«Южный форпост России», «осколок Советского Союза», «место, откуда начнется возрождение «русского мира»» — так называют Приднестровье сами россияне, побывавшие здесь.
Как живем сегодня мы, приднестровцы, в условиях весьма ощутимого экономического и информационного давления, окруженные, и не только географически, Молдовой и Украиной? Признаюсь, подготовить этот материал о ситуации в Приднестровье меня подвигли практически одновременные вопросы друзей из Москвы, Киева, Петербурга, Орла, Одессы, Днепропетровска: «А как вы там сейчас?».
Возможно, некоторые ответы на них в интервью с Александром Березовским — журналистом, директором редакционно-информационного центра «Вектор», и.о. председателя политической партии «Родина» в Приднестровье.
- Александр Владимирович, какая тема сегодня наиболее обсуждаема и в интернет-сообществе, и просто в быту?
— Самая главная тема о Приднестровье, которая сейчас активно поднимается — это вероятность военных действий в регионе. Нужно сказать, что тема войны не уходила на протяжении всего существования республики. Отличие нынешней ситуации в том, что если раньше тема войны всегда была связана с Молдовой, то теперь она, так или иначе, увязывается еще и с Украиной. На мой взгляд, пока развитие военной темы скорее имеет характер информационного воздействия, чем отражением реальной ситуации.
- С какой целью?
— Пробуждение в обществе страха перед войной является одним из эффективных инструментов манипулирования этим обществом как в целом, так и отдельными его группами, включая так называемую элиту. Главной чертой, на мой взгляд, здесь является подавление нежелательной и провоцирование нужной активности.
Может ли Молдова, учитывая проблемы, которые там накопились и те политические процессы, которые там происходят, инициировать эффективное силовое давление на Приднестровье, и каковы будут результаты такой инициативы, прежде всего, для самой Молдовы, для её западных патронов?
Я говорю даже не о человеческих потерях, которые вполне устраивают западных ястребов, а об экономических, политических и, вероятно, географических утратах. Насколько они сопоставимы с возможными приобретениями Молдовы и Запада в результате новой войны в Приднестровье (насколько в принципе возможны здесь какие-либо приобретения)?
Кроме того, очевидно, что социально-политические настроения в Республике Молдова сейчас очень неоднозначны. Спустя год после подписания Молдовой договора об ассоциации с ЕС в республике разразился очередной правительственный кризис, а дискуссия на тему политического (и экономического) вектора страны приобрела наибольшую за последние несколько лет остроту, которая только продолжает усиливаться.
Также нужно учитывать фактор психологической готовности народа к войне. В большинстве рассуждений о возможной войне в Приднестровье и её вероятном итоге встречаются рассуждения на тему того, насколько героически может сражаться Приднестровье, сколько штыков может мобилизовать. Как показывают события в Донбассе, сегодня война ведётся, в основном, не штыками, а системами залпового огня, крупнокалиберной артиллерией. Тем не менее, для контроля территории нужна живая сила, которая и сталкивается с таким фактором, как моральный дух местного населения.
Как я уже говорил, по ряду причин тема войны в различном виде и степени актуальности на протяжении 23 лет присутствует в жизни приднестровцев. Это не значит, что приднестровцы хотят войны (всё ровно наоборот), но это всё-таки влияет на степень моральной готовности к ней. В Молдове же тема войны затрагивает только отдельные социальные группы, в основном представленные участниками войны 1992 года и прорумынски, националистически настроенными молодёжными кругами.
Представители первых, в силу возраста и опыта, не скрывают скептического отношения к идее нового силового сценария на Днестре. Вторые, несмотря на высокую активность, как и их украинские собратья, в основной своей массе больше склонны к организации погромов и проведению патриотических покрасочных работ вдали от зоны боевых действий и вообще мест, где им может быть оказано адекватное противодействие.
Те, кто пишет сценарии для Молдовы и Украины, безусловно, учитывают все факторы и оценивают связанные с ними риски. Тем более, что есть достаточно наглядный пример — юго-восток бывшей Украины.
- А что по поводу вероятности вторжения со стороны Одессы, о чем так много сейчас говорят?
— Она равна угрозе вторжения приднестровской армии в Одессу (а фантазии самопровозглашённых экспертов на эту тему тоже встречаются). Я уже говорил, что это — инструмент влияния на общество, в данном случае, внутри Одесской области. Да, какая-то доля вероятности всегда присутствует, потому что есть оружие, оно должно стрелять. Вопрос в том — где, когда и в кого?
Нужно понимать, что большое количество людей с оружием — это проблема для любой власти. Тем более, если совсем недавно эти люди путём силового переворота свергли предыдущую власть и в силу получения заведомо невыполнимых обещаний и посулов, обладают слишком завышенной планкой ожиданий и личных аппетитов.
Эти люди никуда не денутся, и сами, что вполне очевидно, оружие не сдадут. Поэтому власть в целях продления своего положения и бросает их в топку войны, «забывает» их в котлах. А если нет такой возможности — ищет альтернативные методы отвлечения их внимания. Для Одесской области в этой сфере выбора нет. Рядом есть только пророссийское Приднестровье. Мы вполне подходим для формирования образа врага.
На сегодняшний день информационная волна на тему войны направлена, прежде всего, на подавление протестных настроений и оправдание силового присутствия в Одессе, задача которого, прежде всего, заключается в контроле над портом и транспортной инфраструктурой, другими экономически привлекательными объектами.
Переподчинение одесской области команде Порошенко в лице Саакашвили пока обошлось без кровавых жертвоприношений, но тема внешнего врага вновь приобрела свою актуальность. Мы видим, что силовое присутствие вокруг Одессы усиливается. Одновременно с этим в городе участились взрывы объектов, связанных с идеей поддержки евромайдана, антироссийских настроений, националистических взглядов.
Всё это, по моим сведениям, напрямую связано с соображениями раздела собственности в Одесской области. Главной задачей, стоящей перед новым губернатором Одесской области Саакашвили, является продажа выставленных на приватизацию объектов в нужном порядке и нужным людям. Для этого необходимо выдавить всех конкурентов.
Даже если не принимать во внимание тот факт, что губернатору области не подчинены воинские формирования, а о добровольческих батальонах Саакашвили пока ничего не известно (допустим, что в стране победившей демократии это — несущественное обстоятельство), он, во-первых, не является фигурой, принимающей такие решения самостоятельно. А те, кто эти решения принимают, просчитывают обстановку, варианты развития событий, риски и последствия.
Судите сами, опасения реализации югоосетинского сценария в отношении Приднестровья основаны на проведении аналогий между Республикой Южная Осетия и Приднестровской Молдавской Республикой. Аналогии, действительно, есть. Главная из них — наличие российского контингента, размещённого в Приднестровье по международному мандату. Чем завершился план «Чистое поле» 08.08.08 в отношении РЮО, известно. И те же самые аналогии говорят о том, что нет смысла повторять то, что уже не удалось. Какой смысл идти к тому же самому провалу, но уже в более глобальном масштабе?
Кроме того, юридически в глазах нынешней украинской власти и "мирового сообщества" мы являемся частью Республики Молдова. Поэтому первый шаг в развязывании силового сценария в отношении Приднестровья, так или иначе, должна сделать Молдова. Без этого Украине для начала военных действий в Приднестровье фактически либо придётся напасть на суверенное государство Молдова, либо признать Приднестровье, что при наличии ДНР и ЛНР и перспективе образования других народных республик (в том числе — Одесской), может привести к весьма крутому политическому повороту.
Допускаю, что в сегодняшних условиях возможны отдельные провокации, инциденты на уровне небольших подразделений. Плюс надо делать расчет на дурака — кто-то может решить вынуть шашку и пойти в героическую атаку. Это, конечно, может быть. Но для крупных военных действий условий пока нет. И участвовать в их формировании, нагнетая военные настроения и истерию, не нужно.
- Ваши прогнозы о развитии внутриполитической ситуации в Приднестровье?
— Сложно сказать. Вообще, жалко, что никто не несёт ответственности за щедро раздаваемые политические прогнозы. Я даже затрудняюсь точно ответить, существует ли реальная политическая борьба на высшем уровне. Считаю, что республика не может позволить себе полномасштабное внутреннее противостояние политических элит. Об эту скалу разбиваются куда более мощные корабли, чем непризнанное Приднестровье.
Именно поэтому, главным для меня является сохранение того общественного равновесия, которое удалось сохранить после президентских выборов 2011 года, когда приднестровское общество впервые претерпело серьёзный раздел на лагеря политических приверженностей.
Важно сохранить стабильность во всём регионе, потому что это будет удар не только по Приднестровью и России. Конфликт в Приднестровье в сегодняшних условиях — это болевая точка и для Молдовы, и для Румынии, и для Украины, и, судя по всему, для европейского сообщества.
Наталья Озаренская
