- Александр, канцлер Меркель, уходя с поста, попыталась поставить точку в вопросах внешней политики Германии. Как вы прокомментируете сделку Германии и США по «Северному потоку – 2»?
– Ну, это не совсем сделка. Это просто соглашение, которое на самом деле никого ни к чему не обязывает. Я расцениваю это как маленькую уступку Германии Соединенным Штатам Америки. Американцам нужно было сохранить лицо в связи с тем, что они ничего не смогли сделать с «Северным потоком – 2». Сделка эта – определенная декларация. Из серьезного там, пожалуй, создание некоего фонда. Уже здесь и сейчас понятно, что этот фонд в размере миллиарда — это не средства, которые будут переданы Украине.
Как сделку этот проект можно рассматривать только в том плане, что это выгодный проект для Германии. То есть будет создан страховой инвестиционный фонд, из которого различным организациям будут поступать средства в виде кредитов, долгосрочных ссуд, которые будут на Украине решать какие-то проблемы.
На 99 процентов эти инвестиции, эти ссуды получат конкретно немецкие и европейские компании. Так что Украина в любом случае этих средств не увидит. Будут выданы средства немецким компаниям, которые будут что-то делать для Украины или на Украине, и они будут использовать средства этого фонда.
Так что Меркель оставила скорее не точку, а многоточие в своем политическом наследии, и сделала это достаточно четко. Но, должен сказать, уже через неделю все это может быть забыто. Жизнь показывает, что в сегодняшнем мире заключенные сделки или договоренности не значат ровным счетом ничего. Вчера они существовали, завтра их могут разорвать.
- Президент ФРГ Штайнмайер собирается посетить Украину. Как вы думаете, что он привезет в Киев?
Эта «формула Штайнмайера» и его заверения поставили на президенте достаточно неприятное клеймо человека, который пообещал то, что затем никто не выполнял. В современном мире, в мире европейском, это не считается большим достоинством. Я думаю, что ничего конкретного в этой встрече не будет по одной простой причине: федеральный президент Германии — это чисто номинальная должность.
Это такой свадебный генерал, который не принимает и не исполняет решения, а только подписывает назначения министров и выполняет функцию представительства Германии внутри страны и за рубежом. Скорее, этот визит является демонстрацией того, что Германия не совсем выкидывает из своей обоймы Украину.
Но для украинцев или для украинской власти это должно послужить плохим сигналом, потому что такая демонстрация, данная не канцлером, а федеральным президентом, означает только одно: что проблемы Украины для Германии более не являются первостепенными. Свадебный генерал, а не руководство страны что-то им будет говорить.
- «Северный поток — 2» достроен, но процесс сертификации еще не закончен. Повлияют ли на этот процесс результаты парламентских выборов?
– Вряд ли. Вряд ли, потому что ситуация с энергоснабжением, ситуация с ресурсами в Германии и вообще в Европе не такая, чтобы пытаться на этом зарабатывать какие-то очки. Скорее всего, все останется на уровне деклараций. «Северный поток – 2» будет сертифицирован — здесь практически нет никаких сомнений. Конечно, будут попытки дискредитировать проект. Особенно если к власти в Германии в той или иной коалиции придет партия «зеленых». Это резкие противники «СП – 2», и они настроены антироссийски. Так что легких путей не ожидается, но проблем не будет: «Северный поток» будет существовать и будет работать.
- Имеет ли смысл России болеть за Олафа Шольца или Армина Лашета — фаворитов предвыборной гонки?
По старинной немецкой традиции то, что говорится до выборов, совершенно не означает то, что после выборов будет исполняться. Это еще Бисмарк говорил. Поэтому невозможно на сегодняшний момент между двумя кандидатами проводить параллели или говорить, что этот будет проводить более пророссийскую политику, а тот менее.
В отношении партии «зеленых» можно сказать: да, однозначно, у них есть антироссийская линия. И то, в истории Германии уже был один министр иностранных дел – Йошка Фишер, «зеленый», который тоже был очень критично настроен по отношению к России, но именно в этот период правления Герхарда Шрёдера «зеленые» вели достаточно умеренную политику и практически не антироссийскую. Так что не стоит загадывать наперед.
Мы можем только строить предположения. И российским политикам, и политологам тоже не стоит пытаться сейчас говорить, кто из кандидатов лучше для России. Никто сейчас этого не знает, тем более что оба политика сейчас на последних метрах дистанции, идут ноздря в ноздрю, и совершенно непонятно, кто из них станет канцлером.
- Стоит ли ожидать, что новый канцлер Германии сможет склонить Украину к примирению с республиками Донбасса.
– Нет. Кто бы ни стал канцлером, они этого делать не будут. Они займут позицию наблюдателя и будут требовать, чтобы Россия продолжала давить, чтобы Россия в этом участвовала. Германия однозначно не желает выступать в этом процессе молотом, который должен придавить одну из сторон и потребовать принятия решений. Если и будут проводиться какие-то консультации, то они, скорее всего, будут на заднем плане. Открыто Германия не будет проявлять инициативу.
- Что простые немцы думают об украинском вопросе? Занимают ли они ту позицию, которую диктуют мейнстримные медиа?
И второй вопрос – каким образом вернуться к нормальной жизни после локдаунов? Все остальное практически никого не интересует. Интересует только газ, потому что это тепло в квартирах. Так что Украина не в повестке дня.
- В связи с недавним скандалом между Францией и так называемыми англосаксами стоит ли ожидать сближения Франции с Германией, планов по созданию европейской армии, чтобы они начали форсироваться как-то.
С очень большой долей натяжки можно представить, что немецкий парламент утвердит бюджет, в котором будут выделены дополнительные расходы на создание некоей новой оборонительной структуры. В сегодняшней ситуации это практически нереально.
Может быть, когда закончится пандемия и когда все вернется на круги своя, когда инфляция перестанет галопировать, появится возможность. Поэтому создание нового оборонительного союза или какое-то сближение будет декларироваться, но не будет реально осуществляться.
