В середине марта 2021 года года Омский драматический Пятый театр дал премьеру «Перемирие». Пьеса, которая легла в основу постановки, — лауреат конкурса «Ремарка-2018» в номинации «Весь мир». Посмотреть её сценическое воплощение из Донецка в Омск приехал автор — Алексей Куралех.
Сегодня, в Международный день театра, драматург Алексей Куралех делится с нами своими размышлениями о том, что «нет пророка в своём отечестве» и почему его пьесы не ставятся в Донецке. А также о Донецкой филологической школе и о том, как война сделала из него драматурга.
— Признаюсь, я достаточно далеко отошёл от науки, чтобы компетентно ответить на этот вопрос как филолог-специалист. Кто-то однажды сказал, что хрущёвской оттепели никогда не существовало — её выдумал Геннадий Шпаликов в фильме «Я шагаю по Москве». По аналогии думается: если даже Донецкую филологическую школу придумал Александр Александрович, она в любом случае существует как явление науки и культуры нашего региона. И я, признаюсь, очень горд, что Александр Александрович относит к этой школе меня, поскольку считаю его и Михаила Моисеевича Гиршмана своими учителями.
- Часто к донецким авторам можно применить фразу «Нет пророка в своём отечестве». И к тебе тоже она применима. Тебя с радостью ставят в России, а в Донецке упорно не замечают. Почему? У тебя есть ответ? Откуда эта странная непатриотичная особенность?
— Анна, я предлагал свои пьесы в донецкие и луганские театры. По поводу «Перемирия» мне сразу сказали, что пьесы о нашей войне брать не будут, поскольку люди устали от войны в реальной жизни. И, наверное, с этой точки зрения театры правы. Хотя пьеса однозначно «сепарская», сама возможность диалога с украинцами на сцене, боюсь, многими в Донбассе сейчас будет воспринята болезненно, особенно на фоне того, что война продолжается, и люди по-прежнему гибнут.
В России (хорошо это или плохо) есть по отношению к происходящему в Донбассе определённая «эстетическая дистанция», там пьеса воспринимается нормально.
Конечно, я буду рад, если какие-то мои пьесы заинтересуют родные театры, но тут нужно, чтобы звёзды сошлись — пьеса должна понравиться худруку, должен найтись созвучный режиссёр, артисты, место в репертуаре, деньги на постановку и т.д. Надеюсь, когда-нибудь это случится.
- Расскажи о себе до и после. Как ты изменился после 2014 года? Как изменилось то, что ты делаешь?
— Я коренной дончанин, в 1994 году окончил филфак Донецкого государственного университета. По специальности практически не работал, с переменным успехом занимался (и занимаюсь) мелким бизнесом. В 2014 году, с началом войны, неожиданно для себя начал писать сценарии и пьесы.
Драматургия добавила в мою жизнь много новых красок. Стал ездить на конкурсы, премьеры, познакомился с интересными людьми, побывал в разных городах — Москве, Питере, Новосибирске, Уфе, Омске и т.д. Да и творчество как таковое, сама знаешь, способно придать жизни наполненность и смысл.
Если ты спрашиваешь о вещах более приземлённых, то пьесы пока в семейном бюджете большой роли не играют. Как и раньше, зарабатываю в основном грузоперевозками. У меня своя грузовая «Газель».
- Жаль, что дончане по сути лишены возможности посмотреть пьесу «Перемирие», я даже немного завидую жителям Омска. Расскажи, пожалуйста, широкими мазками о пьесе.
— По сюжету «Перемирия» четыре солдата — два наших и два украинца — во время семидневного перемирия получают приказ восстановить на «нейтралке» разрушенный дом. В доме живёт беременная женщина по имени Мария. Поначалу герои готовы убить друг друга, но приказ есть приказ. Волей-неволей они вынуждены общаться, вместе работать и постепенно начинают видеть друг в друге не только врагов, но и людей. Семь дней проходят, перемирие оканчивается, и встаёт вопрос, что делать дальше.
«Нейтралку» в пьесе можно рассматривать и символически — как некое чистилище, в котором герои, то ли живые, то ли мёртвые, должны доспорить, довоевать, а в конце либо простить, либо расстаться в ненависти.
- Расскажи о работе над пьесой. Как ты её писал?
По времени писал, наверное, месяца четыре. Не знаю, как пишут пьесы другие, но у меня никогда не получалось писать последовательно, от завязки к развязке. Будущая пьеса для меня обычно начинается с конца. Если есть кульминация, финал, «третий акт», как сейчас модно выражаться, то можно пробовать писать всё остальное. Придумалось, что в финале артобстрел оказывается громом, предвестником всемирного потопа. Наметил в общих чертах сюжет, героев. Дальше писал «мозаикой» — то в середине фразу вставишь, то в начале монолог напишешь, то в конце диалог.
- Многие авторы делают свои тексты из себя. Опять же многие перерабатывают окружающее. Как у тебя с этим?
— Поскольку во время войны я никуда из Донецка не уезжал, писать с позиции стороннего наблюдателя в любом случае не получилось бы. Происходящее в пьесе так или иначе ассоциировалось с поездками на машине по пустому городу, с пережитыми обстрелами, со знакомыми, погибшими на войне. С другой стороны, я не солдат, а мирный обыватель. Поэтому, чтобы войти в материал, читал воспоминания участников боевых действий с обеих сторон, пытался почувствовать их язык, их мироощущение.
