Государственный департамент США предал гласности очередную порцию документов из электронной почты бывшего госсекретаря Хиллари Клинтон. На сей раз речь идет о ливийском кризисе. В качестве обоснования американского вмешательства в конфликт в рассекреченных материалах фигурируют, в частности, крупные золотые и нефтяные запасы Ливии, — речь, например, идет о том, что правительство Каддафи владеет 143 тоннами золота, предназначенными якобы для создания панафриканской валюты на основе ливийского золотого динара — а также расширение французского влияния в североафриканском регионе.
О том, насколько убедительны эти мотивы, а также о перспективах развития ситуации в регионе в интервью «МК» рассказал президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский.
- Евгений Янович, как считаете, стоит верить этим откровениям?
— Ну, Хиллари Клинтон никогда не отличалась большим умом, и за те 30 лет, которые я знаю эту даму, умнее она не стала. Вполне возможно, что она действительно в это верила. На самом деле ситуация гораздо проще: Каддафи «заказали» катарцы и саудовцы. Они уговорили примкнуть к этой коалиции турок, а потом удалось втянуть и Саркози. Он как раз поссорился по целому ряду причин с Каддафи. А тут уже американцы не смогли допустить, чтобы в операции лидировали французы.
Признаться в этом Клинтон еще может. Но она не может сказать, что американцам — и ей лично — те же самые катарцы неплохо заплатили за эту операцию. Поэтому здесь, конечно, лишь часть правды. Что же касается ливийского золота и планов создания панафриканской валюты… Когда людям, возглавляющим американские политические и разведывательные структуры, нужно аргументировать использование страны, что называется, в личных целях, аргументы находятся самые разные. В том числе — довольно глупые.
- В какой мере задачи интервенции решены?
— Если считать задачами интервенции свержение и убийство Каддафи, то, да, Катар и саудовцы свои задачи решили. Каддафи, который их так раздражал, больше нет. Тем самым катарский эмир может считать себя отомщенным за все те грубости, которые ему наговорил Каддафи. А у Запада никаких причин свергать Каддафи не было. Он ничем не был плох для Запада. Впрочем, Саддам Хусейн, и Башар Асад тоже ничем не были плохи для Запада. Этот тот случай, когда собакой крутит хвост.
- Что сегодня происходит в Ливии и каковы перспективы развития ситуации?
— Какие могут перспективы развития ситуации в стране, которой больше нет? Банды исламистов режут друг друга, милиции городов Зинтана, Мисураты захватывают окружающее пространство… Два правительства — в Тобруке и в Триполи. Два парламента. Они непрерывно переговариваются при помощи ооновцев об объединении во что-то единое.
А мировое сообщество в лице всех тех баранов, которые мы видим в МИДах, в госдепах и ООН, восхищенно за этим наблюдает. Мол, вот-вот объединятся, и будем всем хорошо. Но эти ожидания абсолютно бессмысленны. Повторяю: страны больше нет, она превратилась в скопище банд. Вот сейчас как раз боевики, перемещенные туда Катаром из Сирии, активизировались, атакуя нефтяные терминалы на побережье. Нефть всем полезна.
- В общем, в результате получилось второе Сомали?
— Да, это напоминает Сомали. Но в Сомали есть хотя бы такая территория, как Сомалиленд, — более-менее стабильная. А Ливия и этим не может похвастаться.
- Может ли встать вопрос о новой интервенции в Ливию?
— Об этой глупости говорят достаточно часто. Вот только возникает вопрос: кто будет эту интервенцию организовывать, какими войсками и с каким результатом? Ливия — специфическая страна. Если кто-нибудь туда сдуру полезет, то «освободителей» с огромным удовольствием начнут убивать все, кто только может. Военные склады Каддафи разграблены, некоторые банды вооружены лучше, чем правительства соседних стран. Если уж в Мали провалилась операция французов, — а она провалилась со страшным треском, — то что говорить о Ливии? Когда был жив Каддафи, было понятно: прилетим, побомбим, свергнем плохого бабая, и все будет хорошо. Свергли плохого бабая, и выяснилось, что он был лучшим правителем за всю историю этой страны.
- То есть никакого света в конце туннеля не видно?
— Свет в конце этого туннеля состоит в том, что мы все умрем, и не увидим всего того безобразия, которое там будет.
- Да, не новогоднее у вас, чувствуется, настроение.
— Оно у меня всегда такое. А какой свет вы можете предложить в ситуации, когда не смену плохому диктатору пришли абсолютная анархия и жуткий радикальный исламизм? Причем все это начинено до краев современным оружием. Вплоть до химического, часть которого, значительная часть, ушла со складов Каддафи незнамо куда. До следующего Каддафи, если он когда-нибудь вообще будет, Ливии как государства не будет существовать. И всякие европейско-американские глупости на эту тему ни к чему хорошему не приведут. Будет только хуже.
- А насколько стабилен соседний Египет? Как долго, на ваш взгляд, он будет закрыт для российских туристов?
— Египет стабилен до той поры, пока у власти там находится армия. Стабильность, конечно, относительная: идут непрерывные теракты. Но если бы не армия, было бы совсем плохо. Что-то вроде исламской революции иранского образца, только в суннитском варианте. Что же касается наших туристов, то Египет для них не закрыт. Наши туристы, хоть и в значительно меньшем количестве, по-прежнему едут и в Египет, и в Турцию, попадая туда в обход всех рекомендаций. Но это уже их проблемы. Если детей оставят дома, то сироток воспитают бабушки с дедушками.
- Словом, это надолго.
— До той поры, пока кто-нибудь не «заасфальтирует» Катар. Пока там не останется никого, кто играет на тех нотках, которые катарское начальство активно отрабатывает начиная с 1995 года, теракты в Египте — и не только в Египте — будут продолжаться.
Андрей Камакин
