыло» уже немало «заговоров против украинской государственности», однако во всех этих делах фигурантами являются преимущественно никому не известные люди: журналисты, студенты, активисты общественных организаций и т.п.
Летопись спецопераций СБУ страдает от явного отсутствия в списке разоблачённых заговорщиков «крупной дичи»: высокопоставленных чиновников, в особенности связанных с режимом Януковича, нардепов и т.п. Бывший нардеп-«регионал» Барвиненко в этом смысле – то, что доктор прописал.
Дело Глищинской открывает перед спецслужбами возможность исправить досадное упущение. Если арестованная журналистка покажет, что Барвиненко причастен к истории с «Народной радой Бессарабии», то появятся основания для привлечения его в качестве подозреваемого в сепаратизме. Ну а дальше, как говорится, дело техники…
Вот и «маринуют» журналистку в СИЗО в ожидании, когда именно она согласится дать следствию требуемые показания. А то, что она беременна – ну, это ж только на руку следствию: сговорчивее будет…
Если вышеизложенные соображения действительно соответствуют истине, то дело Глищинской станет одной из наиболее позорных страниц в деятельности СБУ. Конечно, мы и раньше знали, что отечественные «чекисты» работают далеко не в белых перчатках, но держать беременную женщину за решёткой для того, чтобы вынудить её дать показания на нардепа – это всё-таки перебор.
Белгород-Днестровская крепость
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Автор этих строк вовсе не собирается делать каких-либо выводов относительно вины или невиновности Глищинской. Решать эти вопросы будет только суд, причём на основании изучения всех собранных СБУ доказательств и возражений обвиняемой и её защиты. В этом и заключается принцип соревновательности судебного процесса, закреплённый в украинском законодательстве.
Однако вряд ли можно считать честными условия «соревнования», в котором беременной женщине, опасающейся за жизнь своего нерождённого ребёнка, предстоит соперничать со всей мощью СБУ и прокуратуры из-за решётки.
Именно поэтому требования Глищинской избрать ей меру пресечения, не предусматривающую содержания в СИЗО, кажутся мне более чем обоснованными. Убеждён: освобождение Глищинской, скажем, под домашний арест не только не навредит рассмотрению её дела в суде, но и сделает это рассмотрение более честным и справедливым.
Надеюсь, что к таким же выводам придёт и коллегия судей Приморского суда под председательством Игоря Терзи.
Оригинал публикации (статья даётся в сокращении)
