Всплеск активности украинских литераторов, как известно, пришелся на 20-е годы, и тому есть вполне рациональное объяснение.
Политика украинизации, в частности, декреты Совета народных Комиссаров УССР «Про меры в деле украинизации школьно-воспитательных и культурно-образовательных учреждений» и «Про меры равноправия языков и о помощи развитию украинского языка», открыла широкие возможности для развития языка сельских жителей, никогда не имевшего веса в городе.
Именно так обозначил проблему сам автор политики украинизации Николай Скрипник в своем программном тексте «Донбасс и Украина (Из истории революционной борьбы на Украине в 1917-18 гг.)», опубликованном в 1920 году.
«Вся суть вопроса про коммунистическую революцию на Украине состоит в борьбе за селянство, за расслоение селянства, за завоевание влияния на него, за привлечение его незаможницких слоев к основным кадрам индустриального пролетариата в советском строительстве», — писал Николай Алексеевич, возглавлявший весьма влиятельные наркоматы и в итоге ставший заместителем председателя Совнаркома и председателем Госплана УССР.
По его наблюдениям (а они опирались на глубокое понимание ситуации), село было практически полностью украинским, город — русским и польским. Городское население, включая рабочих, относилось к украинскому языку снисходительно и пренебрежительно, считая мову и культуру села третьесортными, «которые можно допустить лишь для "простого" домашнего употребления». Тяжкое наследие царизма, само собой, и оно мешало селянству осознать свои классовые интересы, включиться в работу по созданию советского государства.
«Украинского крестьянина мы сможем завоевать, только подходя к нему с понятным ему языком, а если надо, то и изучая даже этот самый язык. Вот почему Коммунистическая партия в своей резолюции ЦК КП (б) У прямо поставила своей задачей развитие украинской культуры, "культивирование" украинского языка, обучение ее государственных чиновников — советских служащих. Равнять город по языку по украинскому селу, чтобы привести украинского крестьянина к равнению на пролетарский город», — безапелляционно резюмировал Скрипник.
Соответственно советский украинский писатель должен был стать инструментом в этой большой и сложной работе.
Украинское селянство решительно не понимало, зачем ему какое-то там государство и какое-то плановое производство, работа на общую задачу. И ему нужно было все популярно объяснить. Собственно говоря, в наши дни это выглядит примерно так же.
В рамках такой работы к 1934 году на смену разнообразным творческим объединениям в сфере культуры, возникшим на волне украинизации в 1920-х — начале 1930-х гг., пришла единая структура.
Согласно постановлению «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23.04.1932 г., литературная и художественная жизнь в СССР должна была развиваться в рамках объединений под крылом партии и правительства. На первом съезде писателей в Москве и таком же в Киеве были созданы Союзы писателей, которые и должны были мудрой рукой направлять творчество в нужное русло.
Как говорилось в уставе организации, «Союз советских писателей ставит генеральной целью создание произведений высокого художественного значения, насыщенных героической борьбой международного пролетариата, пафосом победы социализма, отражающих великую мудрость и героизм коммунистической партии. Союз советских писателей ставит своей целью создание художественных произведений, достойных великой эпохи социализма».
Чтобы создавалось легче, уже в июле 1934 года был создан Литературный фонд, строились «писательские» многоэтажки с улучшенными условиями проживания, дома отдыха и творчества, дачные поселки, драматургам и поэтам оказывалась матпомощь, их обеспечивали хорошими продуктами, организовывали лечение.
Логика происходившего, если быть кратким, такова.
Нужно было быстро создавать передовое государство в тяжелых условиях, и каждому была определена своя функция. В том числе украинскому языку и творившим на нем литераторам. Все, начиная от национального государства и до придания «языку села» статуса государственного, было подарено, а не добыто в бою или тяжким трудом.
Но ряд творческих людей решил, что они вольны противопоставлять себя государственной политике, обеспечившей им хоть узкий, но ранее никогда не существовавший простор. Имели они такое право как свободомыслящие «певцы нации»? Возможно, да. Но с полным осознанием последствий.
За что, например, раздавили Миколу Хвилевого, он же Николай Фитилев?
За то, что рефлексировал от имени старых большевиков, разочарованных в партии, раздумывающих, за что они кого-то там расстреливали ради великой идеи, которой что-то не видать. За то, что он, как широко известно, призывал обратиться к источнику культуры — Западу — и якобы сформулировал идею «Геть від Москви!» На самом деле его идеи превратили в речёвку гораздо позже.
Но переложите ситуацию на день сегодняшний: украинский писатель создает пронзительные произведения о героях Майдана и ветеранах АТО, тяжело переживающих о зря потраченных годах и напрасно пролитой крови. О том, как прекрасная идея обернулась безобразным фарсом, в котором бывшие активисты не могут себя найти. Сформулирует идею «Геть від Вашингтону!»
Что с ним будет?
Кто вложит револьвер в его опущенные от отчаяния руки, когда травля со всех сторон, когда преследования и невозможность писать от сердца доведут его до мысли о самоубийстве?
Вполне возможно, что такие люди, как, например, Васыль Шкляр, который в 70-80-е годы писал о любви на мове, состоял в Союзе советских писателей, до 1991 года издал несколько книг и работал журналистом в советской газете. А потом вдруг осознал, что «украинцем быть невыгодно в украинской державе», что Донбасс — гнойная язва, которую нужно удалить, что Украина была в оккупации и что совицькая влада и ненавистная москальская речь должны быть изжиты из памяти.
Однако оказалось, что писатель и сам уже явно не поспевает за накалом революционной борьбы. На днях журналист и активист Виктор Трегубов обвинил Шкляра в пропаганде сепаратизма, т.е. отделения Донбасса от Украины, и пригрозил ему тюремным сроком по 110-й статье.
А ведь есть еще те, кто потихоньку распродавал направо и налево оставленное в наследство от «оккупантов» имущество Союза писателей и пытался продать Дом литераторов, расположенный в отобранном советской властью особняке сахарного магната Симхи Либермана на улице Банковой в Киеве.
Хотя их самих с удовольствием бы вывел в чистое поле старина Владимир Кубийович, один из создателей дивизии СС, под рукой которого в Дистрикте «Галичина» (а какое-то время и в Рейхскомиссариате) действовал альтернативный Союз украинских писателей.
Поскольку с точки зрения любого пропагандиста, другой пропагандист — враг. И плачут о тотальном партийно-государственном контроле над культурным процессом в СССР в первую очередь те, кто находится под другим партийно-государственным контролем, получая свою трудовую пайку.
Совершенно не спеша разделить судьбу «расстрелянного возрождения», которое пыталось противопоставить себя государственной идеологии и создавать что-то новое, свободное от пропагандистских клише. Идея для нынешних украинских «дописувачів» невероятная.
