Помню, я как-то, смеясь, сказал в шутку Олесю:
— Слушай, Бузина, ты же самый популярный русский писатель Украины. Ну, чего ты до сих пор живешь в этом ужасном многоэтажном советском панельном доме. Ты должен переехать в центр, в какой-нибудь старый красивый дом.
Ты пойми, вот, когда ты умрешь, мы ж, твои читатели и поклонники, на нем должны будем повесить мемориальную доску, а в твоей квартире устроить музей. Поэтому и дом должен быть соответствующий и квартира просторная, а не вот этот ужас.
Дом-то твой типовой, таких много, в нем нет ничего индивидуального и необычного, а ты ведь человек для Киева необычный. Так что, Бузина, давай переселяйся. Ты так любишь булгаковский Киев, а сам живешь в таком небулгаковском месте. Кстати, может, и памятник тебе тут же около дома поставить придется, а он будет стоять в таком непрезентабельном месте.
Олесь усмехнулся. Потом рассказывал при случае другим нашим знакомым:
— Ты знаешь, что мне Чаленко посоветовал?… Уже меня хоронит.
Усмехнуться его, конечно же, заставило такое весёлое и циничное рассуждение о его смерти. Но о ней он говорить тогда — не стал. Он вообще не рассуждал о своей смерти ни тогда, ни когда-либо. Повода не было. Он был молод. Здоров. Полон творческих планов и проектов. Всегда бодрый, всегда цветущий вид. В общем, в самом расцвете сил. Даже угрозы его врагов, украинских националистов, ни разу не заставили его вслух с друзьями рассуждать о своей смерти.
Поэтому вместо них, он тогда стал мне объяснять, почему не хочет отсюда переезжать. Тут, на улице Дегтяревской (до 1992 года — ул. Пархоменко), прошло его детство, он тут всё и всех знает. Вон тут совершает пешие прогулки, которые очень любил, а там — пробежки. Поэтому ничего в своей жизни менять не хочет. Он вообще был консерватор. Во всем. Даже распорядок своего дня не любил менять. Однажды судья во время какого-то процесса с его участием спросила, нет ли у него возражений, если следующее судебное заседание будет назначено на такое-то число в таком-то часу. Бузина ответил, что есть. Он быть никак в суде не может, так как у него именно в это время пробежка.
Он жил в Киеве недалеко от исторического Брест-Литовского шоссе (сейчас это — проспект Победы), по которому в Город заходили петлюровцы в 1918 году, заставив гетмана Скоропадского бежать в Германию.
Его дом находился между Шулявкой и Лукьяновкой. Рядом историческое Лукьяновское кладбище, где был похоронен убитый революционными солдатами генерал Духонин, Верховный главнокомандующий Русской армией в ноябре-декабря 1917 года. Я всё хотел пойти вместе с Олесем на это кладбище на могилу генерала, чтобы он рассказал мне о Духонине, но как-то все не складывалось…
Наверное, он из своего дома так до старости и не переехал бы никуда. И уже не переедет. Во дворе своего детства, обычном советском дворе, где он еще мальчишкой гонял с друзьями, пять нацистских пуль вошли в него. Так что теперь нам, его товарищам, после освобождения Киева придется и мемориальную доску на этом самом обычном доме вешать, и памятник ставить (или хотя бы крест).
***
У меня даже нет никаких сомнений в том, что Бузину убили украинские националисты. Он, вне всякого сомнения, входил в тройку их самых главных идеологических ненавистников. Они преследовали его и не давали покоя всю его творческую биографию. Я даже познакомился с ним 15 лет назад — в 2000 году — в больнице киевской скорой помощи, куда он попал с сотрясением мозга.
Причем еще до выхода его самого знаменитого бестселлера «Вурдалак Тарас Шевченко» украинский Союз писателей подал на него в суд за его литературные «издевательства» над Кобзарем и другими литературными деятелями украинства.
Бузина публиковал свои разоблачительные опусы о классиках украинской культуры — Лесе Украинке, Иване Франко, Ольге Кобылянской, Марко Вовчке — в популярной в 90-е годы газете «Киевские ведомости».
В своё время в конце 80-х он услышал, как на одной из западных радиостанций читали главу из романа Набокова «Дар», посвященную Чернышевскому, и книгу Юрия Карабчиевского «Воскресение Маяковского».
Это было советское время, и ему понравился этот жанр разоблачения культурных идолов, культурных авторитетов, культурных памятников. Ему захотелось работать в этой «стилистике»: писать о забронзовевших классиках, как о обычных простых людях со всеми их слабостями, недостатками и неприличностями.
Так о «вурдалаке Шевченко», заменившем на Украине Ленина, он писал, как об алкоголике, о неряшливом товарище, от которого вечно несло водкой и луком, любителе проституток, жмоте, отбиравшем у своих невест ранее сделанные им подарки, и человеке крайне неблагодарном, которого Николай I сослал в ссылку не за мифическую борьбу с самодержавием и крепостничеством, а за оскорбление своей жены-императрицы, способствовавшей выкупу Кобзаря на волю. Такого «щеневмерлики» ему простить не могли.
Кстати, чуть позднее Бузина несколько смягчился по отношению к Шевченко, указывая украинским националистам, что свою прозу и дневники Тарас Григорьевич вел на русском.
Все «литературные» суды у Союза писателей Украины Бузина выиграл. Помню, как он с гордостью показывал мне, доставая из папки листы бумаги, на которых были распечатаны судебные решения в его пользу.
Во время одного из судов «свидомиты» устроили шумный пикет. Когда Бузина вышел из здания после очередного заседания, они окружили его. Какой-то боксер сильно начал бить его по голове. В результате, больница скорой помощи.
Помню, я, тогда главный редактор интернет-издания Part.org.ua, пришел туда, в больницу, взять свое первое у него интервью. Он был один. Грустный. Лежал в спортивной одежде поверх одеяла. Под глазом синяк, на лице несколько царапин. Говорили о Шевченко и Союзе писателей Украины.
Вообще о Бузине я узнал в конце 90-х. В «Киевских ведомостях» прочитал статью, в которой сообщалось, что то ли Марко Вовчок, то ли Леся Украинка была бисексуалкой и еще что-то в этом духе. Приняв это к сведению, посмотрел на имя автора. Им был человек с необычным и запоминающимся именем — Олесь Бузина. Звучало это примерно также, как Остап Вишня. Наверное, какой-то «украинский пысьменнык», подумал я. Каких-то особых чувств статья не вызвала. Я, помню, тогда в командировках в поезде просматривал популярную московскую газету Speed-info (тогда — «СПИД-инфо»). Там нечто подобное печаталось из номера в номер. Типа того, что Антон Павлович Чехов в Индии спал с девочками-подростками. Выходило, что создатель «Палаты N6» был педофилом. И что? Да ничего.
Поэтому после такого чтива чего-то особенного для человека, к тому же знакомого с трудами Зигмунда Фрейда, в статьях Бузины сверхсенсационного не было. У великих людей всегда есть какие-то сексуальные переверзии и прочие ненормальности. Все это я воспринял нормально.
Однако каковым же было мое удивление, что своими статьями о деятелях украинской культуры, написанным в подобном духе, Бузина вызывает бурю эмоций у современных украинских писателей. Мне оставалось только пожать плечами.
Пути рождения славы неисповедимы.
Организатором своего избиения Бузина называл украинского писателя Сергея Плачинду. Чтобы понять, что это за фрик и клоун, приведу такой показательный пример.
Несколько лет тому назад в редакции киевского интернет-издания «Обозреватель» я дискутировал с кем-то из журналистов на тему, есть ли украинская нация или нет. Говорю, если она и существует, то нельзя точно определить, когда она появилась.
Тут одна из журналисток оторвалась от компьютера и спокойно так бросила в нашу сторону.
— Почему это нельзя? Можно. Украинской нации в этом году исполнилось 7 264 года.
— Простите, Люба, а откуда вы об этом знаете с такой точностью до года??!!
— Я в своё время была редактором книги Сергея Плачинды, который написал об этом.
Последнюю фразу она произнесла так буднично, как будто это была всем давно известная истина. Вот такой вот уровень украинских писателей-«интеллектуалов». И, поверьте, в Союзе писателей Украины они все такие через одного.
Я спросил потом у Плачинды, какие у него претензии к писателю, что не так он рассказал о Шевченко.
— Что вас обидело в статьях Олеся Бузины? Известно, что многие литераторы были алкоголиками, наркоманами, педофилами, «изменниками Родины», убийцами, педерастами, ворами и т.д. Ну, пил Шевченко… И что такого страшного в том, что Бузина об этом написал? Вы сказали на своей пресс-конференции, что вам не понравилось, что Бузина написал о Шевченко, что тот «трахал девочек»?
— Это «напраслина». Ведь не было такого, чтобы он «знал» всех наймычок, как об этом пишет Бузина. Нет же доказательств. Это унижение. И к тому же вы знаете, Шевченко — все-таки наш идеал, наш гений. Шевченко, по сути, завершил формирование украинской нации и украинского литературного языка. Он выполнял такую же функцию, как и Пушкин. Пушкин сформировал русский литературный язык. Если бы о Пушкине написали, что он убил 37 старичков на дуэли и 70 или сколько-то там женщин совратил, чтобы случилось?
Чуть позже Сергей Плачинда оповестил нас, журналистов, что ему точно известно, что Тарас Шевченко «не трахал девочек», как это утверждает в своей книге избитый писатель, а… пел с ними песни. Мы очень все над глупостью Плачинды долго потешались.
***
Да, Бузина не любил Шевченко. У него были, если так можно выразиться, свои личные счеты с ним. Он считал его плебеем и своим антиподом.
Интересно, что при этом Бузина вырос в украиноязычной семье. Обычно в подобного рода семьях был, если не культ Кобзаря, то, во всяком случае, уважение к нему как украинскую полубогу и пророку, родоначальнику украинства.
Родители Бузины были родом из Сумской области. Дома говорили по-украински. Его отец украинский филолог, которому после окончания ВУЗа предложили пойти служить в КГБ. Его специализацией в Комитете была борьба с «украинским буржуазным национализмом». В 70-х годах он даже побывал по службе в Канаде, где на тот момент была самая крупная украинская (галичанская) диаспора.
Бузина мне рассказывал, что то ли до 14, то ли до 16 лет был чуть ли не украинским националистом, во всяком случае, украинофилом. Однако знакомство с Булгаковым, с его бессмертной «Белой гвардией» произвело в нем глубокий переворот. Он осознал всю убогость украинофильства и отрекся от него.
Бузина становится имперцем. Он не отрекся как мы, «паспортные украинцы», от культур-украинства. Хотя еще раз — политического украинства не принимал и всегда его высмеивал.
Не отрекся он и от своего родного украинского языка, хотя говорил на нем только с мамой и иногда с нациками на телепередачах. Все его книги написаны по-русски. Он всегда подчеркивал: да, я украинец, но я и русский. Вообще, вместо этнонима «украинец» предпочитал определять себя, как малоросса. Одна из его книг так и называется «Воскрешение Малороссии». Он писал, что эта земля и ее народ стали счастливыми только войдя в состав Российской империи, когда ужасы польско-католического террора и постоянных набегов крымских татар закончились. Российская империя дала самое главное, в чем тогда нуждались малороссы, — мир защиту. И эта земля расцвела. Бузина все время подчеркивал, что именно в это время малороссы получили возможность делать блистательные военные и статские карьеры.
Он был зачарован Российской империей и Белой гвардией. Страшно гордился тем, что его казацкие предки служили в Ахтырском гусарском полку. Служили Империи. Он гордился и своими дедами-фронтовиками.
Олесь обожал все, что связано с военной темой. Участвовал, как и Игорь Стрелков, в разного рода военных реконструкциях. Помню, как еще совсем недавно он с горечью рассказывал о двух своих товарищах по реконструкторским боям, один из которых пошел сражать «за укропов», а другой — «за ватников». Оба погибли.
Любил носить полевую военную форму. Летом вообще передвигался, повязав свою большую лысую голову зеленой банданой цвета хаки. Любил дарить друзьям на дни рождения ножи или что-нибудь милитаристское.
Но всю его жизнь его любовью оставалась Белая гвардия. Он даже в нулевых пошил себе белогвардейскую форму, фуражку с малиновым околышем, как у дроздовцев, купил себе шашку и сапоги. Отпустил себе офицерские закрученные усики, которые ему очень шли. Я тогда пришел к нему домой с киевским фотографом Юлией Волль, чтобы она запечатлела Олеся в белогвардейской форме.
Помню, очень долго мне рассказывал о ее особенностях. Вообще, о белогвардейцах он знал всё. Возвращаясь из Москвы, он привозил с собой десятки мемуаров царских и белых офицеров.
Он вообще болел самой идеей Империи, был зачарован ею. Возвращаясь из Вены, он мог привезти с собой мундир австро-венгерского офицера-кавалериста и медали времен кайзера Франца-Иосифа.
Вот поэтому, как имперский человек, и не любил политическое украинство и его идолов, считая все это чем-то плебейским, простоватым и местечковым. Он не понимал, как всё это можно поменять на аристократическую утонченность Империи.
Где-то за несколько месяцев до Евромайдана он рассказал мне о своих планах написать серию романов в жанре исторического детектива а ля Борис Акунин. Однако если герой Чхартишвили — Эраст Фандорин — был либералом-западником, то герой Бузины — безусловным имперцем. Даже имя уже ему придумал — Алекс Тугаринов.
Родовое казацкое село предков Бузины на Полтавщине — Куземин — стояло на землях тамошнего помещика по фамилии Тугаринов. Вот отсюда и фамилия детектива.
Алекс Тугаринов по задумке писателя был офицером гвардейского Семеновского полка в Петербурге. Кстати, буквально за неделю до своего убийства Олесь побывал в Питере, где осмотрел казармы семёновцев. Это было нужно ему для романа. Были написаны уже какие-то отрывки. Действие происходило во время первой русской революции. Бузина даже псевдоним, под которым хотел издавать эти ретро-детективы, себе красивый придумал — Александр Сюро, что в переводе с французского означает «бузина».
В планах писателя были книги и о булгаковском Киеве 1918 года, и о дореволюционной Москве. Он после своей книги «Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину», в которой рассказывалось о деятелях политического украинства конца 19 — начала 20 века, хотел еще и написать продолжение под названием «Секретная история Украины», в которой описать деятельность таких одиознейших деятелей украинского нацизма, как Коновалец, Бандера и Шухевич.
Его книги читали все. Он был кумиром Русской Украины. Многие вступили в ополчение Новороссии благодаря тому, что читали его книги.
***
Бузина никогда не курил и практически не пил. Он мог налить себе маленький стаканчик пива и целый вечер цедить его во время разговора с друзьями. Любил моржевать. Он и меня к этому приучил. Ходил на Днепр зимой и окунался с головой в ледяную прорубь. Качался и бегал.
Почерк у него был скупой, не размашистый, аккуратный. Каждая буква на листке бумаги плотно прижималась к другой букве. Любил хорошо одеваться. Мог прийти на выставку своих эротических рисунков в добротном костюме-тройке с бабочкой и тростью, дернув за ручку которой, вы вынимали из внутренностей трости шпагу. Он любил ощущать себя аристократом. У него и к плебею Шевченко поэтому были претензии аристократического рода. Мол, я вот брюки глажу, а он ходил в мятых и грязных панталонах. Никаким идолом поэтому он для меня быть не может.
Ему нравилось быть богатым. Он постоянно указывал, что в отличие от украинских писателей живет не на западные гранты и не трудится на поденной работе, а живет за счет своих гонораров. Он по популярности был писателей номер один Украины. Его книги выходили большими тиражами и выдерживали по семь-восемь-десять переизданий. Его книги постоянно печатали пираты. Бузине неоднократно приходилось поэтому вместе с киевской милицией накрывать подпольные склады, где хранились пиратские издания его книг.
Он был аккуратистом и трудоголиком. Любил неторопливо ходить пешком. Машину не водил и не хотел водить. За рулем всегда была его жена Наташа. Так как он до какого-то времени не умел печатать на компьютере, то первые его книги печатала супруга под его диктовку.
Бузина был холериком. Часто вспыхивал. Мог иногда броситься в драку. Мог накричать. Даже один раз на киевском радио поссорился с Александром Прохановым из-за Афганистана и покинул студию.
Уезжать из Киева он не хотел, хотя я и остальные друзья уговаривали его об этом. Мы чувствовали, что с ним что-то в любой момент может произойти. Он всегда ходил по городу с газовым баллончиком на случай, если украинские националисты полезут к нему в драку.
Мне многие политические и идеологические оппоненты говорили: вот ты говоришь все время, что Киев стал нацистским, что теперь в нем небезопасно для пророссийских интеллектуалов. А вот же Бузина живет в Киеве и ничего. Его же не трогают. Вот и «тронули».
Так как он не хотел уезжать, думая, что пронесет, то публично не мог поддержать ополчение и Новороссию. Его попросту бы тогда сразу арестовали как сепаратиста. Однако он протестовал против войны в Донбассе, требовал мира и находился в жесткой публичной оппозиции к Порошенко и Яценюку, не отказывался ездить в Москву выступать на российские ток-шоу.
***
Я до сих пор в шоке. Я до сих пор не верю, что со мной больше никогда не будет моего близкого друга.
Его похоронили в Киеве в это воскресенье. Отпевали в Лавре. В одной из ее церквей. Пришло столько народу, что людям пришлось стоять на улице.
Вначале утром прощание было во дворе его дома, где он был убит. Во время прощания во двор явились какие-то правосеки в масках и стали провоцировать и выкрикивать: «Слава Украине!». На что люди в ответ им хором ответили: «Фашизм не пройдет!».
Олесь, дорогой, спи спокойно! Ты погиб на боевом посту от вражеской пули. Верь нам, пока мы еще живы, фашизм действительно не пройдет, а твой родной Киев будет освобожден!
