"С водой и хлебом". Как живется в прифронтовых шахтерских поселках Донецка
© Telegram
Вместе с волонтерами, реализующими гуманитарный проект "Хлеб и вода" в одном из самых обстреливаемых районов Донецка, журналист портала "Украина.ру" посетил один из прифронтовых поселков, поучаствовал в раздаче помощи, побеседовал с местными жителями и готов поделиться своими впечатлениями.
"Сейчас прямо до Т-образного перекрестка, потом налево и сразу направо. Там увидите или спросите", - улыбается бесстрашный водитель маршрутки, блаженно затягиваясь первой сигаретою за день.
Не всякому это ясно, однако ж маршрутчик, что работает в прифронте, просто не может не быть отчаянным. Уже который месяц украинские операторы БПЛА, давно растерявшие остатки человечности, охотятся на социальный транспорт: автомобили "скорой", ремонтные бригады, спасателей. Общественный транспорт – не исключение.
На часах почти восемь утра, но улицы пустынны. В былые времена шахтерские поселки не засыпали толком: одних провожают в ночную смену, других встречают с дневной. То детвору ведут по школам-садикам, то жены шахтерские на работу едут. Туда-сюда народ по жужалке, а нынче толком нет никого. Молодые воюют, уехали в поисках лучшей жизни, а то и вовсе погибли. Старым, по большому счету, торопиться некуда и незачем. Соберутся у калитки да пыхтят все утро дешевым куревом – новости обсуждают.
"Ты не помнишь небось, но еще задолго до войны тогдашняя районная начальница шутила, что на карте Петровского района такого поселочка нет. Да где ж эта улица?" - бухтит водитель, то и дело позевывая. Пожимаю плечами.
Притормозив напротив очередного консилиума здешних аксакалов, называем заковыристый адрес. "А вам кого там надо? А что там рядом? А зачем?" - галдят мужички, перебивая друг друга. "Да блин! Где хлеб раздавать будут!" - горячится водитель. "А-а-а! Так вы правильно ехали", - резюмирует один из них. За руль он держит потрепанный жизнью велосипед "Украина". Со школьных лет не видел таких.
А вот прифронтовые поселочки, наподобие этого, вижу регулярно, ибо донецкие окраины, как и окраины многих других городов Донбасса, натурально из них состоят. Длинные ряды вразнобой покрашенных калиток, дома на два хозяина, что-то отдаленно напоминающее клуб, магазин и администрация с гулким деревянным полом на советский манер. Ах, да! И детская площадка, заросшая прошлогодней травой. Неуместно яркая в этой безмолвной серости. Бульвар Пушкина, безусловно, прекрасен, но именно здесь тихо бьется растерзанное войною сердце шахтерской столицы. Приехали!
© Игорь Гомольский
В прифронтовых районах Донецка
- Похолодало.
- Ага. Чего тут как?
- Ребята хлеб привезли, лекарства. Сейчас передавать будут, а мы с людьми пообщаемся.
- Понял-принял. Будешь аналоговую сигарету, цифровой человек?
- А давай!
С ребятами, которые уже занесли в помещение коробки с румяными буханками, знакомимся в две секунды. На войне так бывает: еще имена друг друга не запомнили, а уже шутки шутите. Водитель "хлебного" грузовичка стартует так резко, будто на пожар.
- Чего это он? Боится?
- Шут знает. На Жилплощадку ездит, а вот на Трудовские отказывается.
- Если на Жилплощадку, значит не трус вроде. Странно.
"А вот это небось депутаты", - шепчет один из немногочисленных собравшихся товарищу. Улыбаюсь. Приучили людей к тому, что не бывает добрых дел без личных интересов. Раз гуманитарка, значит непременно пиар и политиканство. А жаль.
Руководитель местной администрации – женщина весомых достоинств. Кажется, что году в 48-м ее завели, как игрушку, и этот завод все никак не заканчивается. Такие, как правило, с ужасом думают о надвигающейся пенсии, поскольку не знают, чем станут занимать себя на заслуженном отдыхе.
"Ребята, сейчас с углем трудно, а в домах холодно. И нашим бабушкам неходячим дорого получается. Не у всех есть 33 тысячи. Сейчас 11 тысяч – тонна. И вот я бы попросила", - частит женщина.
"Неужто уголь попросит? Дожили! Донбассу не хватает угля", - огорчаюсь я, но виду не подаю.
Но дама скромнее и потому у волонтеров просит…теплые одеяла. А еще печку для армейских грузовиков. "Скорая", мол, не всегда может прорваться на фоне обстрела, а потому местные звонят военным, если кого-то ранит. Вот им бы печки автомобильные.
"Ребята, давайте быстренько разберем хлеб! Давайте все сразу прямо заходите", - зовет она, и узкий тамбур наполняется людьми. В основном, конечно, пожилыми. Взгляды усталые, одежда поизносилась и пахнет сыростью. Среди этой серой толпы выделяется девчушка в ярко розовой курточке.
Пришли, конечно же, не все. Те, кто может ходить, берут по три-четыре буханки для совсем пожилых. "А еще алкоголики наши не пришли. Постеснялись. Знаете, в любом поселке есть такие непутевые. Им потом занесут", - ворчит женщина.
Пока суд да дело, знакомимся с Ириной – блондинкой лет тридцати с небольшим, которая ждет ребенка от супруга, погибшего на войне. Она тут за медикаментами для беременных. Аптек, как и магазинов, в округе нет.
1 из 9
© Игорь Гомольский
2 из 9
© Игорь Гомольский
3 из 9
© Игорь Гомольский
4 из 9
© Игорь Гомольский
5 из 9
© Игорь Гомольский
6 из 9
© Игорь Гомольский
7 из 9
© Игорь Гомольский
8 из 9
© Игорь Гомольский
9 из 9
© Игорь Гомольский
1 из 9
© Игорь Гомольский
2 из 9
© Игорь Гомольский
3 из 9
© Игорь Гомольский
4 из 9
© Игорь Гомольский
5 из 9
© Игорь Гомольский
6 из 9
© Игорь Гомольский
7 из 9
© Игорь Гомольский
8 из 9
© Игорь Гомольский
9 из 9
© Игорь Гомольский
- Ирин, а супруг мобилизованным или добровольцем был?
- Да он у меня с 2014 года воюет. Но вот так получилось. Прилетел снаряд.
- Трудно было в 2014 году мужа на войну отпускать?
- Когда исполнилось восемнадцать лет, я уехала к тете в Якутию. Потом началась война и я приехала к маме – в Луганск. Решила пойти в ополчение. Немножко помыкалась и поехала в Донецк. Попала в батальон "Восток". Служила в поселке Спартак, потом перевелась в разведроту 100-й бригады, где и встретила супруга. А так как мы оба вояки, так в одном окопе и сидели. А потом он сказал, что устал за меня бояться и отправил домой. Теперь я парикмахер-универсал.
История для местных широт не так чтобы совсем заурядная, но даже близко не уникальная, ибо женщины в ополчении первой волны встречались нередко, и семей таким образом было создано немало.
Участвуя в этом разговоре, вспомнил тот, что зимой вел с уральскими военными где-то на Спартаке:
- Ого! Такая красивая девушка! Что она здесь делает?
- Осмелюсь предположить, что живет.
- А почему здесь? Такая красивая. Нашла бы себе мужчину в центре.
- Представь, каким мужеством нужно обладать, чтобы впечатлить дончанку со Спартака.
- А вот я?
- А еще не исключено, что в 2014-м она воевала где-то в аэропорту снайпером и гоняла тех, кого мы до сих пор из Авдеевки не выгнали.
- Блин, логично.
Уезжать отсюда Ирина не хочет даже в более спокойный район. Почему? Да как у всех: и дом тут, о котором в юности мечтала, и соседи замечательные, которых не бросишь, и кошка на днях шестерых родила, и кот любимый подрался, а теперь на трех лапах бегает. Наверняка есть и более личные причины, о которых девушка предпочитает умолчать, но картина, в целом, привычная.
Зябко на улице. Курим. Стреляют, но умеренно. Алексей Сова – высокий парень с седой бородой. С ним и его друзьями меня познакомил военный фотограф Евгений Кель. В Петровском районе парни реализуют проект "Хлеб и вода", в рамках которого обеспечивают незащищенные категории местных питьевой водой и свежим хлебом. Плюс – медикаменты. Плюс – все, что понадобится.
- Вы дальше куда?
- Сейчас к главе района поедем. Отвезем медицину, а они там сами уже нуждающимся раздадут. Дальше – в "Дельфин". У нас подарки для больных деток. Ну и в администрацию города заедем. Есть один гуманитарный проект, который хотим попробовать реализовать.
- А средства откуда?
- У меня есть канал, подписчики которого собирают деньги. На них покупаем лекарства, реализовываем проект "Хлеб и вода". В этот раз с нами приехал наш главный меценат, на средства которого, по большей части, закупаются лекарства.
Грузимся в машину. По тихой улочке едет тот самый пожилой мужчина на ржавом велосипеде. Народ уже разошелся. На большой земле это может быть не очень понятно, а потому я попробую объяснить, что люди приходят не столько за водой и хлебом, и не за медикаментами даже. Главное – внимание. Петровка – глухомань, а этот поселочек – глухомань глухомани. Потому волонтеры, которые о них заботятся, являются скорее ниточкой, которая связывает пыльные донецкие окраины с большой Россией.
