Родился Епишев в 1908 году. В 20-е вступил в комсомол, работал в местном райкоме в отделе агитации. С началом коллективизации и индустриализации вступил в партию и по партийной путевке был направлен на курсы комсостава. После которых стал политработником в РККА. В то же время выучился в Военной академии механизации и моторизации, что поспособствовало его дальнейшему взлету.
В разгар репрессий Епишева перевели из РККА на партийную работу — парторгом Харьковского паровозостроительного завода, который в 30-е годы начали переводить на военные рельсы, и он превратился в одно из важнейших танковых предприятий СССР. Именно там был создан знаменитый Т-34.
В то время на заводе шли чистки, под которые угодил его руководитель Бондаренко. Епишева отправили туда как безусловно лояльного партийной линии. Вообще, заводской парторг не самое влиятельное лицо, но Харьковский завод имел настолько важное значение, что Епишева одновременно включили в состав ЦК КПУ. А за год до войны он уже возглавил харьковский обком.
Попав в республиканскую номенклатуру Епишев перезнакомился со всеми видными партийными деятелями, в том числе и с двумя своими будущими работодателями — Хрущевым и Брежневым.
С началом войны мощности харьковского завода были эвакуированы в Нижний Тагил. Вместе с ними на Урал уехал и Епишев. Там он стал обладателем уникального достижения.
Будучи всего лишь секретарем нижнетагильского горкома, он одновременно был заместителем наркома машиностроения! Все из-за того, что эвакуированным на Урал заводам придавалось важнейшее значение. Они должны были в кратчайшие сроки возобновить свою работу и выйти на рекордные мощности.
После того, как заводы наконец заработали, Епишева отозвали обратно в армию. До конца войны он как представитель партии входил в состав Военных советов нескольких армий и дослужился до звания генерал-майора.
После её окончания Епишева направили в аппарат ЦК КПУ. Он перебрался в Киев, где отвечал за кадровые вопросы. В 1950 году Епишев возглавил Одесский обком, но совсем ненадолго. В 1951 году удалось найти подкоп под могущественного главу госбезопасности Абакумова. После его ареста Епишева вызвали в Москву и назначили заместителем нового министра — Игнатьева.
Епишев был назначен заместителем по кадрам, т.е. отвечал за чистку министерства от выдвиженцев Абакумова. Далее последовали аресты верхушки МГБ. Однако их дела не были доведены до конца.
В марте 1953 умер Сталин, силовиков вновь возглавил Берия, а ему Епишев был не нужен, поскольку он полагал его ставленником Хрущева.
Нельзя сказать, что Епишев был самым близким к Хрущеву человеком, однако они действительно были очень хорошо знакомы. Пересекались и в довоенной УССР, и на фронте в Военных советах. В итоге его отправили обратно в Одессу.
Хрущев отвлекся на борьбу с начала с Берией, а затем с Маленковым. Разделавшись с ними, он начал кадровые перестановки в регионах. Епишева отправили на дипломатическую работу — сначала в Румынию, а затем в Югославию.
Возможно, он так и остался бы дипломатом до самой пенсии, но ему неожиданно подсобил Жуков. Сам того не желая.
Неприязнь Жукова к политработникам была известна всем. Маршал их недолюбливал. В 1957 году министр обороны Жуков помог отбиться Хрущеву от сталинской гвардии и тут же совершил страшную аппаратную ошибку: начал вслух размышлять о том, а не отменить ли вообще политработников, чем моментально навлек на себя неприятности.
Страх военного переворота был одним из главных для большевиков начиная с 1917 года, что объяснялось изначально сложными отношениями между партией и армией как таковой. Жукову тут же организовали опалу под предлогом «бонапартистских замашек» и намерения понизить роль партийных органов в армии.
Дабы исключить подобные эксцессы в будущем Хрущев решил усилить партийный контроль над армией. Руководителем Главного политического управления армии был назначен Филипп Голиков. Но тот периодически не соглашался с идеями Хрущева. Нелояльные начальники были генсеку не нужны, так что он начал подбирать нового человека.
От него требовалось не так уж много — быть лично знакомым Хрущеву и беспрекословно лояльным линии партии. Тут и вспомнили про уже позабытого Епишева.
Весной 1962 года он возглавил Главпур и не покидал его на протяжении 23 лет, установив рекорд по длительности пребывания на посту. Особого могущества он достиг при Брежневе. Тот и сам в прошлом был армейским политработником, так что неудивительно, что Епишев при нем превратился фактически во второго по идеологии, наравне с Сусловым.
Вотчиной Главпура всегда были армейские дела, но Епишев вышел далеко за рамки армии, по сути превратившись в цензора для всего советского общества. Он был фигурой, равнозначной министру обороны, которому он даже и не подчинялся, его начальством был ЦК.
В СССР были влиятельные партийные фигуры, отвечавшие за идеологию и давшие названия целым политическим явлениям. Жданов и ждановщина, Суслов и сусловщина. Епишев был единственным политработником в их ряду. Епишевщина — это весьма специфическое явление.
Ультрадогматический шаблонный взгляд, не приемлющий не только каких-либо альтернативных точек зрения, но даже малейших полутонов и нюансов.
Начальник Главпура мог запретить любую книгу, фильм, статью, стихотворение, хотя бы даже косвенно связанные с армией или войной, если они ему по каким-то причинам не нравились. Взгляды у него были простые: партия всё и всегда делала как надо. А если где-то и ошибалась, то вслух говорить об этом не стоит. Для этого есть ЦК, там разберутся. И лить воду на мельницу буржуазных империалистов нечего.
Епишев вел настоящий крестовый поход против уроженца Мелитополя Григория Чухрая. Режиссер-фронтовик до прихода Епишева специализировался именно на теме «люди на войне». Епишеву творчество режиссера сильно не нравилось.
Снятый еще в хрущевские времена «Чистое небо», про вернувшегося из плена летчика, прекратили показывать по ТВ (хотя фильм даже признавался лучшим советским фильмом года). Документалку «Память» Епишев снял с проката, потому что она ему не понравилась. Тоже самое произошло со следующим фильмом Чухрая «Трясина». По сюжету мать, потерявшая на войне всех близких, прячет единственного оставшегося сына от призыва в армию.
Режиссер позднее вспоминал, что Епишев прислал в ЦК записку примерно такого содержания: для советского человека мать — это прежде всего родина. А тут она толкает сына на самое гнусное преступление — дезертирство. Это порочит образ нашей советской родины. В итоге фильм очень сильно порезали и выпустили только в ограниченный прокат, а Чухрай прекратил снимать на темы, связанные с армией и вообще СССР вплоть до смерти Епишева.
Другое известное противостояние Епишева было с Константином Симоновым. Тогда пришлось изымать уже отпечатанный тираж «Нового мира», который напечатал «Сто суток войны. Памяти погибших в сорок первом» — личные впечатления писателя от первых дней ВОВ.
Епишев, прознав про самодеятельность Симонова, который пытался прикрыться громкой фамилией и опубликовать «окопную правду», пришел в ярость и нажаловался Брежневу, что в «Новом мире» оскорбляют ветеранов. Брежнев сам был ветераном и не хотел, чтобы его оскорбляли, поэтому на заседании Политбюро поднял вопрос и начал выяснять у Петра Демичева, что вообще происходит. Тот, перепугавшись, начал все валить на Твардовского.
В итоге решено было, что Главпур тщательно ознакомится с творением Симонова и даст своё заключение.
Помощники Епишева подготовили отчет, который отправили в ЦК.
Суть замечаний сводилась к тому, что Симонов видит все в негативном свете. Описывает хаос, неразбериху и панику. Конечно, ошибки случались, но ведь писатель тем самым ставит вопрос о компетентности партии и огульно её охаивает. Вместо того, чтобы как нормальный советский писатель воспевать беспримерный героизм советских людей и эпические свершения партии, Симонов рисует все в мрачных тонах, словно трубадур буржуазной пропаганды. Он искажает подвиг народа и оскорбляет память павших. Это не по-советски и не по-партийному. Книга глубоко вредна и ошибочна, печатать её нельзя.
Симонов книгу очень хотел напечатать и даже согласен был её исправить, но ничего не помогало. Ни ходатайства Демичева, ни Шолохова не сдвинули дело с мертвой точки. Только через 8 лет Демичеву удалось подловить Брежнева один на один без Епишева и получить от него личное разрешение на публикацию отцензуренной книги Симонова.
Аналогичные проблемы возникли и у маршала Жукова с его мемуарами. Епишев и Гречко дали на них достаточно негативную рецензию и потребовали подвергнуть серьезным правкам. В их записке в ЦК говорилось:
«Некоторые оценки предвоенного периода, данные в мемуарах серьезно противоречат исторической действительности, принижают огромную работу партии и правительства по повышению военного могущества СССР, в неверном свете рисуют причины наших неудач в первый период Великой Отечественной войны.
У автора получается, что эти причины кроются прежде всего в ошибках и проектах политического руководства, которое якобы не приняло необходимых мер для подготовки наших Вооруженных Сил к отражению гитлеровской агрессии. Объективные же обстоятельства, определившие временные преимущества немецко-фашистских войск, упоминаются в рукописи вскользь.
Подобные утверждения идут вразрез с соответствующими положениями Тезисов ЦК КПСС «50 лет Великой Октябрьской социалистической революции», в которых дана четкая оценка деятельности партии и правительства по подготовке страны к обороне против фашистской агрессии и указаны причины наших неудач в начальный период войны.
Существенные недостатки имеются и в главах, посвященных Великой Отечественной войне. Нам представляется, что в мемуарах, претендующих на широкий охват событий минувшей войны, следовало бы более обстоятельно сказать о руководящей роли Коммунистической партии, ее деятельности как организатора и вдохновителя наших побед, показать, как партия, ее ЦК мобилизовывали советский народ на разгром врага, как направляли они усилия тыла и фронта к достижению единой цели».
Брежнев доверял Епишеву как политработник политработнику, поэтому Епишев легко мог победить в любом споре даже члена Политбюро, хотя сам в него не входил. Вместе с тем, свои заслуги он не выпячивал и культа личности не создавал, требуя славить только партию и её мудрый ЦК.
Поэтому неудивительно, что Епишев пережил на своем посту трех министров обороны и трех генсеков. Несмотря на почтенный возраст его не решались тронуть ни Андропов, ни Черненко.
Лишь с приходом Горбачева 77-летний Епишев покинул свой пост. Через полгода он умер.
