Речь идёт о заключении 23 июля 1911 г. Прутского мирного договора между тогдашним мировым гегемоном — Османской империей — и набирающим силу Российским государством (вскоре также провозглашённым империей).
Реакцию союзников Высокой Порты (шведского короля Карла XII, крымского хана Девлет-Гирея, украинцев-мазепинцев, польской антирусской партии Потоцкого) можно охарактеризовать как разочарование, граничащее с потрясением. Расстроила их резкая смена курса «старшего брата» в отношении заклятого врага — русского царя Петра I.
Шла турецко-русская война, начатая султаном Ахмедом III.
После ряда военных компаний союзников Турции русский царь вторгся в пределы вассально зависимого от Стамбула Молдавского княжества. Его господарь Дмитрий Кантемир перешёл на сторону России. Однако надежды Петра на широкомасштабное восстание против турок в дунайско-балканских провинциях Османской империи не оправдались. Компактная русская армия под руководством царя оказалась блокированной втрое превосходящими её силами османов.
По состоянию на 21 июля положение русских войск у селения Новые Станилешти многим казалось безнадёжным. Русские были прижаты к реке, окружены укреплёнными позициями османов, почти не имели кавалерии, испытывали на себе постоянные артиллерийские обстрелы. Вполне возможной была капитуляция Петра I.
Однако в день подписания Прутского мира главы «иностранных делегаций» с изумлением наблюдали дипломатический протокол, который больше напоминал свидание представителей дружественных держав.
Возле первой линии турецких укреплений главу русского посольства вице-канцлера Петра Шафирова встречали «янычарские офицеры и с почётом провожали до везирской ставки». Имеется в виду штаб-квартира великого визиря Балтаджи Мехмед-паши. Перед ставкой был выстроен почётный караул из четырёх сотен всадников, державших в руках копья, на древках которых развевались лазоревые и красные знамёна.
В шатёр второго лица Османской империи русское посольство было введено высокопоставленными чиновниками и военными. Визирь восседал на подушках, послам же было предложено сесть на стулья. После того как Шафиров выразил согласие с предварительными условиями мирного договора, предложенными османами, началась работа над окончательным соглашением.
Русское воинство получило от недавнего противника хлеб, рис и даже кофе. Именно в первом продукте из перечисленных русские испытывали наибольшую нужду, поскольку мясо было запасено в большом количестве. В соответствующих донесениях османы докладывали, что поставили в русский лагерь продовольствия на 11 дней. Беспристрастные иностранные дипломаты сообщали, что груз перевозился на 1200 телегах.
Работа над турецким и русским текстами договора шла одновременно. По ряду обстоятельств османы не меньше русских были заинтересованы в скорейшем заключении мира, в связи с этим времени на перевод и взаимное согласование не тратили. Поэтому в некоторых статьях были серьёзные разночтения. Однако оба варианта текста разочаровали «младших партнёров» султана.
Ожидания шведского короля были обмануты тем, что, в отличие от султанского ультиматума к России от 1710 г., мирный договор не содержал условия по выводу русских войск из Лифляндии и Эстляндии. В планы Порты не входило ввязываться ради интересов Карла XII в Северную войну. Частичная вина за это лежала на самом скандинавском монархе, который не снабдил своих представителей при ставке визиря полномочиями на участие в переговорах.
Крымский хан был раздосадован тем, что в договоре не было закреплено положения о выплате Россией «поминок» ханству как платы за отсутствие крымских набегов. Шафиров смог отделаться устным заверением о том, что царь будет посылать соответствующие подарки хану.
В отношении Украины османский вариант предусматривал следующее условие к России: «Не обеспокоивать казаков и запорожцев, в их [дела] не вступаться и от них руку отнять». Весьма туманная формулировка.
Русский же вариант звучал гораздо однозначнее. По нему из-под протекции России изымались только казаки Правобережной Украины и те из них, кто скрылся во владениях Крымского ханства.
Эмигрантское «правительство в изгнании» Филиппа Орлика рассчитывало же распространить свою власть как на Правобережье, так и на восточноукраинские земли.
Больше других могли быть довольны поляки.
Царь брал на себя обязательства вывести войска с территории Речи Посполитой и в польские дела впредь не вмешиваться. Правда, «гибридная» поддержка Петром I своего протеже на польском престоле позволила Августу II удержаться у власти.
Такое игнорирование османами союзнических интересов определялось, прежде всего, прагматичным расчётом.
Главным для Порты было восстановление территориального размежевания с Россией, имевшего место до 1696 г.: возврат Стамбулу Азова, ликвидация Таганрога, Каменного Затона и Новобогородицкой крепости. За счёт выполнения царём этих условий восстанавливалась нейтральная барьерная зона между двумя державами: от Азова до излучины Днепра.
Русские быстро согласились с данными условиями османских дипломатов, отстаивание же последними союзнических требований грозило затягиванием переговоров и всей войны. Турция же опасалась этого сценария, поскольку её конфликтом с Россией могли воспользоваться давние противники османов: империя Габсбургов и Венеция.
Сговорчивости визиря способствовало и то, что, несмотря на невыгодную для русских диспозицию, исход битвы при Новых Станилештах ещё не был предрешён.
Понеся огромные потери, янычары отказывались идти в новые атаки. В тылу у турок орудовал крупный диверсионный отряд, грозивший дестабилизировать обстановку в Валахии. Активизировалась вечно мятежная Черногория, да и триумфатор Полтавы мог преподнести какой угодно «сюрприз».
Не обошлось без традиционного для турецких чиновников мздоимства.
Русский царь щедро отблагодарил своих «партнёров» по переговорам. Под видом перевозки личных вещей Шафирова, который оставался почётным заложником Порты, за день до подписания договора из русского лагеря были доставлены семь возов подношений. В итоге визирь получил 150 тыс. рублей, его ближайший помощник — 60 тыс., глава янычар и чавуш-баша — по 10 тыс. Ещё 50 тыс. «ефимиков» полагалось для массовой раздачи более низким чинам. Пушнины для всевозможных подарков было доставлено на 15 тыс. рублей.
Общий бюджет «царских подарков» туркам под Станилештами превысил 300 тыс. рублей. Это было сопоставимо со стоимостью эскадры 50-пушечных кораблей.
Но не только военное упорство русских и прагматизм турок определили такой исход переговоров. Если говорить об «украинском» контексте Прутского договора, то он основывался на предыдущем опыте отношений Порты с Гетманщиной.
Они начали складываться ещё на заре антипольского восстания на Украине.
Летом 1648 г. по инициативе Богдана Хмельницкого между Портой и войском Запорожским был заключён договор сюзеренно-вассального типа. Турция обязалась оказывать казакам военное покровительство, а те, в свою очередь, обещали платить дань, давать «рабов» на османские галеры, оказывать посильную военную помощь сюзерену. Годом позднее к нему добавилось торговое соглашение между Чигирином и Стамбулом, дававшее «казацкому войску» право свободного мореплавания и торговли в территориальных водах Османской империи.
Переговоры о подданстве украинских казаков в отношении султана в сентябре 1650 г. завершились тем, что султан Мехмед IV передал для гетмана символы главы подчинённого государства: драгоценную булаву и вышитый золотом кафтан.
Однако после примирения Б. Хмельницкого с поляками, произошедшего в 1651 г., сближение Гетманщины с Портой затормозилось.
После повторной просьбы гетмана о покровительстве в 1653 г. Мехмед IV всё же прислал в Чигирин «великое посольство», которому предстояло привести к присяге верности султану Б. Хмельницкого вместе со всей старшиной.
Можно себе представить реакцию османских сановников, когда Генеральная рада Войска запорожского высказалась против положений «базового» договора с Портой.
Затем последовали события Переяславской рады, переход войска Запорожского в подданство русского царя, тяжелая война России с Польшей и начавшаяся после смерти Хмельницкого Руина.
Недовольный условиями Андрусовского русско-польского перемирия 1667 г., предполагавшего раздел украинских земель по Днепру, гетман Пётр Дорошенко заявил «о подданстве падишаху» и выразил готовность оказывать военную поддержку Османской империи. Его поддержала Генеральная рада, собранная вблизи Корсуни. Мехмед IV снова прислал гетману булаву, кафтан, а также грамоту, подтверждающую его властные полномочия.
Османско-польская война позволила Дорошенко в 1672 г. утвердить свою власть на Правобережье. Однако после того, как возникли проволочки с турецким вторжением на Левобережье Днепра, гетман переориентировался на сотрудничество с Речью Посполитой.
Вспомнить о покровительстве султана гетмана заставило наступление в 1674 г. на Правобережье гетмана Левобережной Украины Ивана Самойловича и российских войск. Военная помощь турок помогла Дорошенко отбиться.
В конце 1674 г. был предложен очень хитроумный (с точки зрения правобережноукраинской дипломатии) план совместного покровительства Украине Османской империи и Польши. Закончилось же это спустя год тем, что под влиянием военных успехов Москвы Дорошенко принял присягу на верность русскому царю.
«Измена» Дорошенко побудила Мехмеда IV присвоить находившемуся в Стамбуле почётному заложнику Юрию Хмельницкому титул «князя малороссийской Украины и вождя Войска запорожского». Последний получил от султана не только традиционную булаву, но и соболиную шубу, бубен и печать. Султанская грамота давала ему право на владение лишь Правобережной Украиной. Военный контингент турок и крымских татар позволил сыну Богдана Хмельницкого получить власть к западу от Днепра.
В 1681 г., видимо устав от постоянных конфликтов между украинской знатью и её «перелётами» между геополитическими конкурентами, османы передали власть над Правобережьем молдавскому господарю Георгию Дуке.
Но если Порта вынесла из своего украинского опыта некоторые уроки, то казацкая старшина так и не научилась понимать интересы султана.
Так, гетмана Левобережной Украины Ивана Мазепу на измену русскому царю толкнуло неверное понимание османских интересов и ожидание якобы неизбежной шведско-турецкой коалиции против России. На самом деле усиление влияния Карла XII в Польше, а тем более на Украине совершенно не входило в планы Стамбула.
«Преемник» Мазепы, глава эмигрантского «правительства Украины в изгнании» Филипп Орлик также объективным пониманием внешнеполитических интересов Турции не отличался.
Во время заключения Прутского договора Орлик настаивал, чтобы Порта признала за ним власть на «обеих сторонах Днепра», чтобы гетман избирался «вольными голосами», а султан обязался не смещать его самовольно, чтобы Турция заставила Россию навсегда отказаться от претензий на Украину. «Вишенкой на торте» стало стремление Орлика ввести протекторат шведского короля над Украиной.
Чего стоил протекторат Карла XII, наглядно показали события начала 1711 г., когда объединённое воинство мазепинцев, поляков и крымских татар, получившее султанскую субсидию, не смогло выбить русские войска с Правобережья. Шведскому королю — бендерскому «сидельцу» предлагалось возглавить эту кампанию, но тот благоразумно отказался.
Союзнические требования, таким образом, затрудняли для Османской империи заключение с Россией мирного соглашения на реке Прут, но при этом сами союзники мало что могли дать Стамбулу. Поэтому в жертвовании интересами «младших партнёров» не было ничего экстраординарного.
Но турецкие дипломаты не были бы сами собой, не проверь они на прочность русских позиций на украинском направлении.
В декабре 1711 г. посланцам Орлика удалось заполучить у Ахмеда III грамоту, предоставлявшую ему власть над «казаками обеих сторон Днепра». Однако, столкнувшись с серьёзным сопротивлением русских дипломатов, султан отступил, и в итоге за наследником Мазепы турки признавали только контролируемое ими Правобережье.
«Мы эту Украину по эту сторону Днепра, на основе военного права [которая] перешла к нашему непобедимому цесарству… передаем и добро отступаем в полное владение выше именованному гетману казаков украинских и запорожских, августейшему Филиппу Орлику и его потомкам, гетманам украинским и запорожским… под нашей непобедимой протекцией», — говорилось в грамоте всё тому же Орлику, которая датируется мартом 1712 г.
Таким образом, вопрос о принадлежности Левобережной Украины в рамках Прутского договора и последующих соглашений России и Турции решился окончательно. В 1714 г. по соглашению с Речью Посполитой Османская империя отказалась от претензий уже и на Правобережную Украину. «Непобедимая протекция» завершилась. Малороссийский актив оказался слишком проблемным для Стамбула, и он разменял его на более востребованные ресурсы.
