Впервые Шулявка упоминается в древнерусских летописях X-XI веков как Шелвова борка или борок. Так наши далёкие предки называли низкорослый лесок с множеством лужаек, который рос тогда на этом месте. В документах XVII века уже появляется село, которое называется Шелвов Борок или Шелвово сельцо, а в XVIII веке — как Шулявка.
В декабре 1881 года Гретер купил у наследников некоего полковника Леоновича (бывшего помощника начальника киевской тюрьмы) четыре десятины земли (около 4,4 га), на которых завод начал своё развитие. Первоначально на нём работали всего 30 рабочих, которые изготавливали литьё и несложные в производстве детали. Экономили на всём. Так, однажды Гретер закупил большую партию списанных однозарядных винтовок-берданок, которые пошли в переплавку.
Основными заказчиками были сахарные заводы. Для них изготавливались фильтр-прессы, рафинадные формы. Также завод делал болты, гайки, скобы, железные кровати. Вскоре годовой объём продукции предприятия вырос до 165 тыс. рублей. Но, как это часто случается, компаньоны что-то не поделили, и Мозер уехал на родину.
Гретер занимался исключительно коммерческой стороной дела. Он не был силён в производственных вопросах, а потому пригласил в качестве компаньона 32-летнего чешского инженера, выпускника Пражского политехнического института Иосифа Криванека. Так появилось акционерное общество «Киевский машиностроительный и котельный завод Гретера, Криванека и K°» с основным капиталом в 1 млн рублей.
Свои средства в предприятие вложил настоящий европейский интернационал, состоявший из целого ряда швейцарских, немецких, чешских, польских и российских инвесторов. Значительную часть акций приобрели владельцы варшавской технической конторы «Кукш и Литке», у которой в Киеве на Прорезной было своё представительство. Председателем правления выбрали всё того же Якова Гретера.
Дело приобрело широкий размах. В 1890 году вместо одного цеха были возведены шесть: чугунолитейный, котельный, токарный, модельный, кузнечный и рафинадных форм. В Киев из Чехии благодаря Криванеку приехало несколько десятков инженеров и высоко квалифицированных рабочих. Их усилиями ассортимент производимой продукции значительно расширился. Теперь завод производил изделия не только для сахарных заводов, но и для кирпичной и лесопильной промышленности.
Всего же в 1894 году на предприятии трудился 931 рабочий. По числу занятых в городе оно уступало только Главным железнодорожным мастерским.
В Российской империи в отрасли железнодорожного строительства вращались огромные средства и, конечно же, Гретер не мог не постараться урвать свой кусок от этого лакомого пирога. Вскоре завод стал выполнять заказы Министерства путей сообщения: делать рельсы и мостоконструкции для Московско-Киево-Воронежской, Польской и Николаевской железных дорог.
Также он поставлял рельсы для киевского трамвайного предприятия, в котором значительная доля принадлежала бельгийцам. В связи с этим посольство Бельгии в Санкт-Петербурге предложило Гретеру стать консулом. Таким образом бельгийцы экономили на аренде помещения для консульства значительные суммы, а хозяин шулявского завода получал дипломатическую неприкосновенность. Со временем она ему пригодилась.
В 1896 году на знаменитой Нижегородской ярмарке за свою паровую машину завод был награждён золотой медалью. Семь лет спустя Гретеру и Криванеку удалось выиграть тендер на изготовление крыши для здания Киевской конторы Государственного банка, в котором в наше время находится Национальный банк Украины.
Гретер понимал перспективность взращивания местных инженерных кадров, а потому принял непосредственное участие в основании в Киеве Политехнического института. Его главный корпус в 1898 году возвела варшавская фирма «Кукш и Лидке» — партнёры Гретера и Криванека.
Но у всех этих успехов была своя «изнанка» — потогонная эксплуатация рабочих, которая с каждым годом вызывала всё новые и новые недовольства. Рабочая смена длилась более 12 часов, шесть дней в неделю. Работать начинали в шесть утра и заканчивали в половине седьмого. Машинисты же и смазчики паровых машин приходили в цеха вообще в пять, а «шабашили» в семь: они работали по 14 часов. Кроме того, были неоплачиваемые переработки.
Конкретно по заводу Гретера и Криванека статистики нет, но в общем по Киевской фабричной округе, по данным фабричной инспекции, 56,5% рабочих отработали по 208,9 внеурочных часов. Если учесть, что Шулявка давала более половины всей машиностроительной продукции округа, то понятно, что её «взнос» в этот показатель был определяющим. Об охране труда на заводе никто особо не заботился, поэтому уровень травматизма был очень высок. Больничные не оплачивались. Тем более не выплачивались пенсии и пособия по инвалидности.
Средняя зарплата мастера составляла 130 рублей в месяц, а квалифицированного рабочего — 30-35 рублей. Ученик получал до 7 рублей. Здесь нужно учесть, что подавляющее число мастеров (если не все) были чехами. Они не утруждали себя изучением русского и украинского языков, с рабочими изъяснялись в основном жестами, тычками и зуботычинами, нещадно штрафовали, так что на заводе традиционная ненависть рабочих к мастерам носила еще и легкий налёт межнациональной розни.
В 1898 году произошёл один из первых всплесков недовольства: токари устроили забастовку, требуя уволить начальника токарной мастерской Колларжа. Забастовщики жаловались, что тот «не дает покоя заводским рабочим постоянными придирками, оскорблениями, снижает расценки, увольняет рабочих без причины».
Администрация встала на сторону мастера, а рабочих утихомирила, грозя применить 51-ю статью Уголовного кодекса того времени: «За самовольный отказ от работы… без предупреждения хозяина за две недели виновный в том фабричный или заводской рабочий подвергается аресту на срок не свыше одного месяца».
Рабочие утихомирились, Гретер и Криванек успокоились, а зря. В 1905 году полыхнуло уже совсем по-другому.
Через три дня после «Кровавого воскресенья» (питерские события 9 января 1905 года) в Киеве началась политическая стачка. Шулявка стала одним из центров рабочего сопротивления. Непосредственно на заводе двух особо ненавистных мастеров изловили, избили, загрузили в тачку и прилюдно вывезли на помойку.
17 октября 1905 года был провозглашен манифест, в котором император обещал «даровать населению свободу личности, слова, совести, собраний и союзов». На следующий день киевский рабочий люд собрался на Думской площади (современном майдане Незалежности) для проведения по этому поводу манифестации. Власти приказали открыть стрельбу. Погибли 12 человек, ещё 120 получили ранения.
В ответ 21 октября в здании Киевского политехнического института состоялся массовый митинг рабочих. По его результатам 30 октября делегаты девяти предприятий провели первое заседание Киевского Совета, возглавил который слесарь завода Гретера и Криванека Фёдор Алексеев. Совет требовал улучшить условия труда рабочих и разрешить публикацию книг и газет на украинском языке.
12 декабря в ответ на игнорирование властями своих требований 6 тысяч киевских рабочих начали бессрочную забастовку. На территории завода Гретера и Криванека и Киевского политеха рабочие и студенты создали Шулявскую республику, которая просуществовала всего пять дней. Власти применили силу: около 2 тысяч вооружённых жандармов, усиленных шестью ротами пехоты, эскадронами казаков и драгун.
Рабочих дружинников разоружили, 78 активистов арестовали. Алексееву удалось избежать ареста, он попал за решётку уже несколько месяцев спустя в Самаре. С завода уволили 898 человек, обратно 19 января приняли только 550, сильно при этом урезав им зарплаты. Среди уволенных были и чехи, например — токарь Франтишек Бем.
Первая русская революция не выбила Гретера и Криванека из колеи. Им удалось договориться с петербуржцем Рингольдом Кальнингом, чьи обходившиеся недёшево консалтинговые услуги (в 1909 году — 19 тыс. рублей) позволили в разы увеличить продажи. Усилиями Криванека на завод провели собственную железнодорожную ветку, что значительно снизило затраты на выгрузку сырья и отправку готовой продукции.
В 1909 году на предприятии собрали первые в России дизели. В этот же год проблемы со здоровьем вынудили пана инженера вернуться вместе с семьёй на родину, откуда он наездами навещал завод, но вскоре скончался.
Дела предприятия пошатнулись после начала Первой мировой войны.
Во-первых, в армию мобилизовали значительную часть квалифицированных рабочих. Во-вторых, власти ввели приоритет военных перевозок перед гражданскими, после чего чередой один за другим пошли срывы поставок. Вдвое выросла цена чугуна, отчего также вдвое снизились заказы.
Но Гретер не сдавался, в 1916 году он добился получения госзаказа на изготовление большой партии снарядов. Правительство цены выставило минимальные, но зато разрешило пополнить штат рабочих 200 пленными австро-венгерской армии, среди которых было много чехов.
Наступил революционный 1917 год. Рабочие завода приняли в Киеве участие в октябрьском восстании 1917 года и январском 1918-го. 15 января Гретер и ряд других европейских консулов получили право на «держание при себе револьвера». Но пистолеты были бессильны против людской стихии.
Пережив захват города большевиками, резню и экспроприацию, которую устроил командующий их войсками левый эсер Михаил Муравьёв, Гретер решил, что жизнь дороже, и покинул Киев. Завод он не продал, решив подождать до лучших времён, да в тех условиях его бы никто у него и не купил. «Лучшие времена» в результате так и не наступили.
Во время Гражданской войны рабочие завода больше всего сочувствовали красным. Бронепоезда, броневики, орудия они изготавливали и ремонтировали для всех сторон. Но для красных работы выполнялись быстрее и качественнее.
В 1920 году, когда в Киеве окончательно установилась советская власть, завод был национализирован. Два года спустя в честь 5-летия Октябрьской революции его переименовали, назвав «Большевик». Это название предприятие носит до сих пор.
В межвоенное время завод вернулся к выпуску своей мирной дореволюционной продукции.
При активном участии Евгения Оскаровича Патона здесь на производстве стала внедряться электросварка, сварка под флюсом, автоматическая сварка. Сварочная лаборатория «Большевика» стала предтечей всемирно известного Института электросварки НАН Украины им. Патона. В 30-е начинается производство оборудование для первых советских предприятий синтетического каучука. В 1935-38 годах главным инженером завода работал Николай Доллежаль — будущий главный конструктор первого советского атомного реактора.
Но вот наступило лето 1941 года, и «Большевик» вновь перешёл на военные рельсы.
Первые противотанковые ежи начали выпускаться именно здесь. Их обкатка проходила на Сырецком танкодроме Киевского танко-технического училища. Кроме того, завод ремонтировал танки, автомобили, орудия, выпускал миномёты, изготавливал броню и обшивал ею паровозы и вагоны для ополченских бронепоездов «Литер А» и «Литер Б».
В июле началась эвакуация оборудования и технического персонала предприятия. К августу «Большевик» развернули на новом месте в Свердловске (современном Екатеринбурге), где он положил начало известному российскому предприятию «Уралхиммаш». Основной продукцией того времени стали снаряды, миномётные мины и 122-мм миномёты.
В Киеве в это время действовало подполье. Бывший начальник одного из цехов завода и по совместительству секретарь заводского парткома Виктор Хохлов остался в городе в качестве секретаря Киевского подпольного горкома КП(б)У.
Летом его, создавая «легенду», по надуманному поводу исключили из партии и сняли со всех должностей. С приходом немцев Виктор устроился обратно на родной завод. Хохлов организовал саботаж работ, порчу оборудования. В феврале 42-го подпольщики подорвали заводскую подстанцию, чем на несколько недель полностью парализовали всю работу. В конце марта Виктор умер. По некоторым данным, его отравили свои же подпольщики, то ли по недоразумению, то ли в их ряды затесался предатель.
Однако всё рано или поздно заканчивается. Закончилась и война.
Немцы полностью уничтожили «Большевик», не поленились даже подорвать фундаменты зданий. Несмотря на это, уже в 1948 году завод вышел на довоенные показатели выпуска продукции. В 1950-60 начался его бурный рост. На базе завода создаются Специальное конструкторское бюро полимерного машиностроения и НИИ «УкрНИИпластмаш». В СССР они становятся ведущими разработчиками полимерного оборудования.
За разработку и изготовление оборудования для производства шин диаметром до 5 метров конструкторов и технологов завода наградили Государственной премией Совета Министров СССР. Заказчиками завода в советский период были 19 шинных комбинатов, около 60 заводов резинотехнических изделий, 15 кабельных заводов, 24 предприятия стройматериалов, 33 завода по переработке пластмасс, 21 химкомбинат и др. Продукция «Большевика» экспортировалась в страны Восточной Европы, США, Францию, Данию, Англию, Германию, Австрию, Кубу, Индию, Республику Шри-Ланка, Китай, Вьетнам, Югославию и другие страны.
С распадом СССР вся эта идиллия закончилась. Уже в 1993-95 годах завод оказался на грани остановки, поставки в Россию — основной рынок сбыта — почти полностью прекратились.
Тридцать лет независимости в истории завода — это тридцать лет отчаянной борьбы за выживание постоянно уменьшающегося коллектива и территориально «усыхающего» предприятия. Выжить помогало освоение новых видов продукции, таких как пилорамы, мобильные буровые установки, оборудования для подземной проходки тоннелей, туннельные эскалаторы. Временами «глотками свежего воздуха» служили редкие зарубежные контракты.
Когда в Киеве проектировалась скандальная реконструкция Шулявского путепровода, никого не предупредив, городские власти спроектировали развязку на месте одного из старейших цехов «Большевика». Там сейчас располагается едва ли не крупнейший в Киеве магазин секонд-хенда.
Почти половину заводской территории к тому времени уже отдали под торгово-развлекательный комплекс, который собственники, для привлечения посетителей, тоже назвали «Большевик» и эффективно используют в своих коммерческих целях коммунистическую тематику.
Тем не менее, завод продолжает жить. Да, его коллектив сократился в разы, его территория уменьшилась, но немногие оставшиеся энтузиасты своего дела продолжают выпускать передовое оборудование мирового уровня.
Глядя на их деятельность, понимаешь, какой могла бы быть Украина, не ставь все тридцать лет независимости её правители и «элита» собственные интересы выше государственных. И хочется пожелать этим людям, чтобы в это непростое время у них получилось сохранить для города, для страны, для всех нас одно из старейших киевских предприятий — завод «Большевик».
