В интервью изданию Украина.ру он рассказал о причинах падения Европы; предположил, какие державы сформируют новую модель мира; объяснил, почему ему нет дела до Аллы Пугачевой.
— Владимир Константинович, какие топ-3 события года вы бы отметили?
— Все скажут, что главным событием года была агрессия между ХАМАСом и Израилем. Безусловно, оно важное. Но я бы это оставил вне конкурса как гигантское мировое явление, которое так или иначе окажет колоссальное влияние на нашу дальнейшую жизнь.
Что касается трех вещей, которые лично меня зацепили (я скажу о России), первое место я отдам принятию закона о введении в российских школах единых базовых общеобразовательных программ.
У нас их ранее не было, а с 1 сентября этого года появились. Меня радует, что наконец-то от нелепого плюрализма в учебниках и школьных программах (когда каждый учит ребенка на свой лад) мы переходим к осознанному базисному знанию.
На втором месте у меня стоит восстановление бренда «Москвич» — не только потому, что я любитель советской старины и недавно отреставрировал «Москвич-407».
[В начале 2023 года в России стартовали продажи возрожденного «Москвича». Машины собирают на заводе Renault с ноября 2022-го. Автоэксперты называют новые «Москвичи» отвёрточной сборкой машин из Китая].
Вы скажете, дескать, китайская машина, а мы ее собираем — где же тут наше? Но вспомните, когда первый «Москвич» создавался, наши хотели его сами сделать, а Сталин сказал: сделайте сначала точную копию немецкого автомобиля, если у вас получится, потом соберете свой собственный.
Так вот 401-й был точным двойником немецкого транспортного средства. После родилась фантастическая русская машина, которую мы продавали всей Европе. Поэтому, я думаю, можно и с китайского автомобиля начинать — главное, как это будет развиваться.
Третье место по событиям: мы запустили маленький корпусный спутник размером со спичечный коробок. Это говорит о том, что сегодня мы хотим соответствовать мировым тенденциям в стиле «маленький, да удаленький».
Новый аппарат запущен специально для того, чтобы повысить кибербезопаность всей российской космической эскадрильи, выявлять уязвимости в обороноспособности враждебных нам государств.
Концепция запускать многотонные станции в космос, ракеты, боеголовки — это интересно. Но использование крошечных спутников, которые покрывают мир сетью, — это хорошая новость.
Она, возможно, не так эффективно звучит, но те, кто в этом разбирается, уверен, оценили указанное событие. Что касается меня, то я вообще интересуюсь космосом и подобными технологиями.
— Что вы можете отнести к скандалам 2023 года?
— Главный скандал года, многоформатный и многогранный, заключается в полной смене вех по нашему всему, в том числе по совести нации.
Когда я говорю про «наше все», я не Пушкина имею в виду. От нас уехали люди, которые много лет претендовали на то, чтобы быть нашим голосом, глазами, ушами, умами. Они занимали значительное место в нашем мировоззрении: мы им аплодировали, несли деньги. Мы их по сути сделали, а они плюнули нам в душу и уехали.
Я понимаю, рыбка ищет место, где глубже, а человек — где лучше. Люди художественные — может им что-то где-то приснилось…
Для меня весь этот скандал сводится к следующему: в целом ряде случаев теперь персона и произведение, персона и песня, персона и книга, роль и тот, кто ее сыграл, — для меня они разделились и никогда уже не сойдутся в единстве. Для меня песня «Этот мир придуман не нами» продолжает быть одной из лучших песен всех времен и народов, а Алла Борисовна Пугачева, исполнявшая ее, — нет. Она никогда для меня большого значения не имела, а теперь перестала иметь его вообще. Мне нет никакого дела до нее.
— Как считаете, народ простит, примет обратно Аллу Пугачеву, если она вернется?
— Народ у нас добрый, он всех простит. Если Пугачева придет, правильно покается… Но, я думаю, держа фигу в кармане.
Например, Лия Ахеджакова потрясающий персонаж. Она все ходит и говорит: «Простите меня, люди добрые», — то мы Грузию не так обиходили, то Армению, то Украину, то еще кого-то. А народ ее все равно воспринимает как Верочку из «Служебного романа».
И эта Верочка — действительно прекрасная, народная типажная роль, которая сильнее, на мой взгляд, даже Мымры, — не выходит у народа из головы. Жалко Ахеджакову… А образ Верочки — да пусть живет!
Кстати, есть ряд советских фильмов: если их смотреть в старой версии, вы обратите внимание, что некоторых актеров просто нет. Роль есть, а актера нет. Кто-то, например, проштрафился, кто-то врагом народа оказался. Их вычеркнули из списка, а фильм — что с этим делать? Если актера оттуда вымарать (так, кстати, где-то и делали) картины не будет, а она хорошая...
Поэтому для меня один из главных скандалов года (мой внутренний личный скандал) — это разделение произведения искусства на его исполнителя или автора. Это всегда были разные вещи. Но в мирное время можно простить все, если только это не выходит за грань [разумного], а когда дело предательством пахнет — мне эти люди неинтересны.
— Какое громкое скандальное событие уходящего года вам запомнилось еще?
— Я бы сказал, масштабным скандалом является в целом падение Европы — в глобальном геополитическом смысле и в масштабе личности. Наблюдаю измельчание Европы, исчезновение ее роли в моей жизни, начиная от поездок в старый добрый Лондон и прогулок по Эбби-Роуд, где я мог вспомнить, всплакнуть про любимых битлов.
Это все пересекается с первым «моим скандалом». Все европейские радости и достижения (писатели, музыканты и другое) остались во мне, но потеряли европейскую идентичность, свою значимость и важность — не говоря уже о газопроводах и предпринимателях.
У меня однажды состоялась интересная беседа с германистом, в которой я заикнулся о бывшем немецком канцлере Герхарде Шредере. На что собеседник заявил мне, что упоминать о нем на немецкой кухне неудобно. А чего неудобного-то?
Шредер уж точно не тот, кто сегодня возглавляет Германию… Но, понимаете, немцы не хотят устыдиться, разговаривая на кухне, например, о Бербок.
— Почему не хотят?
— Потому что себя потеряли! Измельчали, пропали немцы. Вот что мне неприятно. Мне европейцы в принципе нравились: и немцы, и англичане, по-своему.
Я понимаю, что «англичанка гадит» [устойчивое словосочетание просторечного характера, означающее антироссийские внешнеполитические действия Великобритании]. Но англичане много хорошего сделали: у них Диккенс, «Битлз» — много чего хорошего. Даже королева Елизавета II интересная была, ведь столько лет правила Великобританией. Или, вспомните, викторианский период страны, который мне нравится изучать, потому что он оставил любопытные следы.
То же самое могу сказать о Франции, Чехословакии, Чехии, даже о Болгарии («Европа — дело темное»). Однако сегодня для меня они перестали быть важными и авторитетными, значимость Европы резко упала. По сути произошло похищение Европы у меня.
Кто похитил Европу у меня? Она сама и отказалась от меня — от русского человека, от России! Это трагическая потеря прежде всего для самой Европы.
— Какие три персоны этого года показались вам наиболее значимыми?
— Самый большой игрок — это Владимир Владимирович Путин. Удивительный персонаж, который ищет стратегическое место России и находит, предлагает решения. Вокруг него возникают знаковые фигуры — разные персонажи, писатели, философы, которые говорят о пополнении библиотеки Владимира Владимировича и его духовных исканиях.
Не бывает безукоризненных людей, но из всех руководителей, которых я так или иначе застал, Путин наиболее точно схватывающий существо нашей жизни. Не все получается, конечно (как и у всех нас), но его рвение и действия впечатляют.
Мы видели нашего президента европейским баловнем, когда он в G8 принимал участие и входил на мероприятие с многозначительной понимающей улыбкой. А потом Россию исключили оттуда и решили, что мы, несчастные, сейчас все умрем, ведь они лишили нас своего благоволения!
Но это лишний раз продемонстрировало нам, как необходимо было вести себя [с Западом], исправляя ошибки девяностых.
Так что Владимир Владимирович в моем рейтинге персон года стоит на первом месте. Не только потому, что он Путин и впереди выборы президента РФ, а как масштабный человек, работающий с утра до вечера над сложной «игрушкой», которая досталась ему в руководство. И он справляется: не только не поломал ее, а в совершенно другое качество перевел. А мы ему помогали как могли.
— Кто-то еще из мировых лидеров вызвал в этом году у вас восхищение своими делами?
— Второй персонаж, который, безусловно, для меня является очень интересным — это Си Цзиньпин, человек обстоятельный, глубокий, «тысячелетний», но с хорошей реакцией.
Я имею в виду, что Китай — это мышление, рассчитанное на тысячелетия, а проекты — на столетия. За это время китайцы сильно изменились, а их реакция на мировые события, четкая и стратегическая, стала быстрее. Китайцы это умеют — они прикладывают свой политический интерес.
Они даже с коммунистической партией никак не расстанутся, потому что она им не мешает. Один китайский выдающийся деятель сказал: «Неважно, какого цвета кошка, — важно, чтобы она ловила мышей».
Стилистика, которой КНР сейчас придерживается, — единство нации ради больших целей. Важно главное: национальное возрождение, укрепление и лидерство Китая, [а не принадлежность партии к какому-то определенному строю]. Вот чему у китайцев стоит поучиться.
— Кто третий в рейтинге лучших лидеров года?
— Третий персонаж, безусловно, это Александр Григорьевич Лукашенко. Это живой человек, живой политик. У него страна не такая уж большая, но прекрасная, замечательная и русская в значительной степени, — и он это понимает.
Китайцы, кстати, в Белоруссии огромный технологический парк построили — «Великий камень». Неслучайно все трое (Путин, Си и Лукашенко) у меня стоят как самые популярные люди — 2023. Они формируют некую триаду, которая может оказаться очень привлекательной моделью для мира.
Есть многоликая Россия: то от Лиссабона до Берингова пролива, то такая, то этакая. Есть Китай: вдумчивый, большой, технологичный; в значительной степени продвинутый, который давно ждал, чтобы Россия наконец-то избавилась от постоянной отсылки на европейский и американский опыт. Есть Белоруссия, которая немало туда-сюда подвигалась, поиграла в многовекторность.
Что такое многовекторность? В плохом смысле — это отход от России; в хорошем — желание жить и дружить, работать и сотрудничать со всеми. Но, с другой стороны, обратите внимание, как в трудную минуту Александр Григорьевич России помог купировать Пригожина.
Сегодня, когда Лукашенко разговаривает и с Путиным, и с Си, я абсолютно уверен, что он выполняет позитивную миссию. И Беларусь свою не забывает! А то, что его многие ругают, что он по-крестьянски это делает, — лучше так, чем по-подлому, по-негодяйски, но при этом в белых перчаточках.
У нас хватает соседей, которые из глотки готовы все вытащить. Простите мне мой плохой тон, но наша форма существования — это Российская империя. Есть одни ребята, которые собираются у нас это отнять, поэтому мы ценим других ребят, которые по тем или иным причинам этого не делают сейчас.
Поэтому Си Цзиньпин, поэтому Александр Григорьевич Лукашенко… Я бы сказал, что у нас еще есть товарищи.
Многие по-разному относятся к турецкому лидеру Эрдогану. Но если на фоне того, что в мире творится и конфликтной исторической памяти турецко-российских отношений, если на фоне этого Москва и Анкара удержат прагматическое здравомыслие, которое обрели сейчас, это будет важным достижением.
Потом это в учебниках будут изучать: как в трудные моменты странам с едва ли не противоположными взглядами (на развитие региона, мира в целом) удавалось договариваться; как они это сращивали, вляпывались в противоречия, но находили выход из них.