https://ukraina.ru/20230524/1046470706.html
Музыкант Влад Валов ШеFF о том, как студент из Конго вдохнул жизнь в хип-хоп советского Донбасса
Музыкант Влад Валов ШеFF о том, как студент из Конго вдохнул жизнь в хип-хоп советского Донбасса - 24.05.2023 Украина.ру
Музыкант Влад Валов ШеFF о том, как студент из Конго вдохнул жизнь в хип-хоп советского Донбасса
О том, как в Донбассе родился советский хип-хоп, почему это был самый интернациональный регион СССР, и как сейчас общаются российские и украинские рэперы в... Украина.ру, 24.05.2023
2023-05-24T04:09
2023-05-24T04:09
2023-05-24T04:09
культура
интервью
рэп
донбасс
москва
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/05/16/1046469189_91:17:873:457_1920x0_80_0_0_3affdedc79cb2b8d424d532eaa14537d.jpg
О том, как в Донбассе родился советский хип-хоп, почему это был самый интернациональный регион СССР, и как сейчас общаются российские и украинские рэперы в интервью изданию Украина.ру рассказал музыкант Влад Валов ШеFF, лидер рэп-группы Bad Balance.– Владислав Вадимович, согласовывая интервью, мы с вами договорились, что основная тема нашей беседы – "феномен донбасского рэпа". Вы пообещали мне рассказать историю появления хип-хоп культуры в Донбассе, и, возможно, мои уточняющие вопросы будут только мешать в этом.– Да, я расскажу вам историю, на основе которой будет все понятно. До пятого класса я учился в Москве, а из Москвы я приехал в Донецк. Для меня веселым моментом было то, что весь регион, все школы ходили в коричневых костюмах, а я приехал в синем, и почувствовал, что такое быть белой вороной. Первое, что я сделал там – подрался, как и все мальчишки. И, оказалось, что с человеком, с которым я тогда подрался, мы потом вместе заинтересовались брейк-дансом.Мы как-то попали в Дворец пионеров местный, и увидели, как люди двигаются, выдают какие-то совершенно сумасшедшие движения, и это бы брейк-данс. Мы стали искать людей, которые могли бы нас этому обучить, а в Донецке всегда было очень много иностранцев, особенно – из Латинской Америки, из Африки, Азии. Все институты были интернациональные.Вообще, надо сказать, что Донбасс – очень интернациональный край, это такая Америка в миниатюре для Советского Союза всегда была. Потому что на Донбассе никогда не было движения скинхедов, и так далее. Там дружили армяне с азербайджанцами, цыгане с грузинами, были и украинцы, и русские – то есть многонациональное общество. Оно было совершенно не похоже на все другие, где я только не был.И как раз на Донбассе проходил ежегодный фестиваль по джазу, что интересно. В определенный момент я понял, что там есть очень большие возможности для того, чтобы что-то создать. И что получилось? Мы как-то увидели, как черные студенты танцуют, мы к ним подошли, и попросили нас научить. Так мы нашли себе учителя из Конго: черный парень, высокий, похож на Уилла Смита. Наоборот скажем, Уилл Смит на него похож, они примерно одного возраста. Такой же лопоухий, высокий, и очень красиво танцевал. Его звали Яник Мгакали Элуан Жан Феликс.Он начал с нами заниматься и сделал первую постановку. Также нам выделили интерклуб при местном институте, и у нас было три дня по пару часов для того, чтобы заниматься брейком. К нам стали приходить ребята с Кубы, из других Латинских государств, и они нас обучили капоэйра. Также у нас был нигериец Энди, который нас обучал всему. Так у нас образовалась интернациональная туса, которая передавала опыт со всего мира.Нашу первую группу мы назвали "Экипаж-синхрон", и мы с постановкой, которую сделал Яник, удивили весь город. Это был 1986 год, мы уже все посмотрели фильм "Курьер" [Карена Шахназарова] и узнали, что брейк танцуют по всей стране. Мы выступили в разных клубах, на фестивале, и везде нас очень тепло принимали.Потом мы узнали, что следующий фестиваль будет в Прибалтике – в Паланге (Литовская ССР) и поехали туда со всей тусовкой. Там мы со всеми очень сильно сдружились, узнали, что такие фестивали периодически проходят в разных городах нашей необъятной Родин, и стали туда ездить. У нас тогда был дуэт "Белые перчатки" - как раз с тем парнем, с которым я подрался, когда только приехал. Мы создали очень крепкий дуэт, и на всех фестивалях занимали первые места.И тут у меня появилась идея создать аналогичный фестиваль в Донецке, потому что до тех пор они проходили в Москве, Ленинграде и Прибалтике: Таллин, Паневежис, Шауляй, Рига. А на Украине ничего не происходило – Донбасс тогда был Украиной. Мы впервые сделали Всесоюзный фестиваль именно в Донецке, в Дворце культуры "Юность". У нас получился мощный интернациональный фестиваль, который все вспоминают до сих пор. И тогда все были очень удивлены, что Донецк принимает не только джаз, но и хип-хоп.Я сделал несколько школ по брейк-дансу, куда однажды попал и Михей [Сергей Крутиков] – он был Ханженково, это под Макеевкой, и ему нужно было добираться до каждого занятия по два часа в одну сторону.Когда я выбрал университет – Гуманитарных наук в Санкт-Петербурге, я поступил, а на следующий год за мной приехали пятнадцать человек моих учеников и коллег по брейк-дансу. Все практически поступили, у нас сложились прекрасные отношения, и как раз в Санкт-Петербурге [Ленинграде – ред. 89-м году я создал группу Bad Balance. Там потом Михей и Моня [Сергей Менякин], с которыми мы танцевали, они попали в эту группу. Так как я – социолог международно-политического творчества, я защищал первый в мире диплом на тему "Хип-хоп культура как социально-политическое явление среди молодежи", и защитил с отличием.Сейчас, если посмотреть на наши стримы, можно увидеть, что нас слушают практически во всем мире, далеко не только на Донбассе, или в России.Такое было рождение хип-хопа в Донецке, а потом, когда мы уже выстрелили, как рэп-группа, появились и другие молодые ребята, которые читали рэп, и я сказал им, что они могут подать заявку фестиваль. Таким образом образовалась группа "Голос Донбасса", и они действительно стали очень популярны там, на Донбассе, в конце девяностых-начале нулевых. Они делали вечеринки, у них было свое радио там, в регионе. Таким образом, они мощно продолжили создание рэп-музыки в Донбассе, хотя я не сказал бы, что Bad Balance – полностью донбасская группа: там и Москва, и Санкт-Петербург, и Донецк. Кроме того, какое-то время мы жили и в Америке, и в Европе, и в Азии, и так далее. То есть мы, естественно, русская группа, которая не имеет какого-нибудь одного города, но Донбасс – это колыбель, в которой мы научились хип-хопу.– Почему, в целом, говорят, что среди российских регионов – Донбасс и Ростов-на-Дону – те места, для которых рэп, хип-хоп – очень важные и близкие музыкальные направления?– Я объясню: Ростов-на-Дону, на самом деле, опоздал от хип-хопа на 15 лет. В 99-м году ко мне впервые приехала группа "Каста" на фестиваль Rap Music, который мы уже проводили лет 7. Я ребят заметил и пригласил их, а до этого Ростов не развивался в хип-хопе, о нем никто никогда не слышал. А Донбасс в хип-хопе был с 86-го года, то есть разница колоссальная – в 14 лет.Что касается тематики композиций: мы показывали совершенно разные категории: что-то от себя, художественные, философские, исторические, политические работы, улицу: улицу в огне, улицу в тоске, и так далее.Рэп – это огромная поляна для поэтов. Если бы сейчас, в наше время появились [Александр] Пушкин, [Сергей] Есенин, [Михаил] Лермонтов – они просто обязаны были бы демонстрировать свои стихи, лирику на ритме. Если бы они этого не сделали, их просто не заметили бы современники.– Можете назвать самые яркие, с вашей точки зрения, имена в российском рэпе сегодня?– Я вам так скажу: у нас ведь лейбл "100 Pro" – я создал его уже давным-давно. У нас больше 250-ти артистов, и я бы не хотел так рекламировать. Нужно четко понимать, что современный рэп – он очень разнообразен, и в топы попадают, к сожалению, сейчас не те люди, которые могут чем-то удивить – талантливым рэпом, музыкой, а те, кто больше в себя, и грамотнее вложит деньги. Поэтому мы в топах, как правило, видим людей, которые умеют хорошо работать с менеджментом.Хороший пример для этого – тот же Тимати [Тимур Юнусов]. Как мне один приятель сказал: покажи мне хотя бы одного человека, который его рэп слушает. Хотя бы одного. Один, наверное, сам Тимати. Вы понимаете, о чем речь? Это человек, который занимался у моего друга Мони, с которым мы танцевали брейкданс. Децла [Кирилл Толмацкий] я тоже привел в эту тусовку, чтобы у них появилась команда. В итоге, мы не команду сделали, а одного гармоничного артиста – Децла, а Тимати был у него бэк-вокалистом. Но он очень хорошо, гармонично выглядит, знал хип-хоп, и, благодаря своему умению общаться, стилю – он сделал себя. Но не смог создать хиты, которые слушали бы через год. То есть он – хороший пример имиджа, но не рэп-музыки.И, тоже самое, наверное – Баста [Василий Вакуленко]. Это – вложенные большие деньги. Но есть хип-хоп, который принимает этих артистов, или не принимает. Басту тоже слушают, как правило, люди, которые очень далеки от хип-хоп культуры.– А какая ситуация в украинской рэп-музыке?– Я так скажу: у меня очень много друзей на Украине, и очень много наших слушателей. 16-18 процентов нашей аудитории – слушатели с Украины. Несколько лет подряд мы выступали во всех больших городах, и даже писали, что в Киеве мы собрали народу больше, чем Оранжевая революция: на Майдане было больше 120 тысяч.Выступали и в Днепропетровске, там собиралось тысяч по 60-80 народу. Во Львове нас отлично принимали.Я понимаю, что сейчас политика всех разделила, но мы, все-таки, хип-хоп – мы без государственных границ. Но на Украине сейчас все очень сложно. Тот же Донбасс: часть людей уехала в Москву – тот же "Голос Донбасса", часть – в Киев. Представьте себе, и там, и там они создают рэп.Мы всегда очень дружили с ребятами из Харькова – "Убитые рэпом". Но сейчас, конечно, когда [спец]операция началась, они абстрагировались, перестали с нами общаться. Знакомые из Одессы уехали – в Европе живут. Люди из Киева – очень многие уехали, остались, среди знакомых, в основном, выходцы с Донбасса. У них, например, есть очень антироссийски настроенная группа "Танок на майдані Конґо".Они тоже проходили мой фестиваль Rap Music.Но, при любых раскладах я пытаюсь сохранить в хип-хопе какой-то мир. И это очень сложно, конечно, сделать. Но сражаться, именно в рэпе, из Украины и России никто друг с другом не хочет. Хотя, если кому-то пришла бы идея сделать такое шоу… Если бы это остановило войну, я бы сам этим занялся. Об этом даже можно было бы снять кино.– Кого бы вы пригласили с украинской стороны?– Есть у меня очень достойные ребята, и они не обязательно сейчас на Украине, возможно – в Европе. В любом случае, я, как говорил, так и говорю, что и Украина, и Россия – наши слушатели, наши люди, мы с ними одинаково мыслим, и не думаю, что кто-нибудь из наших слушателей хотел бы друг с другом воевать.– Судя по чартам, среди самых популярных сейчас хип-хоп исполнителей – alyona alyona [Алёна Савроненко]. Как вы вообще относитесь к женщинам в рэпе, их не много?– Очень позитивно. Алёну я знаю, она, когда выпустила свой первый рэп, писала мне, показывала. Она достаточно хорошо, достойно рэп читает. У нас тоже очень сильные девушки – и Кима, и Ира PSP. Я боюсь кого-то забыть, только на моем лейбле около 10-12 отличных девчонок MC. У нас все оценивается со стороны хип-хопа, нет никакого предвзятого отношения.
https://ukraina.ru/20230214/1043510798.html
донбасс
москва
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, рэп, донбасс, москва
О том, как в Донбассе родился советский хип-хоп, почему это был самый интернациональный регион СССР, и как сейчас общаются российские и украинские рэперы в интервью изданию Украина.ру рассказал музыкант Влад Валов ШеFF, лидер рэп-группы Bad Balance.
– Владислав Вадимович, согласовывая интервью, мы с вами договорились, что основная тема нашей беседы – "феномен донбасского рэпа". Вы пообещали мне рассказать историю появления хип-хоп культуры в Донбассе, и, возможно, мои уточняющие вопросы будут только мешать в этом.
– Да, я расскажу вам историю, на основе которой будет все понятно. До пятого класса я учился в Москве, а из Москвы я приехал в Донецк. Для меня веселым моментом было то, что весь регион, все школы ходили в коричневых костюмах, а я приехал в синем, и почувствовал, что такое быть белой вороной. Первое, что я сделал там – подрался, как и все мальчишки. И, оказалось, что с человеком, с которым я тогда подрался, мы потом вместе заинтересовались брейк-дансом.
Мы как-то попали в Дворец пионеров местный, и увидели, как люди двигаются, выдают какие-то совершенно сумасшедшие движения, и это бы брейк-данс. Мы стали искать людей, которые могли бы нас этому обучить, а в Донецке всегда было очень много иностранцев, особенно – из Латинской Америки, из Африки, Азии. Все институты были интернациональные.
Вообще, надо сказать, что Донбасс – очень интернациональный край, это такая Америка в миниатюре для Советского Союза всегда была. Потому что на Донбассе никогда не было движения скинхедов, и так далее. Там дружили армяне с азербайджанцами, цыгане с грузинами, были и украинцы, и русские – то есть многонациональное общество. Оно было совершенно не похоже на все другие, где я только не был.
И как раз на Донбассе проходил ежегодный фестиваль по джазу, что интересно. В определенный момент я понял, что там есть очень большие возможности для того, чтобы что-то создать. И что получилось? Мы как-то увидели, как черные студенты танцуют, мы к ним подошли, и попросили нас научить. Так мы нашли себе учителя из Конго: черный парень, высокий, похож на Уилла Смита. Наоборот скажем, Уилл Смит на него похож, они примерно одного возраста. Такой же лопоухий, высокий, и очень красиво танцевал. Его звали Яник Мгакали Элуан Жан Феликс.
Он начал с нами заниматься и сделал первую постановку. Также нам выделили интерклуб при местном институте, и у нас было три дня по пару часов для того, чтобы заниматься брейком. К нам стали приходить ребята с Кубы, из других Латинских государств, и они нас обучили капоэйра. Также у нас был нигериец Энди, который нас обучал всему. Так у нас образовалась интернациональная туса, которая передавала опыт со всего мира.
Нашу первую группу мы назвали "Экипаж-синхрон", и мы с постановкой, которую сделал Яник, удивили весь город. Это был 1986 год, мы уже все посмотрели фильм "Курьер" [Карена Шахназарова] и узнали, что брейк танцуют по всей стране. Мы выступили в разных клубах, на фестивале, и везде нас очень тепло принимали.
Потом мы узнали, что следующий фестиваль будет в Прибалтике – в Паланге (Литовская ССР) и поехали туда со всей тусовкой. Там мы со всеми очень сильно сдружились, узнали, что такие фестивали периодически проходят в разных городах нашей необъятной Родин, и стали туда ездить. У нас тогда был дуэт "Белые перчатки" - как раз с тем парнем, с которым я подрался, когда только приехал. Мы создали очень крепкий дуэт, и на всех фестивалях занимали первые места.
И тут у меня появилась идея создать аналогичный фестиваль в Донецке, потому что до тех пор они проходили в Москве, Ленинграде и Прибалтике: Таллин, Паневежис, Шауляй, Рига. А на Украине ничего не происходило – Донбасс тогда был Украиной. Мы впервые сделали Всесоюзный фестиваль именно в Донецке, в Дворце культуры "Юность". У нас получился мощный интернациональный фестиваль, который все вспоминают до сих пор. И тогда все были очень удивлены, что Донецк принимает не только джаз, но и хип-хоп.
Я сделал несколько школ по брейк-дансу, куда однажды попал и Михей [Сергей Крутиков] – он был Ханженково, это под Макеевкой, и ему нужно было добираться до каждого занятия по два часа в одну сторону.
Когда я выбрал университет – Гуманитарных наук в Санкт-Петербурге, я поступил, а на следующий год за мной приехали пятнадцать человек моих учеников и коллег по брейк-дансу. Все практически поступили, у нас сложились прекрасные отношения, и как раз в Санкт-Петербурге [Ленинграде – ред. 89-м году я создал группу Bad Balance. Там потом Михей и Моня [Сергей Менякин], с которыми мы танцевали, они попали в эту группу. Так как я – социолог международно-политического творчества, я защищал первый в мире диплом на тему "Хип-хоп культура как социально-политическое явление среди молодежи", и защитил с отличием.
Сейчас, если посмотреть на наши стримы, можно увидеть, что нас слушают практически во всем мире, далеко не только на Донбассе, или в России.
Такое было рождение хип-хопа в Донецке, а потом, когда мы уже выстрелили, как рэп-группа, появились и другие молодые ребята, которые читали рэп, и я сказал им, что они могут подать заявку фестиваль. Таким образом образовалась группа "Голос Донбасса", и они действительно стали очень популярны там, на Донбассе, в конце девяностых-начале нулевых. Они делали вечеринки, у них было свое радио там, в регионе. Таким образом, они мощно продолжили создание рэп-музыки в Донбассе, хотя я не сказал бы, что Bad Balance – полностью донбасская группа: там и Москва, и Санкт-Петербург, и Донецк. Кроме того, какое-то время мы жили и в Америке, и в Европе, и в Азии, и так далее. То есть мы, естественно, русская группа, которая не имеет какого-нибудь одного города, но Донбасс – это колыбель, в которой мы научились хип-хопу.
– Почему, в целом, говорят, что среди российских регионов – Донбасс и Ростов-на-Дону – те места, для которых рэп, хип-хоп – очень важные и близкие музыкальные направления?
– Я объясню: Ростов-на-Дону, на самом деле, опоздал от хип-хопа на 15 лет. В 99-м году ко мне впервые приехала группа "Каста" на фестиваль Rap Music, который мы уже проводили лет 7. Я ребят заметил и пригласил их, а до этого Ростов не развивался в хип-хопе, о нем никто никогда не слышал. А Донбасс в хип-хопе был с 86-го года, то есть разница колоссальная – в 14 лет.
Что касается тематики композиций: мы показывали совершенно разные категории: что-то от себя, художественные, философские, исторические, политические работы, улицу: улицу в огне, улицу в тоске, и так далее.
Рэп – это огромная поляна для поэтов. Если бы сейчас, в наше время появились [Александр] Пушкин, [Сергей] Есенин, [Михаил] Лермонтов – они просто обязаны были бы демонстрировать свои стихи, лирику на ритме. Если бы они этого не сделали, их просто не заметили бы современники.
– Можете назвать самые яркие, с вашей точки зрения, имена в российском рэпе сегодня?
– Я вам так скажу: у нас ведь лейбл "100 Pro" – я создал его уже давным-давно. У нас больше 250-ти артистов, и я бы не хотел так рекламировать. Нужно четко понимать, что современный рэп – он очень разнообразен, и в топы попадают, к сожалению, сейчас не те люди, которые могут чем-то удивить – талантливым рэпом, музыкой, а те, кто больше в себя, и грамотнее вложит деньги. Поэтому мы в топах, как правило, видим людей, которые умеют хорошо работать с менеджментом.
Хороший пример для этого – тот же Тимати [Тимур Юнусов]. Как мне один приятель сказал: покажи мне хотя бы одного человека, который его рэп слушает. Хотя бы одного. Один, наверное, сам Тимати. Вы понимаете, о чем речь? Это человек, который занимался у моего друга Мони, с которым мы танцевали брейкданс. Децла [Кирилл Толмацкий] я тоже привел в эту тусовку, чтобы у них появилась команда. В итоге, мы не команду сделали, а одного гармоничного артиста – Децла, а Тимати был у него бэк-вокалистом. Но он очень хорошо, гармонично выглядит, знал хип-хоп, и, благодаря своему умению общаться, стилю – он сделал себя. Но не смог создать хиты, которые слушали бы через год. То есть он – хороший пример имиджа, но не рэп-музыки.
И, тоже самое, наверное – Баста [Василий Вакуленко]. Это – вложенные большие деньги. Но есть хип-хоп, который принимает этих артистов, или не принимает. Басту тоже слушают, как правило, люди, которые очень далеки от хип-хоп культуры.
– А какая ситуация в украинской рэп-музыке?
– Я так скажу: у меня очень много друзей на Украине, и очень много наших слушателей. 16-18 процентов нашей аудитории – слушатели с Украины. Несколько лет подряд мы выступали во всех больших городах, и даже писали, что в Киеве мы собрали народу больше, чем Оранжевая революция: на Майдане было больше 120 тысяч.
Выступали и в Днепропетровске, там собиралось тысяч по 60-80 народу. Во Львове нас отлично принимали.
Я понимаю, что сейчас политика всех разделила, но мы, все-таки, хип-хоп – мы без государственных границ. Но на Украине сейчас все очень сложно. Тот же Донбасс: часть людей уехала в Москву – тот же "Голос Донбасса", часть – в Киев. Представьте себе, и там, и там они создают рэп.
Мы всегда очень дружили с ребятами из Харькова – "Убитые рэпом". Но сейчас, конечно, когда [спец]операция началась, они абстрагировались, перестали с нами общаться. Знакомые из Одессы уехали – в Европе живут. Люди из Киева – очень многие уехали, остались, среди знакомых, в основном, выходцы с Донбасса. У них, например, есть очень антироссийски настроенная группа "Танок на майдані Конґо".Они тоже проходили мой фестиваль Rap Music.
Но, при любых раскладах я пытаюсь сохранить в хип-хопе какой-то мир. И это очень сложно, конечно, сделать. Но сражаться, именно в рэпе, из Украины и России никто друг с другом не хочет. Хотя, если кому-то пришла бы идея сделать такое шоу… Если бы это остановило войну, я бы сам этим занялся. Об этом даже можно было бы снять кино.
– Кого бы вы пригласили с украинской стороны?
– Есть у меня очень достойные ребята, и они не обязательно сейчас на Украине, возможно – в Европе. В любом случае, я, как говорил, так и говорю, что и Украина, и Россия – наши слушатели, наши люди, мы с ними одинаково мыслим, и не думаю, что кто-нибудь из наших слушателей хотел бы друг с другом воевать.
– Судя по чартам, среди самых популярных сейчас хип-хоп исполнителей – alyona alyona [Алёна Савроненко]. Как вы вообще относитесь к женщинам в рэпе, их не много?
– Очень позитивно. Алёну я знаю, она, когда выпустила свой первый рэп, писала мне, показывала. Она достаточно хорошо, достойно рэп читает. У нас тоже очень сильные девушки – и Кима, и Ира PSP. Я боюсь кого-то забыть, только на моем лейбле около 10-12 отличных девчонок MC. У нас все оценивается со стороны хип-хопа, нет никакого предвзятого отношения.
