В новом правительстве Казахстана после стабилизации обстановки и ввода сил ОДКБ оказались люди, придерживающиеся русофобских взглядов. С одной стороны, президент Касым-Жомарт Токаев не мог не понимать, какую реакцию в России это вызовет. С другой стороны, объяснения казахстанских экспертов, что Токаеву нужны хоть какие-то лояльные люди, тоже не выдерживает критики.
— Андрей Валентинович, удастся ли этих русофобов убрать из структур власти?
— Вы же сами видели, как новый министр информации переобулся в полете. Сейчас он рассказывает о том, что лучше друга России в Казахстане, чем он, нет, и что он за День Победы и за все хорошее против всего плохого. В этом смысле он, не в обиду будет сказано, настоящий украинец. Когда российские и полуроссийские части будут входить в Харьков, их будут встречать с хлебом-солью и рассказывать о том, как они, настоящие украинцы, тяжело боролись с властью ненастоящих украинцев.
Казахстан в этом смысле ничем не отличается от Украины. За исключением отдельных маленьких картинок, которые касаются особой национальной специфики, разницы между ними нет. И в Днепропетровске, и в Киеве, и в Харькове и даже во Львове с Ивано-Франковском будет гигантское количество людей, которые будут вести себя точно так же, как ведет себя министр информации Казахстана для того, чтобы отмазаться от того, что его очень многие не любят в России, начиная от Рогозина и заканчивая Примаковым.
— Как изменилась структура власти Казахстана после окончательного ухода Назарбаева?
— Да она никак особенно не изменилась. Не ставьте телегу впереди лошади. Понятное дело, что погромы и безобразие значительное количество людей в Казахстане отвратило от любых разговоров о тюркской солидарности, об исламской справедливости и о либеральных ценностях.
Когда наши десантники высаживались на взлётную полосу в Алтма-Ате, это была даже не новость, а подтверждение простой ситуации, когда вся нацистская сволочь, рассказывающая о величии казахского каганата, о колонизации русских и о голодоморе, куда-то исчезла. Я в это время пытался отдыхать в Калининградской области и пытался посмотреть аккаунты людей, постоянно борющихся со всем русским, так вот эти люди по мановению волшебной палочки куда-то исчезли. Их даже не стало в Facebook. Понятно, что казахстанская власть жестко ограничила трафик интернета, там пять дней люди сидели без совершеннейших средств коммуникации, но когда интернет появился, произошли странные вещи.
Повторюсь, когда поменяется ситуация на Украине, мы будем наблюдать примерно ту же самую особенность и большинство людей, дравших глотки против России, начнут рассказывать, что их неправильно поняли и они боролись за русский мир. В Казахстане это происходит сейчас. В Украине это произойдет несколько позже, полагаю, в течение этого года.
— Даже если предположить, что казахстанской власти удастся избавиться от русофобских элементов, насколько эффективно она сможет решить экономические проблемы страны, которые тоже могут привести к последующим бунтам?
— Вы правы, что под любой социально-экономической проблемой пытаетесь найти глобальные сложности, но на самом деле Казахстан — это очень удачливая страна. Если бы Украина получала такие же деньги, которые получает Казахстан за выручку своего сырья, то большому количеству граждан Украины жилось значительно легче, проще и веселее.
Обычный статистический обзор показывает, что за октябрь и ноябрь 2021 года Казахстан наторговал своей нефтью на 4,5 и на 5 млрд долларов, не говоря уже о том, что он получил за продажу урана, редкозема и меди. Сырьевой экспорт позволяет этой стране жить на уровне обыкновенной среднеевропейской страны. Средний уровень жизни в больших городах Казахстана такой же, как в Будапеште, Праге или Варшаве.
Поэтому говорить о том, что казахстанская власть довела народ до обнищания, и поэтому он вышел на улицы, может только тот, кто вообще не знает Казахстан. В Казахстане все более-менее нормально. Таджикистан, Узбекистан и Киргизия — это другое дело. Там могут быть проблемы и, скорее всего, они появятся в ближайшие месяцы.
— Тут же речь идет не только о нищете, но о социальной несправедливости, коррупции и кумовстве. Будут ли эти проблемы решены?
— А мы при каком общественном строе живем? Который всех делает равными или который делает богатыми только отдельную часть отдельного класса? Понятно, что в Казахстане люди, который связаны с Семьей, обогатились просто до безобразия. Но чем они отличаются от вашего Фирташа или Коломойского? Только тем, что украинские олигархи не кровные родственники президента.
До тех пор, пока не произошли глобальные трансформации, которые вызвали бы ввод сил ОДКБ, никто не обращает внимание на то, что сам по себе капитализм основан на одной простой вещи: люди не равны, а тот, является родней власти, по определению успешнее чем вы, я и целый свет.
Можно ругать Назарбаева за то, что он отдал значительную часть своей страны на откуп своим родным и близким. Но в том, что он сделал это, нет ничего особенного. А Ислам Каримов, а Сапармурад Ниязов, а многочисленные президенты Киргизии поступали иначе? Просто когда тот или иной бай добирается вместе со своей семьей до кормушки, то происходит, как в старой присказке: «Николай Александрович II не мыслил свою жизнь без России, но Россию без себя тоже не мыслил».
— Как сложится судьба Назарбаева и его семьи? Будет ли Нур-Султан переименован обратно в Астану или страсти рано или поздно утихнут?
— Наиболее одиозные решения вроде переименования страны в Нур-Султан сойдут на нет, от них не очень резко и жестко постараются отказаться. Конечно, Назарбаев — очень интересная фигура. Это человек, которому Казахстан обязан существованием в нынешних границах и хорошим отношениям с ближайшими соседями. Другое дело, что любой человек, который долго находится у власти, концентрирует на себе и плюсы, и минусы, причем плюсы забываются, а минусы остаются.
Нурсултан Абишевич многими в Казахстане воспринимается как отработанный материал. «Да, он создал страну, дал нам денег, но всего ему хорошего и в добрый путь». Ситуация там складывается именно таким образом. От людей просто устают. Он же в Казахстане был с 1986 года, и все хорошее, и плохое, связано с ним. Наверное, хочется что-то поменять. Нельзя 30 лет существовать при одном и том же человека. С точки зрения социальной психологии это невозможно.
Потом, когда они захотят этого человека поменять и начнут друг друга резать, они скажут, что мы немножко ошиблись, раньше было не так уж плохо, но поезд ушел.
— Насколько теперь Токаев застрахован от разного рода переворотов, цветных революций и всего остального?
— Токаев действительно стал единственным центром власти в стране. Весь этот бардак во многом был производной от того, что было непонятно, кто главный — Библиотека или Аккорда, Назарбаев или Токаев. И такая непонятная ситуация существовала годами. Ясное дело, что после того, как окончательно стало понятно, что есть один главный начальник, порядку в стране будет больше с точки зрения подчиненности силовиков, нормальности прохождения решений в экономическом блоке и бюрократической дисциплины.
Проблема в том, что Токаева до сих пор воспринимают как человека, который хочет дружить со всеми и боится со всеми испортить отношения. Токаев — дипломат, который не склонен к конфликтам и всегда ищет некий консенсус. А в азиатских обществах человек, который ищет консенсус, многими воспринимается как слабая фигура, которую надо отодвинуть, подрихтовать или убрать.
Когда в Казахстан пришли наши части, он выиграл. Он получил гигантский задел на будущие возможности самостоятельного правления. Но сможет ли он править самостоятельно? Не знаю. В такой ситуации, которая сейчас складывается в Казахстане, человек, ищущий компромисс, изначально ставит себя в слабую позицию. Там нужен человек, который введет танки и всех раздавит. Там нужен Тяньаньмэнь, а не пояс любви и дружбы.
— Готова ли Россия снова вводить ОДКБ в случае разного рода эксцессов? Это ведь очень опасно, а проблемы не решаются.
— Вы правы, но у нас нет другого выхода. Казахстан — это такое место, которое мы не можем оставить без своего внимания, даже если бы мы по какой-то своей причуде вдруг этого захотели. Казахстан — это главный геополитический мост между нами и всем остальным Югом. Черная дыра и дикое поле в виде Казахстана — это самое худшее, что может произойти вокруг России.
Украина со всей ее дурью — это неприятно, но с этим можно жить. А Казахстан, который управляется врагами России или вообще никем не управляется (второе наиболее вероятно из плохих сценариев), — это то, о чем нельзя даже подумать. Нам тогда придется туда вводить не миротворцев, а полноценный воинский контингент, чтобы взять под контроль логистические узлы просто для того, чтобы у нас был выход на юг. Иначе у нас будет, извините за вульгаризм, полная задница.
С безумной украинской властью мы как-нибудь разберемся, не в этом году, так в следующем. Но это маленький кусочек географии. А Казахстан — это девятая в мире страна по размеру территории, у нас с ними 7,5 тысяч км неохраняемой пограничной территории. Какие могут быть АЭС в Казахстане, когда у нас там дикое поле? Какие могут быть военные базы в Кулябе, если между нами и Таджикистаном пустое безобразие? Никакие.
Мы не можем от Казахстана отгородиться, даже если бы нам этого захотелось. Украина, Белоруссия, Молдавия — значимые страны для РФ с точки зрения идеологии, экономики и военного потенциала, но Казахстан — это концентрированная Украина.
Если у нас на месте Казахстана появляется цепь враждебных государств, нам придется создавать фильтрационные лагеря для людей, которые оттуда побегут. Там 3,5 млн русских. Вы можете представить такие лагеря в Челябинске или в Оренбурге? Я не могу. Я много видел американских фильмов, но это физически невозможно. Побегут люди из Алма-Аты и крупнейших региональных, прервутся цепочки. Тот уран, который шел из Казахстана на российские перерабатывающие предприятия, перестанет поступать. У наших машиностроителей и переработчиков все заказы идут во всю Среднюю Азию, у них сразу прервутся поставки, продукция окажется никому не нужной, а люди вместо денег получат большую фигу. Куда нам девать рабочих из Челябинска, Омска или Орска?
К сожалению, значительная часть людей, которая говорит, как мы должны любить Центральную Азию, забывают о материальной стороне вопроса. А она именно в этом. Казахи платят живые деньги за металлообработку и нефтехимическое оборудование. По свежей и интересной оценке, что 36% российского рынка перерабатывающей промышленности уходит в ЦА. Десятки тысяч людей останутся без работы.
— Какую политику в отношении Казахстана следовало бы проводить России?
— В России любимая тема любого «всепропальщика» — что Россия все потеряла. Но включаешь ролик, на котором казахстанские военные наводят порядок, то посмотрите, что на них надето, на чем они ездят — это все Россия.
И ОПК, и комплекс наших перерабатывающих структур, и наши транспортно-коммуникативные структуры, которые качают азиатское сырье на территорию ЕС — это все система, в которой все взаимосвязано. Все это друг без друга существовать не может.
Вы спрашиваете, что нам делать с казахами? Нам ничего не надо с ними делать. Казахи через нас качают свое сырье на рынки Италии и Нидерландов. Нужно с этим что-то делать? Нет. Они платят нам транзитные тарифы, это обыкновенная рыночная экономика. Вот и все.
