Хлеб с газом. Исай Берг из советского Бутова опередил палачей из гитлеровской Германии
07:14 31.07.2022 (обновлено: 14:18 03.08.2022)
© коллаж Украина.Ру
Ровно 85 лет назад, 31 июля 1937 года, нарком внутренних дел СССР Николай Ежов издал приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
Этим документом были выделены два новых спецобъекта под Москвой для результатов заплечных дел — «Бутово» и «Коммунарка». Там «врагов народа» и расстреливали.
Приговоров врагам и расстрелов было так много, что московские кладбища не справлялись с потоком захоронений. Поэтому Бутово и Коммунарка подоспели палачам в самый раз, и теперь с трупами можно было не церемониться.
Как известно из документов, специализация «полигонов» была жестко разграничена. На объект «Коммунарка» свозили представителей тогдашнего комми-бомонда: партийной и советской номенклатуры, офицеров Красной армии, инженеров, деятелей культуры и искусства, работников НКВД. Объект «Бутово» был попроще: там расстреливали рабочих, крестьян, священников, кулаков, уголовников, бывших белогвардейцев и прочих «антисоветских элементов», социальную принадлежность коих и определить было пока невозможно. Например, детей.
Сегодня так же известно, что после ускоренного судебного конвейера осужденных на расстрел привозили из московских тюрем в машинах с надписью «Хлеб». В «Бутове» на полигоне их размещали в длинном бараке, где проводилась перекличка и сверка людей с доставленными из тюрем документами. Потом им объявляли смертный приговор и после восхода солнца стреляли в затылок из пистолета. А после без уведомления родственников и без гражданской панихиды закапывали в 13 рвах, общая протяженность которых составляла 900 метров. Шириной 4—5 метров и глубиной около 4 метров. И было это близ деревни Дрожжино Ленинского района Московской области — Ленин, наверное, был бы доволен…
Пик расстрелов в «Бутове» пришелся на февраль 1938 года. А начались уже 8 августа 1937-го. Быстренько то есть — палачи торопились очистить Родину. За день в Бутове редко расстреливали менее 100 человек. Иногда дневной улов смерти составлял и 300, и 400, и свыше 500 человек. Пик казней в Бутове пришелся на 28 февраля 1938 года, когда за день было расстреляно 562 человека. И никаких пулеметов — только личный наган у каждого из 12 «комиссаров-расстрельщиков», безотказный и надежный.
Сначала расстрелянных хоронили в отдельных ямках-могильниках. Потом решили не тратить время и вырыли несколько траншей, в которые и сбрасывали тела. А по завершении «смены» экскаватором трупы несильно присыпали землей, чтобы на следующий день сверху набросать новых обезвреженных «врагов».
За все время в Бутово расстреляно 20 765 человек. Было обнаружено и обследовано 13 рвов. И согласно сохранившимся документам, сегодня уже известно, что основную часть расстрелянных составляют жители Москвы и Московской области; две с небольшим тысячи — из регионов Российской Федерации; 1468 человек — уроженцы Украины, 604 человека — из Белоруссии; 1702 человека — выходцы из республик Прибалтики, есть уроженцы Молдавии, Закавказья, Средней Азии и Казахстана. В Бутове были расстреляны жители и уроженцы других государств: Германии, Польши, Франции, США, Австрии, Венгрии, Румынии, Италии, Югославии, Чехословакии, Турции, Японии, Индии, Китая и многих других.
Подавляющее большинство расстрелянных (80-85%) были люди беспартийные, около половины из всех имели низшее образование. В Бутово расстреливали и 15-16-летних мальчишек (есть один 13-летний) и 80-летних стариков. Расстреливали целыми семьями и селениями.
Подавляющее большинство расстрелянных (80-85%) были люди беспартийные, около половины из всех имели низшее образование. В Бутово расстреливали и 15-16-летних мальчишек (есть один 13-летний) и 80-летних стариков. Расстреливали целыми семьями и селениями.
В основном убивали мужчин — почти 20 тысяч, женщин — 858. По профессиям и роду занятий больше всего на «спецобъекте» загублено простых рабочих. За ними следуют служащие советских учреждений, потом крестьяне, за ними — люди, пострадавшие за веру. Следом за «церковниками» приняли смерть так называемые «лица без определенных занятий», в числе которых могут быть и священники, и ученые, и люди из «бывших» (бывшие князья, графы и т. д.), и обычные уголовники. Как написал один из авторов, «тут железнодорожники, бухгалтеры, работники торговли и сферы обслуживания, сторожа, моряки, первые советские летчики, пенсионеры, кустари, преподаватели школ, училищ, техникумов и вузов, студенты, заключенные тюрем и ИТК, милиционеры, пожарные, врачи, агрономы, художники, литераторы, спортсмены, сотрудники НКВД, партийные и комсомольские работники, руководители крупных предприятий — трестов, фабрик, заводов, — словом, в земле Бутова лежит весь народ, все его представители...».
А другой исследователь добавлял: «Бывшие сотрудники НКВД здесь соседствуют с трижды раскулаченными и под конец расстрелянными крестьянами. Здесь лежат и латышские стрелки, — опора Ленина в 1918 году, — поголовно истребленные в конце 30-х, и романтики-коммунисты, приехавшие "строить социализм" откуда-нибудь из Германии или Южной Африки. Здесь — тысячи бывших "каналармейцев", воплотивших грандиозный проект соединения Москвы-реки с Волгой и уничтоженных сразу после того, как канал был построен и миллионное население "Дмитлага" стало ненужным стране. Здесь и все "бывшие" — предприниматели, офицеры и вообще, так сказать, "привилегированные классы". Но здесь — и рабочие. Здесь — и художники. Трудно поверить: одних художников 100 человек! Здесь люди совсем простые и всесторонне одаренные, подлинный цвет России. И еще — несметное число людей совсем простых»...
А другой исследователь добавлял: «Бывшие сотрудники НКВД здесь соседствуют с трижды раскулаченными и под конец расстрелянными крестьянами. Здесь лежат и латышские стрелки, — опора Ленина в 1918 году, — поголовно истребленные в конце 30-х, и романтики-коммунисты, приехавшие "строить социализм" откуда-нибудь из Германии или Южной Африки. Здесь — тысячи бывших "каналармейцев", воплотивших грандиозный проект соединения Москвы-реки с Волгой и уничтоженных сразу после того, как канал был построен и миллионное население "Дмитлага" стало ненужным стране. Здесь и все "бывшие" — предприниматели, офицеры и вообще, так сказать, "привилегированные классы". Но здесь — и рабочие. Здесь — и художники. Трудно поверить: одних художников 100 человек! Здесь люди совсем простые и всесторонне одаренные, подлинный цвет России. И еще — несметное число людей совсем простых»...
Среди расстрелянных в Бутове — председатель II Государственной Думы Федор Головин, московский губернатор, впоследствии шеф жандармов Владимир Джунковский, его адъютант и друг генерал Владимир Гадон, правнук Кутузова и одновременно родственник «красного маршала» Михаила Тухачевского, профессор церковного пения Михаил Хитрово-Крамской, внучка Салтыкова-Щедрина Тамара Гладыревская, один из первых летчиков Николай Данилевский, член экспедиции Отто Шмидта Ян Березин (чех по национальности), художники Александр Древин, Роман Семашкевич, представители старинных русских дворянских родов Тучковых, Гагариных, Оболенских и Кобылинских, а также большая группа царских генералов.
Список священнослужителей, убитых в Бутове, возглавляют семь архиереев: митрополит, два архиепископа и четыре епископа. Старейший архиерей, принявший мученический венец в Бутове, — священномученик Серафим (Чичагов). Расстреляны также митрополит Ленинградский, архиепископы — священномученик Димитрий (Добросердов) и священномученик Николай (Добронравов), епископ Арсений (Жадановский), последний наместник Чудова монастыря в Кремле, епископы — священномученик Аркадий (Остальский) родом из Житомира и священномученик Никита (Делекторский). Там же расстрелян и последний наместник Троице-Сергиевой Лавры преподобномученик Кронид (Любимов), множество лаврских монахов. Вместе с архиереями казнены архимандриты, протоиереи, игумены, иеромонахи, священники, диаконы и иеродиаконы, монашествующие, псаломщики; тут также расстреляно около двухсот человек мирян: церковные старосты, регенты, певчие, уборщицы храмов, сторожа...
Особняком стояли среди расстрелянных в Бутово инвалиды, которых изымали из переполненных тюрем и кардинально «решали вопрос»... Другими словами, в сталинском СССР осуществлялся без всяких политических и нравственных ограничений выброшенный еще за 20 лет до тех событий лозунг зампредседателя ВЧК Мартына Лациса, который в газетке «Красный террор» 1 ноября 1918 года написал: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность Красного террора».
У Лациса, которого расстреляли, кстати, тоже в 1938-м получились достойные продолжатели. Главный носитель сталинских «ежовых рукавиц» нарком Николай Ежов в пояснении к приказу об уничтожении «врагов» писал: «Если во время этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом особой нет». А еще один пострадавший от своих же «борец» Арон Постель, бывший сотрудник НКВД, рассказывал следователям: «Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в числе которых шли совершенно неграмотные женщины, несовершеннолетние и даже беременные, и всех, как шпионов, подводили под расстрел... Только потому, что они "националы"»...
...Уже 19 октября 1938 года расстрелы были прекращены. И где-то в это же время в НКВД уже допрашивали одного из главных участников организованной бойни в Бутове. Его, как сказали бы сегодня, едва ли не главную "звезду" -- 32-летнего лейтенанта госбезопасности, изобретателя в душе и палача по призванию. Звали его Исай Давидович Берг.
Допрашивали Исая, естественно, свои, фактически соратники по палачеству. Арестовали его в августе 1938 года и сначала "шили" мелочь -- безобразную выходку в отношении сослуживца и аморалку. Но потом решили на этом не останавливаться и "накопали" участие в контрреволюционной троцкистской группе, обманным путем пролезшей и свившей "гнездо" в управлении НКВД по Московской области. А это – однозначно враг народа и антисоветчик, пощады которому быть не могло.
Но следствие продлилось несколько месяцев. Видимо, НКВД было все же жалко расставаться с таким ценным кадром. Однако 7 марта 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР, сочтя обвиняемого "полностью изобличенным" материалами следствия, приговорила его к расстрелу. И его расстреляли.
А потом несколько десятилетий у него отбирали даже авторство в изобретении одного из самых страшных и мучительных орудий убийства ХХ века – душегубки, специально оборудованного фургона типа "Хлеб" с выведенной в кузов выхлопной трубой, приписывая ее "коллегам-конкурентам" – палачам из гитлеровской Германии. На самом же деле эту душегубку двумя годами ранее, в 1936-м, придумал и опробовал в СССР именно он, начальник АХО (адмхозотдела) Управления НКВД Московской области, 32-летний лейтенант Исай Берг.
Известный антилюбитель СССР времен Иосифа Сталина, писатель-нобелиат Александр Солженицын в своей книге "200 лет вместе" написал так: "И.Д. Бергу было поручено исполнять решения "тройки" УНКВД МО – и Берг исправно выполнял поручение: возил на расстрелы. Но когда в Московской области стали заседать одновременно три "тройки" – уже справиться было расстрельщикам невозможно. Тогда и догадались: жертв раздевать догола, связывать, затыкать рты и бросать в закрытый грузовик, снаружи замаскированный под хлебный фургон. На перегоне выхлопные газы шли внутрь грузовика – и до дальнего рва арестанты были уже "готовенькие"...
К тому времени уже несколько лет буйствовали, кроваво бесчинствуя от безнаказанности, и бесчинствовали, кроваво буйствуя по той же причине, многие в погонах НКВД, значившиеся в ведомстве как "комиссары для особых поручений".
Известны имена этих "порученцев смерти": например, пережившего всех и вся, ставшего семиорденоносным генералом Василия Блохина, на счету которого числится до 10 тысяч человек, расстрелянных им лично. Или менее удачных его товарищей по кровавому ремеслу – Григория Хрусталева, Ивана Юсиса, Петра Маго, братьев Василия и Ивана Шигалевых, Эрнста Мача, Александра Емельянова и других. Многих из них в могилу свели либо алкоголизм (надо же было как-то расслабляться после многочасовых выстрелов в упор в человеческие затылки), либо психические заболевания (кровавые мальчики приходили в возбужденное сознание по ночам и звали с собой). Некоторых, как и Берга, расстреляли свои же – за "контрреволюционную деятельность".
Но на фоне этих событий судьба "изобретателя" Берга все же стоит особняком. Хотя бы потому, что под свое каннибальское "ноу-хау" он подложил максимально правильную политически и даже в какой-то мере нравственную подоплеку.
Он заботился о светлом образе "вождя народов", которого не должны были касаться даже перед смертью "поганые" уста "врагов народа". Все дело в том, что Бергу и Ко расстреливать приходилось и фанатичных твердокаменных большевиков-сталинистов, которые до конца верили своему "вождю". И не хотели верить, что с ними так могут обойтись – расстрелять по быстрячку, как собак. Вот они-то перед расстрелом и выкрикивали здравицы в адрес Иосифа Сталина, а это и нервировало, и деморализовало "комиссаров". Вот вышестоящее начальство в лице "железного наркома" Николая Ежова с помощниками и распорядилось: с одной стороны, "не допускать таких явлений в дальнейшем", с другой – проводить работу среди палачей, чтобы "поднимать настроение, стараться доказать им, что люди, которых они стреляют, – враги".
Исай Берг и старался в точности выполнить распоряжение. Когда общее число осужденных на расстрел в Москве и области стало переваливать за 300 человек в день, тогда Берг и предложил душегубку на колесах. Приговоренных сажали в машину и по пути душили выхлопным газом. Техника расправ была действительно проста и бесхитростна. За раз такая машина в Таганской или Бутырской тюрьмах могла принять от 20-30 до 50 человек. До рвов в Бутово, куда сваливали трупы, "враги" доезжали уже либо мертвыми, либо без сознания. И, конечно же, не могли ничего кричать и тем самым "нервировать персонал", выбивая его из колеи. Погрузили, повезли, задушили, на месте выгрузили, прикопали – и вся работа. К тому же, как прагматично признавался на следствии сам Берг, работы было столько, что "товарищи" не справлялись, и потому понадобилось технически усовершенствованное решение, ибо "невозможно было исполнить столь большое количество расстрелов".
И ведь был этот изобретательно-затейливый и высокоморально-коммунистический палач Берг, если верить его анкете, что ни на есть свой, плоть от плоти победителей, перспективный с точки зрения "из никого" при новой власти стать "всем". Он, может, стал бы, да пуля остановила...
Родился Берг в Москве в 1905 году евреем. Это тогда уже самим фактом "принадлежности" означало особый "ускоритель" в карьерном революционном росте. Но и без "правильной национальности" Берг самостоятельно и решительно добивался улучшения статуса. В 15 лет он стал красноармейцем, в 20 – уже был комвзвода, в 25 – вступил в партию большевиков, в неполные 30 – возглавил административно-хозяйственный отдел (АХО) управления чекистов Московской области. А потом, чтобы катализировать рост, ушел в палачи и изобрел душегубку...
В Бутово она, эта дьявольская машина, действительно оказалась страшно незаменимой. Сам Берг уже на следствии признавал: "Много мы стреляли и невиновных". Но тогда же он рассказывал о своей "работе" как о конвейере: "Все дела... пропускались без всяких претензий по 400-450 дел в тройку, причем дела рассматривались по два дела в минуту".
В Бутово она, эта дьявольская машина, действительно оказалась страшно незаменимой. Сам Берг уже на следствии признавал: "Много мы стреляли и невиновных". Но тогда же он рассказывал о своей "работе" как о конвейере: "Все дела... пропускались без всяких претензий по 400-450 дел в тройку, причем дела рассматривались по два дела в минуту".
Но не повезло Бергу пожить, выбившись наверх по коммунистической социальной лестнице и почивая на лаврах. Он как бы попал в расщелину на стыке между двумя сменявшими друг друга общественно-политическими процессами, характеризовавшими то время. В 1938 году, с одной стороны – наметилось торможение репрессий. Сталин, что называется, "напился крови врагов" – максимально обновил элиту, очистив ее от тех, кто по праву революционного соучастия считал себя равным ему. Теперь к рулю в СССР на всех уровнях приходили исполнители и порученцы, верные и преданные только ему.
С другой – нужно было избавиться на всех уровнях от слишком уж одиозных соратников и помощников зарвавшегося наркома Ежова. И избавлялись: как Ежов пустил под нож всех соратников своего предшественника – Генриха Ягоды, так и его самого с самыми одиозными "ежовцами" отправил к праотцам уже его сменщик – Лаврентий Берия. Этот тоже частично продолжил репрессии, но уже тормозил – проводил их выборочно и точечно. Некого было расстреливать, кто-то должен был не только работать, но и руководить...
И просто уже интересно, что думал Лаврентий Павлович, когда ему доносили, что забитый почти до смерти кровавый карлик Ежов 4 февраля 1940 года шел на расстрел с "Интернационалом" на устах? А перед этим Ежов в суде заявил: "Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. Повсюду были враги...". Не сломался, значит. Сам-то Берия, когда его в декабре 1953 года тоже судили и расстреляли на скорую руку, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах, просил о помиловании. И уже ничего не пел...
А вот изобретателю душегубки Исаю Бергу все же повезло чисто по-советски — весьма и весьма символично. Не только в том, что его труп сожгли в крематории Донского монастыря в Москве, где также кремировали и трупы его начальников — Ягоды, Ежова и Берии, и их прах перемешался в одной безымянной могиле. В 1953 году семья Берга первый раз подала документы на реабилитацию своего изобретательного родича как жертвы... Сталинских репрессий. Семье тогда отказали — слишком свежи были в памяти следы «работы» «пламенного чекиста» и всплыли документы об изобретении им душегубки.
Однако уже 13 июня 1962 года Исай Берг был реабилитирован. Как незаконно репрессированный по надуманному обвинению – в «контрреволюционном троцкизме». Приговор от 7 марта 1939 года был отменен, а все дело за отсутствием состава преступления прекращено. О первенстве в изобретении дьявольского орудия убийств в СССР тогда предпочли надолго забыть. Чтобы не «соперничать» с Гитлером. Не хотели о таком своем «славном прошлом», похоже, вспоминать и набиравшие силу в Союзе ветераны-чекисты. Пока не пришел Владимир Путин и расставил все по местам — оценил преступления по закону...
...И ведь формально все правильно: расстреляли коммуниста Берга по надуманному обвинению, а не за реально совершенные преступления. И как коммуниста реабилитировали. Вместе с теми, кого он либо расстрелял, либо прокатил к месту смерти на фургоне с надписью «Хлеб»...
