https://ukraina.ru/20241008/1057936863.html
Сергей Полетаев: Когда Россия с трех сторон зажмет ВСУ в Курахово, ей придется думать о новой мобилизации
Сергей Полетаев: Когда Россия с трех сторон зажмет ВСУ в Курахово, ей придется думать о новой мобилизации - 08.10.2024 Украина.ру
Сергей Полетаев: Когда Россия с трех сторон зажмет ВСУ в Курахово, ей придется думать о новой мобилизации
Пока противник фронт держит. Пока в плен массово не сдается. Для этого нужно, чтобы командир отдал приказ всему своему подразделению сложить оружие. Но кое-где враг уже бежит. Чем больше таких случаев будет происходить, тем скорее наступит системная деградация ВСУ, из которой они уже не выберутся
2024-10-08T06:30
2024-10-08T06:30
2024-10-08T11:54
интервью
курахово
угледар
россия
вооруженные силы украины
сергей полетаев
сво
авиабомбы
дроны
артиллерия
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/0b/02/1050695525_116:40:805:428_1920x0_80_0_0_6030768c07e1395e35e0bcd1040087b3.jpg
Главное, чтобы у нас хватило сил воспользоваться этой деградацией, считает сооснователь аналитического проекта "Ватфор" Сергей ПолетаевОб этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру— Сергей, после падения Угледара следующей целью российских войск стал еще один украинский бастион — Курахово. Это важный город для всего центрального Донбасса, который расположен на берегу одноименного водохранилища (трубный завод и мощная ТЭЦ). Противник серьезно укрепил все подступы к нему. Сейчас мы подходим к нему с трех сторон: с юга, с севера и с востока. Насколько нам это удается?— От вас сейчас прозвучала слишком бравурная сводка. Можно подумать, что пока мы будем готовить этот материал, Курахово падет. Такое ощущение могло сложиться, потому что до этого "бам-бам-бам" падали населенные пункты на Покровском направлении, и мы взяли Угледар. Но все не так просто.Мы с вами не раз обсуждали, что российское наступление ведется рывками, когда тяжелая работа по продавливанию украинской обороны дает результат: оборона локально сыплется, и мы продвигаемся. Так вот сейчас наше продвижение рывком уже произошло. Нам нужно будет снова накапливать этот эффект, чтобы он сработал в отношении Курахово.В чем тут сложности?Курахово находится в зоне ответственности нашей группировки "Восток". Красногоровка — это стык, а дальше начинается зона ответственности группировки "Центр". У "Центра" лучше всего отработаны штурмовые действия. Им удалось создать самую настоящую машину штурмов. А у "Востока" такого опыта еще нет. За последние полгода они лишь взяли два крупных населенных пункта: Константиновка (ее прогрызли) и Угледар (это уже было красиво).В 20-х числах сентября нам удалось продвинуться вдоль железной дороги, взять важный населенный пункт Острое и подойти к самому Кураховскому водохранилищу. Но это тупик. Острое с двух сторон окружено речками и находится в низине. Развить наступление оттуда будет тяжело. То есть Курахово все равно находится в тылу.С севера у нас дела идут получше. Курахово находится в низине, а сверху — Донецкий кряж. Получается, что наша северная клешня спускается сверху вниз. В частности, мы умело и быстро взяли Украинск, который тоже стоит на возвышенности и больше Угледара. Населенные пункты Горняк, Кураховка и Александрополь тоже находятся на высоте. То есть чтобы подойти к Курахово с севера, нужно пройти эту возвышенность и спуститься к водохранилищу. А это тяжелая застройка, потому что нам приходится идти шесть километров плотно застроенной местности. Тот же Горняк — это поселок, где много панельных двух, трех и пятиэтажек.Еще севернее у нас был большой Невельский карман, который образовался из-за того, что там нет плотной застройки. Этот район как раз находится между "Центром" и "Востоком". Там еще было присутствие противника, потому что логистика шла из Желанного Второго, которое мы на днях взяли. Весь этот карман остался без снабжения, и украинцы пешком оттуда ушли. Сообщений о крупных боях там не было. Скоро он заполнится.И чтобы обеспечить такой же результат в отношении следующего кармана (Горняк, Кураховка и Александрополь), ему тоже нужно перерезать логистику. А для этого нужно взять все эти населенные пункты. Это задача очень тяжелая.Теперь насчет нашей машины штурмов. Она прекрасно сработала в Угледаре. И тот же самый подход демонстрирует "Центр" на Покровском направлении. Если не получается взять город сходу, его обкладывают с двух сторон и берут под огневой контроль логистику, пока украинский бастион не превратится в слабое место.Полтора года назад мы пытались использовать эту тактику под Бахмутом, но это вылилось в многомесячные бои. Во-первых, у нас еще не были отработаны штурмовые действия. Во-вторых, у нас еще не было корректируемых авиабомб, более точного использования артиллерии и fpv-дронов. И сейчас эта связка (преимущество в артиллерии/авиации, паритет по дронам и отработанные действия малых штурмовых групп) приводит к тому, что взятие населенных пунктов на 10–15 тысяч человек населения стали системой.К чему я это говорю?Чтобы взять Курахово, его нужно обложить с трех сторон: с фронта, с севера и с юга.Если мы займем северный берег водохранилища, мы возьмем под огневой сам город и дорогу в него. Плюс через это водохранилище есть мост. Он функционировал до последнего времени. Только в конце сентября были сообщения, что мост поврежден. Значит, нужно или разрушить этот мост, либо перерезать дорогу, которая ведет от этого моста в Новоселидовку и по северном берегу в тыл. Это долгая работа. В следующем нашем интервью мы еще будем обсуждать, как у нас с этим идут дела.— Уточню насчет северной клешни Курахово. Поступали сообщения, что мы как следует обложили Цукурино. Отдельным поводом для шуток стал тот факт, что ВСУ там закрепились на территории птицефабрики. Как именно это облегчит наше продвижение?— Мне тут даже комментировать нечего. Можете сами посмотреть на карту.Цукурино — это часть единой агломерации Горняк — Александрополь. Из Цукурино ведет прямая дорога на Курахово через Новоселидовку по мосту, о котором мы только что говорили. Кроме того, Цукурино расширяет южную клешню при продвижении на Селидово, а это уже Покровское направление.Боевые действия развиваются по похожему сценарию: там, где рвется, мы устраиваем узкий прорыв. Потом мы этот прорыв расширяем, чтобы эту кишку не отрезали и чтобы она не была под огнем ВСУ.Повторюсь, Курахово еще не на передовой. Оно еще пока в ближнем тылу. Покровск пока тоже в тылу. До него нам чуть дальше, чем до Курахово. Мы еще не приступили к непосредственному их штурму. Мы сейчас обсуждаем лишь подготовку к ним. Надеюсь, в следующий раз мы сможем делать ставки, какой из этих городов падет раньше.— И уточню насчет южной клешни Курахово. Чего мы можем ожидать в районе Богоявленки (ее вроде бы после падения Угледара начали штурмовать) и в районе деревень вдоль речки Сухие Ялы (Катериновка/Елизаветовка)?— Мы эти населенные пункты вдоль речки обсуждали год назад (смеется).— Но в отношении Угледара эти бои сработали.— Ага. Год прошел и сработали (смеется).Взятие Угледара действительно было важно. Это был украинский бастион на стыке двух фронтов. Да, его падение ослабило противника. Но это не значит, что у него там дыра образовалась. Киевский режим, понимая, к чему все идет, выстроил новую оборону по линии Новоукраинка — Богоявленка — Успеновка. Все будет зависеть от того, насколько эти опорники прочные и насколько быстро их удастся взять.Нам после тяжелых боев тоже нужна какая-то перегруппировка. Мы сходу подошли к Богоявленке, но дальше не продвинулись. Пока стороны переводят дух.Но это направление действительно напрашивается. Теоретически через Богоявленку можно выйти в тыл Курахово. Но нам придется пройти 22 километра. Это расстояние можно пройти за неделю, за месяц, а можно не пройти за год. За год, мы его точно пройдем, потому что ВСУ не успеют тут выстроить мощные укрепления и потому что у нас уже появилась методика их взятия.Я уже говорил об этом: они выбамбливаются корректируемыми авиабомбами, оставшиеся в живых вражеские солдаты попадают под удар дронов, а потом идут наши штурмовые группы.Сами украинские военные говорят: "Мы врага не видим. На нас много дней подряд сыплются чемоданы чугуния, пока в опорнике не останутся два контуженных человека. Туда заходят русские и берут их тепленькими". Понятно, что это утрированная картина. Не все происходит так, как в компьютерной игре. Но мы системно начинаем использовать эту штурмовую машину, которая с каждым разом начинает ход.С другой стороны, эта штурмовая машина может дать сбой. Но об этом мы поговорим чуть позже.Может быть, наступление на Курахово произойдет из более дальней точки. Например, мы продвинем фронт со стороны Золотой Нивы. В 2022 году мы вообще наступали там по более глубокому направлению. Наша клешня пыталась формироваться в сторону Покровского и Гуляйполя с выходом на Павлоград. Но на память от этого остался лишь Времевский выступ, который мы превратили в предполье "линии Суровикина".Такой же глубокой клешни я не ожидаю. Но что-то между Времевкой и Угледарам мы можем попытаться сделать, чтобы выйти в дальний тыл Курахово. Повторюсь, все будет зависеть от того, где у противника выстроены укрепления и какие части их будут держать.В этом смысле мы действуем гибко. Мы давно не долбимся в одну точку. Мы щупаем везде и оперативно перебрасываем резервы в места, где можем развить успех.— Правду ли говорят, что наша штурмовая машина лучше заработает с наступлением распутицы, когда враг сможет использовать для снабжения только асфальтированные дороги, где нам будет проще его накрывать?— Распутица работает в обе стороны. Вы же не думаете, что мы ведем свои боевые действия пешком. У нас тоже должна работать логистика. У нас тоже части находятся в лесополосах, куда ведут только проселочные дороги.А грязища там дичайшая. Если ты этот чернозем пальцем тронешь, он тебя обволакивает с ног до головы. Дожди сильно повлияют на обе стороны. И тем, у кого в тылу больше асфальтированных дорог, будет проще.Надо еще понимать, что дроны летают в обе стороны. ВСУ на расстоянии в 5–10 километров тоже беспокоят наше снабжение. Хотя у нас есть небольшое преимущество: у нас есть "Ланцеты" и наблюдение "на крыльях". Мы можем бить глубже. В частности, поражать средства ПВО, которые противник подтаскивает ближе к линии фронта.То есть непосредственно на линии фронта по fpv-дронам у нас паритет. Но в системном плане наша воздушная высокоточка лучше.— Теперь перейдем к более глобальным вопросам. В нашем личном общении вы признавались, что немного подустали обсуждать эти тактические нюансы. Почему? Вы считаете, что наша система в целом работает и мы не должны мешать людям работать? Или вы хотели бы увидеть принципиально новый характер боевых действий?— Я не устал. Я готов обсуждать все, что интересно вам и вашим читателям. Просто мы из месяца в месяц обсуждаем бои вокруг одних и те же населенных пунктов. А победа в СВО будет достигнута не в результате взятия Курахово, а в результате полного истощения украинской армии. И все эти населенные пункты мы берем именно для того, чтобы вражескую армию истощить.Если мы будем просто стрелять в ВСУ, они не будут истощаться. Если разбомбить опорник и его не занять, либо он будет стоять пустой, либо туда заведут следующую штурмовую группу, которая окопается как-то иначе. А эффективное продвижение вперед с минимальными потерями истощает врага гораздо быстрее.Мы же обсуждаем все эти бои не ради стрелочек на карте. Мы рассказываем аудитории о том, что они нам дают в практическом плане. Например, о новой отработанной тактике боевых действий. Мы берем Желанное Второе не потому, что нам нужны эти развалины, а потому, что мы таким образом уничтожаем ВСУ.Конечно, Взятие Покровска будет иметь стратегическое значение, потому что это огромная городская агломерация и важный транспортный узел. Когда мы им овладеем, мы ослабим Украину за десятки километров в каждую из сторон. Но взять его нужно так, чтобы противник истощился гораздо быстрее нас.— Какой вы видите конечную точку истощения ВСУ? Когда мы их всех перебьем и дойдем до Днепра? Или когда они все бросят и пойдут по домам?— Ни то ни другое. Истощение вражеской армии может произойти по такому же сценарию, какой был в Угледаре.Там два года сидела 72-я бригада ВСУ. Несмотря на то что она была истощена, там оставались кадровые военные, которые сохраняли ее костяк. Ее не стали менять. То ли потому, что заменить было некем. То ли потому, что мы несколько раз ловили противника на ротации (Торецк, Очеретино, Новогродовка).То есть враг выводил истощенное соединение, заводит туда якобы свежую часть, а свежая часть оказывается дико не стойкой, потому что она в основном состоит из тероборонщиков и насильно мобилизованных. И когда 72-ю бригаду под Угледаром все же попытались вывести, туда для прикрытия отправили 123-ю бригаду теробороны, которая фактически побежала.Часть людей просто отказалась идти в бой, часть разбежалась, а один из комбатов застрелился чуть ли не перед строем. Это и есть кусочек агонии.Старые кадровые бригады ВСУ заканчиваются. Добровольцы туда не идут. А новые бригады не проявляют стойкости. Ты можешь наловить туберкулезников и отправить их на передовую. Они будут сидеть на позициях, но на осмысленные наступательные и контратакующие действия они неспособны.Пока противник фронт держит. Пока в плен массово не сдается. Для этого нужно, чтобы командир отдал приказ всему своему подразделению сложить оружие. Но кое-где враг уже бежит. Чем больше таких случаев будет происходить, тем скорее наступит системная деградация ВСУ, из которой они уже не выберутся.Главное, чтобы у нас хватило сил воспользоваться этой деградацией.— У нас сил хватит?— Это как встретить на улице дракона: или да, или нет.Мы уже обсуждали, что для полного разгрома ВСУ нам нужна или мобилизация (чтобы хотя бы в полтора раза превосходить врага по численности), или их медленное истощение. И уже есть звоночки, что у нас начинает слабеть поток контрактников. Об этом свидетельствует резкое увеличение выплат новым рекрутам. Но это было ожидаемо. Количество боеспособных мужчин, готовых бросить семью и работу, чтобы поехать на войну, всегда ограниченное.Я не знаю, хватит ли у нас добровольцев, чтобы полностью лишить ВСУ возможности сопротивляться. Цифр ни у кого нет. Официальная статистика будет только к концу года. Говорят, что на какие-то должности по-прежнему высокий конкурс, а на какие-то — дефицит.И я думаю, что решение о проведении/непроведении новой мобилизации будет приниматься не раньше следующего года.Возможно, скрытая мобилизация уже идет. Возможно, мобилизация будет проводиться под конкретные должности. Понаблюдаем и обсудим.Победа в войне всегда складывается из нескольких составляющих.Первое. Люди. Насчет них мы пока не знаем.Второе. Стратегия и тактика. Мы должны понимать, как мы будем побеждать. В этом вопросе за год у нас произошел большой прогресс. Мы научились брать небольшие города. Прорывать фронт мы пока не научились, но продавливать его с тяжелейшими последствиями для противника мы можем.Третье. Техника и вооружения. Мы вышли на серийное производство корректируемых авиабомб и дронов, которые постоянно совершенствуются. Этот поток идет на фронт.Четвертое. Командный состав. И средний командный состав, и штабы за год многому научились.Пятое. Крепкий тыл, который все это обеспечивает.Когда все эти пять составляющих сойдутся в одну точку, мы сможем кратно увеличивать численность армии. Пока она увеличена на сто тысяч. Мы готовим новые соединения. Из кого их будут комплектовать (добровольцы или по мобилизации), мы увидим к весенне-летней кампании 2025 года.О других деталях СВО — в интервью Ильи Мощанского: Россия после Угледара подчищает фланги, чтобы выйти в тыл к ВСУ и загнать их в Запорожье
https://ukraina.ru/20231102/1050684830.html
https://ukraina.ru/20241005/1057901575.html
курахово
угледар
россия
покровск/красноармейск
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, курахово, угледар, россия, вооруженные силы украины, сергей полетаев , сво, авиабомбы, дроны, артиллерия, покровск/красноармейск, мобилизация
Главное, чтобы у нас хватило сил воспользоваться этой деградацией, считает сооснователь аналитического проекта "Ватфор" Сергей Полетаев
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— Сергей, после падения Угледара следующей целью российских войск стал еще один украинский бастион — Курахово. Это важный город для всего центрального Донбасса, который расположен на берегу одноименного водохранилища (трубный завод и мощная ТЭЦ). Противник серьезно укрепил все подступы к нему. Сейчас мы подходим к нему с трех сторон: с юга, с севера и с востока. Насколько нам это удается?
— От вас сейчас прозвучала слишком бравурная сводка. Можно подумать, что пока мы будем готовить этот материал, Курахово падет. Такое ощущение могло сложиться, потому что до этого "бам-бам-бам" падали населенные пункты на Покровском направлении, и мы взяли Угледар. Но все не так просто.
Мы с вами не раз обсуждали, что российское наступление ведется рывками, когда тяжелая работа по продавливанию украинской обороны дает результат: оборона локально сыплется, и мы продвигаемся. Так вот сейчас наше продвижение рывком уже произошло. Нам нужно будет снова накапливать этот эффект, чтобы он сработал в отношении Курахово.
Курахово находится в зоне ответственности нашей группировки "Восток". Красногоровка — это стык, а дальше начинается зона ответственности группировки "Центр". У "Центра" лучше всего отработаны штурмовые действия. Им удалось создать самую настоящую машину штурмов. А у "Востока" такого опыта еще нет. За последние полгода они лишь взяли два крупных населенных пункта: Константиновка (ее прогрызли) и Угледар (это уже было красиво).
В 20-х числах сентября нам удалось продвинуться вдоль железной дороги, взять важный населенный пункт Острое и подойти к самому Кураховскому водохранилищу. Но это тупик. Острое с двух сторон окружено речками и находится в низине. Развить наступление оттуда будет тяжело. То есть Курахово все равно находится в тылу.
С севера у нас дела идут получше. Курахово находится в низине, а сверху — Донецкий кряж. Получается, что наша северная клешня спускается сверху вниз. В частности, мы умело и быстро взяли Украинск, который тоже стоит на возвышенности и больше Угледара. Населенные пункты Горняк, Кураховка и Александрополь тоже находятся на высоте. То есть чтобы подойти к Курахово с севера, нужно пройти эту возвышенность и спуститься к водохранилищу. А это тяжелая застройка, потому что нам приходится идти шесть километров плотно застроенной местности. Тот же Горняк — это поселок, где много панельных двух, трех и пятиэтажек.
Еще севернее у нас был большой Невельский карман, который образовался из-за того, что там нет плотной застройки. Этот район как раз находится между "Центром" и "Востоком". Там еще было присутствие противника, потому что логистика шла из Желанного Второго, которое мы на днях взяли. Весь этот карман остался без снабжения, и украинцы пешком оттуда ушли. Сообщений о крупных боях там не было. Скоро он заполнится.
И чтобы обеспечить такой же результат в отношении следующего кармана (Горняк, Кураховка и Александрополь), ему тоже нужно перерезать логистику. А для этого нужно взять все эти населенные пункты. Это задача очень тяжелая.
Теперь насчет нашей машины штурмов. Она прекрасно сработала в Угледаре. И тот же самый подход демонстрирует "Центр" на Покровском направлении. Если не получается взять город сходу, его обкладывают с двух сторон и берут под огневой контроль логистику, пока украинский бастион не превратится в слабое место.
Полтора года назад мы пытались использовать эту тактику под Бахмутом, но это вылилось в многомесячные бои. Во-первых, у нас еще не были отработаны штурмовые действия. Во-вторых, у нас еще не было корректируемых авиабомб, более точного использования артиллерии и fpv-дронов. И сейчас эта связка (преимущество в артиллерии/авиации, паритет по дронам и отработанные действия малых штурмовых групп) приводит к тому, что взятие населенных пунктов на 10–15 тысяч человек населения стали системой.
Чтобы взять Курахово, его нужно обложить с трех сторон: с фронта, с севера и с юга.
Если мы займем северный берег водохранилища, мы возьмем под огневой сам город и дорогу в него. Плюс через это водохранилище есть мост. Он функционировал до последнего времени. Только в конце сентября были сообщения, что мост поврежден. Значит, нужно или разрушить этот мост, либо перерезать дорогу, которая ведет от этого моста в Новоселидовку и по северном берегу в тыл. Это долгая работа. В следующем нашем интервью мы еще будем обсуждать, как у нас с этим идут дела.
— Уточню насчет северной клешни Курахово. Поступали сообщения, что мы как следует обложили Цукурино. Отдельным поводом для шуток стал тот факт, что ВСУ там закрепились на территории птицефабрики. Как именно это облегчит наше продвижение?
— Мне тут даже комментировать нечего. Можете сами посмотреть на карту.
Цукурино — это часть единой агломерации Горняк — Александрополь. Из Цукурино ведет прямая дорога на Курахово через Новоселидовку по мосту, о котором мы только что говорили. Кроме того, Цукурино расширяет южную клешню при продвижении на Селидово, а это уже Покровское направление.
Боевые действия развиваются по похожему сценарию: там, где рвется, мы устраиваем узкий прорыв. Потом мы этот прорыв расширяем, чтобы эту кишку не отрезали и чтобы она не была под огнем ВСУ.
Повторюсь, Курахово еще не на передовой. Оно еще пока в ближнем тылу. Покровск пока тоже в тылу. До него нам чуть дальше, чем до Курахово. Мы еще не приступили к непосредственному их штурму. Мы сейчас обсуждаем лишь подготовку к ним. Надеюсь, в следующий раз мы сможем делать ставки, какой из этих городов падет раньше.
— И уточню насчет южной клешни Курахово. Чего мы можем ожидать в районе Богоявленки (ее вроде бы после падения Угледара начали штурмовать) и в районе деревень вдоль речки Сухие Ялы (Катериновка/Елизаветовка)?
— Мы эти населенные пункты вдоль речки обсуждали год назад (смеется).
— Но в отношении Угледара эти бои сработали.
— Ага. Год прошел и сработали (смеется).
Взятие Угледара действительно было важно. Это был украинский бастион на стыке двух фронтов. Да, его падение ослабило противника. Но это не значит, что у него там дыра образовалась. Киевский режим, понимая, к чему все идет, выстроил новую оборону по линии Новоукраинка — Богоявленка — Успеновка. Все будет зависеть от того, насколько эти опорники прочные и насколько быстро их удастся взять.
Нам после тяжелых боев тоже нужна какая-то перегруппировка. Мы сходу подошли к Богоявленке, но дальше не продвинулись. Пока стороны переводят дух.
Но это направление действительно напрашивается. Теоретически через Богоявленку можно выйти в тыл Курахово. Но нам придется пройти 22 километра. Это расстояние можно пройти за неделю, за месяц, а можно не пройти за год. За год, мы его точно пройдем, потому что ВСУ не успеют тут выстроить мощные укрепления и потому что у нас уже появилась методика их взятия.
Я уже говорил об этом: они выбамбливаются корректируемыми авиабомбами, оставшиеся в живых вражеские солдаты попадают под удар дронов, а потом идут наши штурмовые группы.
Сами украинские военные говорят: "Мы врага не видим. На нас много дней подряд сыплются чемоданы чугуния, пока в опорнике не останутся два контуженных человека. Туда заходят русские и берут их тепленькими". Понятно, что это утрированная картина. Не все происходит так, как в компьютерной игре. Но мы системно начинаем использовать эту штурмовую машину, которая с каждым разом начинает ход.
С другой стороны, эта штурмовая машина может дать сбой. Но об этом мы поговорим чуть позже.
Может быть, наступление на Курахово произойдет из более дальней точки. Например, мы продвинем фронт со стороны Золотой Нивы. В 2022 году мы вообще наступали там по более глубокому направлению. Наша клешня пыталась формироваться в сторону Покровского и Гуляйполя с выходом на Павлоград. Но на память от этого остался лишь Времевский выступ, который мы превратили в предполье "линии Суровикина".
Такой же глубокой клешни я не ожидаю. Но что-то между Времевкой и Угледарам мы можем попытаться сделать, чтобы выйти в дальний тыл Курахово. Повторюсь, все будет зависеть от того, где у противника выстроены укрепления и какие части их будут держать.
В этом смысле мы действуем гибко. Мы давно не долбимся в одну точку. Мы щупаем везде и оперативно перебрасываем резервы в места, где можем развить успех.
— Правду ли говорят, что наша штурмовая машина лучше заработает с наступлением распутицы, когда враг сможет использовать для снабжения только асфальтированные дороги, где нам будет проще его накрывать?
— Распутица работает в обе стороны. Вы же не думаете, что мы ведем свои боевые действия пешком. У нас тоже должна работать логистика. У нас тоже части находятся в лесополосах, куда ведут только проселочные дороги.
А грязища там дичайшая. Если ты этот чернозем пальцем тронешь, он тебя обволакивает с ног до головы. Дожди сильно повлияют на обе стороны. И тем, у кого в тылу больше асфальтированных дорог, будет проще.
Надо еще понимать, что дроны летают в обе стороны. ВСУ на расстоянии в 5–10 километров тоже беспокоят наше снабжение. Хотя у нас есть небольшое преимущество: у нас есть "Ланцеты" и наблюдение "на крыльях". Мы можем бить глубже. В частности, поражать средства ПВО, которые противник подтаскивает ближе к линии фронта.
То есть непосредственно на линии фронта по fpv-дронам у нас паритет. Но в системном плане наша воздушная высокоточка лучше.
— Теперь перейдем к более глобальным вопросам. В нашем личном общении вы признавались, что немного подустали обсуждать эти тактические нюансы. Почему? Вы считаете, что наша система в целом работает и мы не должны мешать людям работать? Или вы хотели бы увидеть принципиально новый характер боевых действий?
— Я не устал. Я готов обсуждать все, что интересно вам и вашим читателям. Просто мы из месяца в месяц обсуждаем бои вокруг одних и те же населенных пунктов. А победа в СВО будет достигнута не в результате взятия Курахово, а в результате полного истощения украинской армии. И все эти населенные пункты мы берем именно для того, чтобы вражескую армию истощить.
Если мы будем просто стрелять в ВСУ, они не будут истощаться. Если разбомбить опорник и его не занять, либо он будет стоять пустой, либо туда заведут следующую штурмовую группу, которая окопается как-то иначе. А эффективное продвижение вперед с минимальными потерями истощает врага гораздо быстрее.
Мы же обсуждаем все эти бои не ради стрелочек на карте. Мы рассказываем аудитории о том, что они нам дают в практическом плане. Например, о новой отработанной тактике боевых действий. Мы берем Желанное Второе не потому, что нам нужны эти развалины, а потому, что мы таким образом уничтожаем ВСУ.
Конечно, Взятие Покровска будет иметь стратегическое значение, потому что это огромная городская агломерация и важный транспортный узел. Когда мы им овладеем, мы ослабим Украину за десятки километров в каждую из сторон. Но взять его нужно так, чтобы противник истощился гораздо быстрее нас.
— Какой вы видите конечную точку истощения ВСУ? Когда мы их всех перебьем и дойдем до Днепра? Или когда они все бросят и пойдут по домам?
— Ни то ни другое. Истощение вражеской армии может произойти по такому же сценарию, какой был в Угледаре.
Там два года сидела 72-я бригада ВСУ. Несмотря на то что она была истощена, там оставались кадровые военные, которые сохраняли ее костяк. Ее не стали менять. То ли потому, что заменить было некем. То ли потому, что мы несколько раз ловили противника на ротации (Торецк, Очеретино, Новогродовка).
То есть враг выводил истощенное соединение, заводит туда якобы свежую часть, а свежая часть оказывается дико не стойкой, потому что она в основном состоит из тероборонщиков и насильно мобилизованных. И когда 72-ю бригаду под Угледаром все же попытались вывести, туда для прикрытия отправили 123-ю бригаду теробороны, которая фактически побежала.
Часть людей просто отказалась идти в бой, часть разбежалась, а один из комбатов застрелился чуть ли не перед строем. Это и есть кусочек агонии.
Старые кадровые бригады ВСУ заканчиваются. Добровольцы туда не идут. А новые бригады не проявляют стойкости. Ты можешь наловить туберкулезников и отправить их на передовую. Они будут сидеть на позициях, но на осмысленные наступательные и контратакующие действия они неспособны.
Пока противник фронт держит. Пока в плен массово не сдается. Для этого нужно, чтобы командир отдал приказ всему своему подразделению сложить оружие. Но кое-где враг уже бежит. Чем больше таких случаев будет происходить, тем скорее наступит системная деградация ВСУ, из которой они уже не выберутся.
Главное, чтобы у нас хватило сил воспользоваться этой деградацией.
— Это как встретить на улице дракона: или да, или нет.
Мы уже обсуждали, что для полного разгрома ВСУ нам нужна или мобилизация (чтобы хотя бы в полтора раза превосходить врага по численности), или их медленное истощение. И уже есть звоночки, что у нас начинает слабеть поток контрактников. Об этом свидетельствует резкое увеличение выплат новым рекрутам. Но это было ожидаемо. Количество боеспособных мужчин, готовых бросить семью и работу, чтобы поехать на войну, всегда ограниченное.
Я не знаю, хватит ли у нас добровольцев, чтобы полностью лишить ВСУ возможности сопротивляться. Цифр ни у кого нет. Официальная статистика будет только к концу года. Говорят, что на какие-то должности по-прежнему высокий конкурс, а на какие-то — дефицит.
И я думаю, что решение о проведении/непроведении новой мобилизации будет приниматься не раньше следующего года.
Возможно, скрытая мобилизация уже идет. Возможно, мобилизация будет проводиться под конкретные должности. Понаблюдаем и обсудим.
Победа в войне всегда складывается из нескольких составляющих.
Первое. Люди. Насчет них мы пока не знаем.
Второе. Стратегия и тактика. Мы должны понимать, как мы будем побеждать. В этом вопросе за год у нас произошел большой прогресс. Мы научились брать небольшие города. Прорывать фронт мы пока не научились, но продавливать его с тяжелейшими последствиями для противника мы можем.
Третье. Техника и вооружения. Мы вышли на серийное производство корректируемых авиабомб и дронов, которые постоянно совершенствуются. Этот поток идет на фронт.
Четвертое. Командный состав. И средний командный состав, и штабы за год многому научились.
Пятое. Крепкий тыл, который все это обеспечивает.
Когда все эти пять составляющих сойдутся в одну точку, мы сможем кратно увеличивать численность армии. Пока она увеличена на сто тысяч. Мы готовим новые соединения. Из кого их будут комплектовать (добровольцы или по мобилизации), мы увидим к весенне-летней кампании 2025 года.
