https://ukraina.ru/20221110/1040673346.html
Игорь Димитриев: Россию и Иран сближают традиционализм и консерватизм
Игорь Димитриев: Россию и Иран сближают традиционализм и консерватизм - 10.11.2022 Украина.ру
Игорь Димитриев: Россию и Иран сближают традиционализм и консерватизм
Секретарь Совета безопасности РФ Патрушев отправился с официальным визитом в Тегеран. Это не первый, но очень характерный факт, подтверждающий сближение России... Украина.ру, 10.11.2022
2022-11-10T12:55
2022-11-10T12:55
2022-11-10T17:01
интервью
иран
россия
турция
израиль
азербайджан
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0b/0a/1040679054_24:1:833:456_1920x0_80_0_0_5ea2788cf803eab43472c88980745226.jpg
Секретарь Совета безопасности РФ Патрушев отправился с официальным визитом в Тегеран. Это не первый, но очень характерный факт, подтверждающий сближение России и Ирана. О том, с чем это может быть связано, изданию Украина.ру рассказал политконсультант, ориенталист Игорь Димитриев.— Игорь, как вы сейчас можете охарактеризовать нынешние российско-иранские отношения? Почему наши страны так сблизились?— Россия и Иран оказались по одну сторону назревающего мирового конфликта, конфликта разных глобальных проектов мирового устройства. Объективные изменения, которые провоцирует технологический рост, спровоцировали социальные и военно-политические конфликты в разных местах. Базой для протестов в Иране стало накопившееся раздражение т. н. консервативными ценностями. Люди меняются, а власть нет.Россия и Иран занимают не совсем выгодную позицию: они сопротивляются глобальным изменениям без собственного видения будущего. Их глобальный проект в том, что не надо ничего менять, давайте оставим все как есть, а это изначально проигрышная позиция. У России, правда, был проект будущего — энергетическая империя. Но ее перспективы туманны, так как зависят от контроля маршрутов доставки энергоносителей в технологические центры. В данном случае это Европа и Китай.А в идеологическом плане основная идея — это консерватизм. В Иране традиционализм и консерватизм приобрел формы законодательные и формальные. Вместо того чтобы идти навстречу изменениям и в управляемом русле производить преобразования, иранцы им сопротивляются, таким образом удобряя социальную почву для внедрения международного влияния.В итоге с активистами в Иране работают оппоненты, в частности иностранные разведки — израильские, западные, исламистские (суннитские), турецкие, тюркские сети. Они все сейчас активизировались, используют социальный конфликт и ошибки во внешнем курсе Ирана. Поддерживают протесты.Протестующие требуют социальных реформ, но застрельщиками на данный момент выступают национальные меньшинства, не только активисты сепаратистских организаций, но и просто уличные активисты.Наиболее жесткие столкновения с многочисленными человеческими жертвами происходит именно на территории проживания нацменьшинств. В первую очередь это курды — там наиболее жесткие столкновения.Есть масса сообщений о том, что с курдами, с курдскими организациями традиционно работает израильская разведка. Вполне возможно, и в этот раз этот тандем сработал.Это Южный Азербайджан, где живут тюрки-шииты. В истории иранские тюрки и турецкие тюрки конфликтовали, между ними были кровопролитные войны, а сейчас в рамках единого тюркского проекта они вполне находят общий язык, и тюркская солидарность может сыграть и в этот раз.По утверждению турецкого телевидения, в Иране проживают 35 миллионов тюрок. Всего в стране живут 85 миллионов. Пусть даже не 35 миллионов, но это наиболее многочисленное меньшинство в Иране. В ходе нынешних протестов неоднократно говорилось о том, что они претендуют на большее, не только на какие-то социальные изменения, но и на признание собственного если не суверенитета, то национального проекта. Если раньше тюркский сепаратизм сдерживала фигура Хаменеи (он азербайджанец, ну и вообще азербайджанцы широко представлены в иранской элите), то сейчас распространились слухи о том, что Хаменеи умер.Турция уже сориентировалась, там было объявлено о создании собрания Южного Азербайджана. Вполне возможно, что по итогу этого сухопутного конфликта нас ждет сухопутный коридор между Средней Азией и Турцией, который позволит реализовать проект Большого Турана.Даже Ильхам Алиев недавно заговорил о поддержке собратьев, хотя раньше старался этой темы избегать, чтобы не провоцировать Иран.Еще одно активное меньшинство, которое взялось за дело, — это белуджи. Они живут на границе с Пакистаном, тоже активно поддерживаются из-за рубежа. Довольно большое количество белуджей живут по ту сторону иранско-пакистанской границы. Проблему усложняет еще и то, что они сунниты. Это добавляет религиозный подтекст к этому конфликту.Белуджи перешли к использованию огнестрельного оружия в конфликте с иранскими властями. Там довольно много жертв. Как и предполагалось, территория, где проживают белуджи, — наиболее горячая точка.Духовный лидер белуджей Ирана уже заявил о том, что необходимо признавать их национальные интересы. Поэтому, вполне возможно, могут потребовать провести референдум. Фрагментация Ирана является целью всех этих процессов.— Почему следуют противоречивые заявления из Ирана, что, с одной стороны, вроде как не поставляли нам беспилотники, а с другой, вроде поставляли, но до войны?— Они объясняются некоторой конспирологической двойственностью политического устройства Ирана.Дело в том, что кроме публичной власти, там еще есть власть духовная, которая опирается, в том числе и на параллельные государственные силовые структуры — КСИР.— Корпус стражей исламской революции?— Да. Это довольно разветвленная влиятельная сеть, которая имеет собственное финансирование и собственные силовые структуры. Они параллельны публичному государственному устройству. Насколько я понимаю, Российская Федерация взаимодействует именно с КСИР.Я хотел бы на этом сделать акцент. Дело в том, что на примере Ирана хорошо виден такой интересный момент:Сто лет назад, когда происходили революции, они имели классовый характер, тогда сталкивались разные социальные классы. Сейчас происходит нечто подобное, глобальное разделение на общественные группы, но это еще не нашло своего теоретического осмысления.— Что ты имеешь в виду?— В каждой стране происходит разделение, чаще всего на две группировки, которые ориентируются на разные глобальные проекты.Если одни ориентируются на какие-то прогрессистские, леволиберальные тренды, с доминированием технологических западных компаний и IT, то их противниками выступают традиционалистские и силовые структуры, которые тоже объединены в той или иной степени в глобальный союз, как в свое время классовое родство было основанием для союза между капиталистами и социалистами в разных странах.Сейчас же происходит разделение на глобальные, цифровые элиты и национальные, традиционные. Глобализация угрожает локальным элитам полным растворением в глобальном мире, каким бы он ни был однополюсным или биполярным, каким угодно. Но в любом случае в условиях глобализации они оказываются не нужны. Эта глобализация растворяет и лишает их «кормовой базы».Теперь подобные консервативные структуры становятся естественными союзниками, пытаются от этих процессов максимально отстраниться, избавиться, избежать растворения в глобальной среде.— То есть приверженные консервативным ценностям страны, такие как Россия и Иран, не хотят растворения в глобальном проекте прогрессистов?— Тут даже речь идет не столько о странах, об этом слишком рискованно говорить, сколь о властных элитах. Опасность в этих процессах существует в первую очередь для правящих элит.— Элиты Саудовской Аравии и Ирана относятся, вне всякого сомнения, к консервативному лагерю. Почему они тогда не могут найти общий язык?— Они могут найти общий язык, когда касается прагматических интересов. Например, ситуации на рынке нефти или на рынке газа. Нужно понимать, что в каждом случае, в каждой стране произошло подобное разделение на тех, кто за, и тех, кто против. Как в России происходит разделение на условных «либералов» и «патриотов» (или «консерваторов»), на «финансистов» и «силовиков».Если вооруженный конфликт или любое противостояние усиливает силовиков, то глобалисты усиливают влияние либералов и финансистов. В каждой стране произошло такое разделение.В Саудовской Аравии тоже есть тренд на либерализацию, вплоть до того, что там уже послабляют ограничения женщинам, проводят музыкальные фестивали с танцами. Страшное дело, жуткий харам!В целом саудиты, с одной стороны, координируют свои действия с Ираном, хотя и публично воюют, но при посредничестве в том числе России или общих каких-то структур нефтедобывающих стран, они координируют свои действия по добыче нефти, дабы не дать просесть ценам на нее.С другой стороны, пытаются возглавить эти глобалистские тренды у себя, пытаясь не слишком их разводить с реальностью. Если саудовская молодежь ездит на Запад учиться и возвращается, зараженная «преступными» либеральными идеями, то эти процессы уже не остановишь, их нужно пытаться как-то возглавлять.Многие страны попали именно в эту вилку, когда оказывались неспособными адекватно реагировать на вызовы, пытаясь остановить неизбежное, вместо того, чтобы его контролируемо внедрить в жизнь.Ирану стоило бы прислушаться заранее к своей улице, дабы не давать своим оппонентам шанса ее взорвать.— А какие сейчас взаимоотношения между Ираном и Арменией? Раньше, насколько нам было известно, Грузия из солидарности с Азербайджаном перекрывала транзит товаров в Армению, и они шли через Иран. Но в силу того, что сейчас находится у власти Пашинян, взаимоотношения между этими странами поменялись?— Армения находится в очень непростом положении, потому что Россия для нее не является сейчас в долговременной перспективе гарантом безопасности. Поэтому односторонне положиться на Россию нельзя. Из-за этого Армения сейчас пытается найти других покровителей, потому что ее окружают очень серьезные противники с двух сторон.Речь идет о тюркских странах, стремящихся к слиянию, в экономическом и в военном плане. Они обладают очень большими достаточно передовыми ресурсами.Надежда Армении была в том, что она будет кому-то интересна как предохранитель на пути создания этого Большого Турана, потому что в узком этом месте Армении все коммуникации пересекаются. Она думала отыграть эту карту предохранителя, обменять свое географическое положение на чью-то поддержку.В этом смысле Армении необходимо было сохранить, с одной стороны, этот коридор — Иран, дальше Грузия и Черное море, — а с другой стороны, не дать возможность выйти Турции в Азербайджан, потому что это будет означать создание единого проекта и полное растворение Армении в нем.Процессы тут настолько большие, настолько серьезные, что Армения, которая пытается маневрировать и удержаться в этом очень шатком положении... Мне кажется, что перспективы у нее не лучшие.— А в плане ее взаимоотношений с Ираном?— Иран был в каком-то смысле гарантом ее безопасности и неоднократно намекал ее противникам, в частности Азербайджану, о том, что он вмешается в случае попыток нарушить те или иные договоренности с Азербайджаном или нарушить интересы Ирана.В Иране Азербайджан рассматривается как противник и оппонент. Мало того, как союзник Израиля. Дело в том, что по многочисленным сообщениям, в Азербайджане находится якобы израильская станция авиатехнической разведки.Иран этого очень опасается и ожидает, что оттуда в случае военного конфликта будут происходить какие-то диверсионные или ракетные удары по территории Ирана.Понятное дело, что Армения в этих условиях рассматривается как союзник. К тому же в Иране достаточно влиятельная армянская диаспора, которая поддерживает эти настроения.— Для чего Ирану ШОС?— Один из наиболее вероятных проектов развития мира — это двуполярный мир. Мир, который распадется на два противостоящих друг другу блока. Вполне возможно, что это управляемый процесс, потому что он добавляет жизни всей глобальной системе. Помните, как в свое время противостояние капиталистического и социалистического блоков?Противостояние этих двух полюсов будет добавлять динамики мировым процессам. Мир распадется на два блока, в рамках каждого будут свои экономические связи. В западные структуры Ирану не попасть. Снятие санкций заблокирует Израиль и другие оппоненты иранцев, а в восточный блок Ирану попасть вполне возможно.— Возвращаясь к ирано-российскому сотрудничеству, военному прежде всего. К беспилотникам «Шахед»/«Герань». Ты его бы охарактеризовал бы как успешное? Иранские ракеты, которые планирует закупить Россия, что, действительно очень хорошие?— Не столько хорошие, сколько актуальные. Иранские беспилотники, которые делаются из очень простых комплектующих и реализуют совершенно другую концепцию войны: когда простота в использовании и дешевизна оказались намного более эффективными и актуальными в условиях современной войны — с упором на точность, управляемость, с угрозой инфраструктуре.Иран удивительным образом, при всех санкциях, при всех ограничениях попал в точку и создал те типы оружия, которые актуальны именно в современной войне.Российские военные теоретики живут концепциями середины прошлого века в лучшем случае и почивали на лаврах итогов Второй мировой войны. Ирану же приходилось что-то придумывать новое.— По поводу дальнейшего военного сотрудничества. Могут ли добровольцы из КСИР попасть на российско-украинский фронт?— Я думаю, что у иранцев своих проблем достаточно, чтобы еще и впрягаться за Россию. У них и свои противники довольно серьезные, причем даже более потенциально серьезные, чем Украина для России.— Это Америка, Саудовская Аравия?— И израильские спецслужбы…— А как так получается, что израильские спецслужбы спокойно «мочат» иранских физиков, а Иран не может их защитить?— Работа спецслужб не означает, что туда приезжает гражданин Израиля, раскладывает снайперскую винтовку и начинает палить во все стороны. Работают сетевые структуры, которые могут передавать на аутсорс или передавать коллегам задачи, которые те помогают им реализовать.Внутри самого Ирана есть люди, негативно относящиеся к режиму, которые по тем или иным причинам согласны участвовать в подобных мероприятиях.Как их находят, как их выявляют, и как их организуют и вербуют — это уже их израильские секреты. Там особая методика работы проникновения в другие страны. Израильские структуры в этом смысле умны и высокотехнологичны.Война все больше переходит в такой специальный формат. Российская СВО — спецоперация лишь на словах, на самом деле это полноценная война. А вот в XXI веке война переходит реально в формат спецоперации.Задача не столько сконцентрировать огневой ресурс на каком-то участке, снести бомбардировками город, сколько нанести точечный и максимально эффективный удар по противнику, по пресловутым «центрам принятия решений», например.Война в XXI веке должна выглядеть именно так. Армии резко уменьшают свою численность, но увеличивают свой технологический уровень, точность и эффективность нанесения удара. Мобильность увеличивается.Армия пусть будет небольшая, но очень точная, мобильная и эффективная в плане нанесения удара. Удар должен быть нанесен еще до того, как противник успеет собрать свою большую армию или что-то организовать. Нанесен именно в ту точку, где это будет максимально эффективно. Да, общемировой тренд именно такой.Кстати, Иран, как ни странно, в эту игру умеет играть, потому что иранские сетевые структуры довольно эффективно заходили в Сирию. Мы видели, как они втягивали в свои сети сирийский бизнес, сирийских военных, как они создавали гражданскую инфраструктуру вокруг своих представителей. Они намного более эффективны, чем любые российские гражданские институты. Это стало чувствоваться уже в первые годы войны в Сирии.
https://ukraina.ru/20221110/1040669119.html
https://ukraina.ru/20221031/1040291780.html
https://ukraina.ru/20221109/1040655345.html
иран
россия
турция
израиль
азербайджан
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, иран, россия, турция, израиль, азербайджан
Секретарь Совета безопасности РФ Патрушев отправился с официальным визитом в Тегеран. Это не первый, но очень характерный факт, подтверждающий сближение России и Ирана. О том, с чем это может быть связано, изданию Украина.ру рассказал политконсультант, ориенталист Игорь Димитриев.
— Игорь, как вы сейчас можете охарактеризовать нынешние российско-иранские отношения? Почему наши страны так сблизились?
— Россия и Иран оказались по одну сторону назревающего мирового конфликта, конфликта разных глобальных проектов мирового устройства. Объективные изменения, которые провоцирует технологический рост, спровоцировали социальные и военно-политические конфликты в разных местах. Базой для протестов в Иране стало накопившееся раздражение т. н. консервативными ценностями. Люди меняются, а власть нет.
Россия и Иран занимают не совсем выгодную позицию: они сопротивляются глобальным изменениям без собственного видения будущего. Их глобальный проект в том, что не надо ничего менять, давайте оставим все как есть, а это изначально проигрышная позиция. У России, правда, был проект будущего — энергетическая империя. Но ее перспективы туманны, так как зависят от контроля маршрутов доставки энергоносителей в технологические центры. В данном случае это Европа и Китай.
А в идеологическом плане основная идея — это консерватизм. В Иране традиционализм и консерватизм приобрел формы законодательные и формальные. Вместо того чтобы идти навстречу изменениям и в управляемом русле производить преобразования, иранцы им сопротивляются, таким образом удобряя социальную почву для внедрения международного влияния.
В итоге с активистами в Иране работают оппоненты, в частности иностранные разведки — израильские, западные, исламистские (суннитские), турецкие, тюркские сети. Они все сейчас активизировались, используют социальный конфликт и ошибки во внешнем курсе Ирана. Поддерживают протесты.
Протестующие требуют социальных реформ, но застрельщиками на данный момент выступают национальные меньшинства, не только активисты сепаратистских организаций, но и просто уличные активисты.
Наиболее жесткие столкновения с многочисленными человеческими жертвами происходит именно на территории проживания нацменьшинств. В первую очередь это курды — там наиболее жесткие столкновения.
Есть масса сообщений о том, что с курдами, с курдскими организациями традиционно работает израильская разведка. Вполне возможно, и в этот раз этот тандем сработал.
Это Южный Азербайджан, где живут тюрки-шииты. В истории иранские тюрки и турецкие тюрки конфликтовали, между ними были кровопролитные войны, а сейчас в рамках единого тюркского проекта они вполне находят общий язык, и тюркская солидарность может сыграть и в этот раз.
По утверждению турецкого телевидения, в Иране проживают 35 миллионов тюрок. Всего в стране живут 85 миллионов. Пусть даже не 35 миллионов, но это наиболее многочисленное меньшинство в Иране. В ходе нынешних протестов неоднократно говорилось о том, что они претендуют на большее, не только на какие-то социальные изменения, но и на признание собственного если не суверенитета, то национального проекта. Если раньше тюркский сепаратизм сдерживала фигура Хаменеи (он азербайджанец, ну и вообще азербайджанцы широко представлены в иранской элите), то сейчас распространились слухи о том, что Хаменеи умер.
Турция уже сориентировалась, там было объявлено о создании собрания Южного Азербайджана. Вполне возможно, что по итогу этого сухопутного конфликта нас ждет сухопутный коридор между Средней Азией и Турцией, который позволит реализовать проект Большого Турана.
Даже Ильхам Алиев недавно заговорил о поддержке собратьев, хотя раньше старался этой темы избегать, чтобы не провоцировать Иран.
Еще одно активное меньшинство, которое взялось за дело, — это белуджи. Они живут на границе с Пакистаном, тоже активно поддерживаются из-за рубежа. Довольно большое количество белуджей живут по ту сторону иранско-пакистанской границы. Проблему усложняет еще и то, что они сунниты. Это добавляет религиозный подтекст к этому конфликту.
Белуджи перешли к использованию огнестрельного оружия в конфликте с иранскими властями. Там довольно много жертв. Как и предполагалось, территория, где проживают белуджи, — наиболее горячая точка.
Духовный лидер белуджей Ирана уже заявил о том, что необходимо признавать их национальные интересы. Поэтому, вполне возможно, могут потребовать провести референдум. Фрагментация Ирана является целью всех этих процессов.
— Почему следуют противоречивые заявления из Ирана, что, с одной стороны, вроде как не поставляли нам беспилотники, а с другой, вроде поставляли, но до войны?
— Они объясняются некоторой конспирологической двойственностью политического устройства Ирана.
Дело в том, что кроме публичной власти, там еще есть власть духовная, которая опирается, в том числе и на параллельные государственные силовые структуры — КСИР.
— Корпус стражей исламской революции?
— Да. Это довольно разветвленная влиятельная сеть, которая имеет собственное финансирование и собственные силовые структуры. Они параллельны публичному государственному устройству. Насколько я понимаю, Российская Федерация взаимодействует именно с КСИР.
Я хотел бы на этом сделать акцент. Дело в том, что на примере Ирана хорошо виден такой интересный момент:
Сто лет назад, когда происходили революции, они имели классовый характер, тогда сталкивались разные социальные классы. Сейчас происходит нечто подобное, глобальное разделение на общественные группы, но это еще не нашло своего теоретического осмысления.
— В каждой стране происходит разделение, чаще всего на две группировки, которые ориентируются на разные глобальные проекты.
Если одни ориентируются на какие-то прогрессистские, леволиберальные тренды, с доминированием технологических западных компаний и IT, то их противниками выступают традиционалистские и силовые структуры, которые тоже объединены в той или иной степени в глобальный союз, как в свое время классовое родство было основанием для союза между капиталистами и социалистами в разных странах.
Сейчас же происходит разделение на глобальные, цифровые элиты и национальные, традиционные. Глобализация угрожает локальным элитам полным растворением в глобальном мире, каким бы он ни был однополюсным или биполярным, каким угодно. Но в любом случае в условиях глобализации они оказываются не нужны. Эта глобализация растворяет и лишает их «кормовой базы».
Теперь подобные консервативные структуры становятся естественными союзниками, пытаются от этих процессов максимально отстраниться, избавиться, избежать растворения в глобальной среде.
— То есть приверженные консервативным ценностям страны, такие как Россия и Иран, не хотят растворения в глобальном проекте прогрессистов?
— Тут даже речь идет не столько о странах, об этом слишком рискованно говорить, сколь о властных элитах. Опасность в этих процессах существует в первую очередь для правящих элит.
— Элиты Саудовской Аравии и Ирана относятся, вне всякого сомнения, к консервативному лагерю. Почему они тогда не могут найти общий язык?
— Они могут найти общий язык, когда касается прагматических интересов. Например, ситуации на рынке нефти или на рынке газа. Нужно понимать, что в каждом случае, в каждой стране произошло подобное разделение на тех, кто за, и тех, кто против. Как в России происходит разделение на условных «либералов» и «патриотов» (или «консерваторов»), на «финансистов» и «силовиков».
Если вооруженный конфликт или любое противостояние усиливает силовиков, то глобалисты усиливают влияние либералов и финансистов. В каждой стране произошло такое разделение.
В Саудовской Аравии тоже есть тренд на либерализацию, вплоть до того, что там уже послабляют ограничения женщинам, проводят музыкальные фестивали с танцами. Страшное дело, жуткий харам!
В целом саудиты, с одной стороны, координируют свои действия с Ираном, хотя и публично воюют, но при посредничестве в том числе России или общих каких-то структур нефтедобывающих стран, они координируют свои действия по добыче нефти, дабы не дать просесть ценам на нее.
С другой стороны, пытаются возглавить эти глобалистские тренды у себя, пытаясь не слишком их разводить с реальностью. Если саудовская молодежь ездит на Запад учиться и возвращается, зараженная «преступными» либеральными идеями, то эти процессы уже не остановишь, их нужно пытаться как-то возглавлять.
Многие страны попали именно в эту вилку, когда оказывались неспособными адекватно реагировать на вызовы, пытаясь остановить неизбежное, вместо того, чтобы его контролируемо внедрить в жизнь.
Ирану стоило бы прислушаться заранее к своей улице, дабы не давать своим оппонентам шанса ее взорвать.
— А какие сейчас взаимоотношения между Ираном и Арменией? Раньше, насколько нам было известно, Грузия из солидарности с Азербайджаном перекрывала транзит товаров в Армению, и они шли через Иран. Но в силу того, что сейчас находится у власти Пашинян, взаимоотношения между этими странами поменялись?
— Армения находится в очень непростом положении, потому что Россия для нее не является сейчас в долговременной перспективе гарантом безопасности. Поэтому односторонне положиться на Россию нельзя. Из-за этого Армения сейчас пытается найти других покровителей, потому что ее окружают очень серьезные противники с двух сторон.
Речь идет о тюркских странах, стремящихся к слиянию, в экономическом и в военном плане. Они обладают очень большими достаточно передовыми ресурсами.
Надежда Армении была в том, что она будет кому-то интересна как предохранитель на пути создания этого Большого Турана, потому что в узком этом месте Армении все коммуникации пересекаются. Она думала отыграть эту карту предохранителя, обменять свое географическое положение на чью-то поддержку.
В этом смысле Армении необходимо было сохранить, с одной стороны, этот коридор — Иран, дальше Грузия и Черное море, — а с другой стороны, не дать возможность выйти Турции в Азербайджан, потому что это будет означать создание единого проекта и полное растворение Армении в нем.
Процессы тут настолько большие, настолько серьезные, что Армения, которая пытается маневрировать и удержаться в этом очень шатком положении... Мне кажется, что перспективы у нее не лучшие.
— А в плане ее взаимоотношений с Ираном?
— Иран был в каком-то смысле гарантом ее безопасности и неоднократно намекал ее противникам, в частности Азербайджану, о том, что он вмешается в случае попыток нарушить те или иные договоренности с Азербайджаном или нарушить интересы Ирана.
В Иране Азербайджан рассматривается как противник и оппонент. Мало того, как союзник Израиля. Дело в том, что по многочисленным сообщениям, в Азербайджане находится якобы израильская станция авиатехнической разведки.
Иран этого очень опасается и ожидает, что оттуда в случае военного конфликта будут происходить какие-то диверсионные или ракетные удары по территории Ирана.
Понятное дело, что Армения в этих условиях рассматривается как союзник. К тому же в Иране достаточно влиятельная армянская диаспора, которая поддерживает эти настроения.
— Один из наиболее вероятных проектов развития мира — это двуполярный мир. Мир, который распадется на два противостоящих друг другу блока. Вполне возможно, что это управляемый процесс, потому что он добавляет жизни всей глобальной системе. Помните, как в свое время противостояние капиталистического и социалистического блоков?
Противостояние этих двух полюсов будет добавлять динамики мировым процессам. Мир распадется на два блока, в рамках каждого будут свои экономические связи. В западные структуры Ирану не попасть. Снятие санкций заблокирует Израиль и другие оппоненты иранцев, а в восточный блок Ирану попасть вполне возможно.
— Возвращаясь к ирано-российскому сотрудничеству, военному прежде всего. К беспилотникам «Шахед»/«Герань». Ты его бы охарактеризовал бы как успешное? Иранские ракеты, которые планирует закупить Россия, что, действительно очень хорошие?
— Не столько хорошие, сколько актуальные. Иранские беспилотники, которые делаются из очень простых комплектующих и реализуют совершенно другую концепцию войны: когда простота в использовании и дешевизна оказались намного более эффективными и актуальными в условиях современной войны — с упором на точность, управляемость, с угрозой инфраструктуре.
Иран удивительным образом, при всех санкциях, при всех ограничениях попал в точку и создал те типы оружия, которые актуальны именно в современной войне.
Российские военные теоретики живут концепциями середины прошлого века в лучшем случае и почивали на лаврах итогов Второй мировой войны. Ирану же приходилось что-то придумывать новое.
— По поводу дальнейшего военного сотрудничества. Могут ли добровольцы из КСИР попасть на российско-украинский фронт?
— Я думаю, что у иранцев своих проблем достаточно, чтобы еще и впрягаться за Россию. У них и свои противники довольно серьезные, причем даже более потенциально серьезные, чем Украина для России.
— Это Америка, Саудовская Аравия?
— И израильские спецслужбы…
— А как так получается, что израильские спецслужбы спокойно «мочат» иранских физиков, а Иран не может их защитить?
— Работа спецслужб не означает, что туда приезжает гражданин Израиля, раскладывает снайперскую винтовку и начинает палить во все стороны. Работают сетевые структуры, которые могут передавать на аутсорс или передавать коллегам задачи, которые те помогают им реализовать.
Внутри самого Ирана есть люди, негативно относящиеся к режиму, которые по тем или иным причинам согласны участвовать в подобных мероприятиях.
Как их находят, как их выявляют, и как их организуют и вербуют — это уже их израильские секреты. Там особая методика работы проникновения в другие страны. Израильские структуры в этом смысле умны и высокотехнологичны.
Война все больше переходит в такой специальный формат. Российская СВО — спецоперация лишь на словах, на самом деле это полноценная война. А вот в XXI веке война переходит реально в формат спецоперации.
Задача не столько сконцентрировать огневой ресурс на каком-то участке, снести бомбардировками город, сколько нанести точечный и максимально эффективный удар по противнику, по пресловутым «центрам принятия решений», например.
Война в XXI веке должна выглядеть именно так. Армии резко уменьшают свою численность, но увеличивают свой технологический уровень, точность и эффективность нанесения удара. Мобильность увеличивается.
Армия пусть будет небольшая, но очень точная, мобильная и эффективная в плане нанесения удара. Удар должен быть нанесен еще до того, как противник успеет собрать свою большую армию или что-то организовать. Нанесен именно в ту точку, где это будет максимально эффективно. Да, общемировой тренд именно такой.
Кстати, Иран, как ни странно, в эту игру умеет играть, потому что иранские сетевые структуры довольно эффективно заходили в Сирию. Мы видели, как они втягивали в свои сети сирийский бизнес, сирийских военных, как они создавали гражданскую инфраструктуру вокруг своих представителей. Они намного более эффективны, чем любые российские гражданские институты. Это стало чувствоваться уже в первые годы войны в Сирии.
