- Андрей, как вы оцениваете закрытие в стране сразу трёх телеканалов?
— Видите, как это сделано: внесудебное закрытие телеканалов путём указа президента по подтверждению решения Совета национальной безопасности и обороны по персональным санкциям касательно господина Козака (владельца телеканалов. — Ред.) — такую вот многоходовочку они предприняли для того, чтобы вырубить из вещания телеканалы, связанные с господином Медведчуком.
Он же — кум (президента РФ. — Ред.) Владимира Путина, этого никто не скрывает, и он же человек, который как бы и официально, и неофициально представляет здесь (на Украине. — Ред.) Кремль на всех уровнях каких-либо переговоров.
В последнее время Зеленский как бы совсем слетел с катушек, и мы с вами уже говорили в предыдущем интервью, что это как бы «Порошенко с вытекшей тормозной жидкостью».
Далее. С его как минимум попустительства начала лютовать Служба безопасности Украины (СБУ) в таких смешных в кавычках делах: дедушка, 78 лет, без ноги — агент ФСБ, или русская разведка спонсирует телеграм-каналы на территории Украины…
Так что шаг по закрытию телеканалов был вполне закономерен. И это в том числе наказание данным СМИ и за их оппортунистическую и соглашательскую политику.
- Оппортунистическую и соглашательскую? Поясните.
— Летом 2020 года эта методика была опробована властью на телеканале КРТ, когда абсолютно незаконно назначены были проверки. Затем во время карантина, что было запрещено нормативными актами, в том числе подписанными самим Зеленским, проводится заседание Нацсовета по теле- и радиовещанию и не продлевается лицензия КРТ. И, несмотря на то что были судебные процедуры, по письму, уже на следующий день вырубается из кабельных сетей, из спутника и вещания канал КРТ.
И тогда мы не получили поддержки ни от телеканалов, ни от коллег, ни от журналистского сообщества, не получили поддержки от гражданского общества… В воздухе висело даже такое злорадство, мол, одним каналом-конкурентом перед выборами меньше будет.
Думаю, после этого власть оценила, что у нас очень рыхлое гражданское общество, рыхлое взаимодействие журналистов между собой. И решила: раз такой финт вышел один раз, почему бы не сделать его и в другой раз? Эти (закрываемые сейчас. — Ред.) телеканалы поплатились за абсолютно проБанковую, скажем так, имея в виду название улицы (там находится Офис президента. — Ред.), политику.
- Политику в русле задач действующей власти?
— Судите сами. Они (телеканалы. — Ред.) без всякого сопротивления ввели вот эти провокационные языковые квоты, они всегда держатся в повестке политики президента, они допускают в свои эфиры спикеров, в том числе националистических группировок. То есть они всё делали для того…
Это как в поговорке: баран думает, что если он будет себя хорошо вести, то хозяин его не зарежет и не съест. И так они себя и вели, думали, вероятно, что если будут идти по пути полностью соглашательской политики, то им за это позволят — каких-то там 5-7% эфира — выдавать альтернативную точку зрения. Нет, так не выходит.
Аппетит приходит во время еды, особенно у режимов олигархических с автократическими замашками, так называемая информационная автократия. Не позволят вам даже на 7% говорить.
Поэтому всё закономерно, если смотреть с историко-политологической точки зрения.
- А если смотреть с правовой точки зрения?
— А с правовой точки зрения это преступление, это превышение властью служебных полномочий, это препятствование журналистской деятельности, препятствование законной коммерческой деятельности. Это антиконституционно, и это противоречит нормам европейского права.
- Ваш прогноз, удастся ли власти провести эту операцию?
— Пока удалось.
- Какими могут быть политические последствия? Что предпримет оппозиция?
— Какая оппозиция? Что, эта оппозиция перестала кормиться с бюджетных потоков? Нет, не перестала… Наша оппозиция в течение последних семи лет может в углу тихонько возмущаться, но возмущаться так, чтобы при этом сильно власть не критиковать.
Я искренне надеюсь на то, что все эти события выступят своеобразным триггером, спусковым крючком перевозрождения гражданского общества, переформатирования оппозиции и, может быть, остатков национального, промышленного ещё пока олигархата. Там должны понять, что у них уже отберут всё.
И они начнут действительно спонсировать структуры гражданского общества, профсоюзы, политические движения, а не имитировать свою оппозиционную деятельность.
Имитацию мы видим часто. Но вот были недавно местные выборы. Как поступили оппозиционные партии? Продали места. И кому — таким же соглашателям, которые, например, работали ранее на Порошенко. А где-то продали прямо членам БПП. Ну что тут сказать? Они сами привели к нынешней ситуации, сами затянули петлю на шее.
Поэтому… Либо изменение всего структурного подхода к оппозиционной деятельности, либо дальше будут у них всё отбирать потихоньку. Или не потихоньку.
