Плавьюк родился в селе Русов, в настоящее время входящем в состав Ивано-Франковской области, а в то время находившимся на территории Польши. Село было небольшое, но заметное. Известное в первую очередь благодаря тому факту, что его уроженцем был известный писатель Василий (Васыль) Стефаник.
Стефаник в советское время считался культовым украинским прозаиком, советское правительство в 20-е годы даже платило ему персональную пенсию, притом что Стефаник жил в Польше и к СССР отношения не имел.
Еще одним видным уроженцем села был известный советский публицист Тарас Мигаль (его брат Роман в 30-е годы был заместителем начинавшего Бандеры в референтуре ОУН).
В своих интервью Плавьюк вспоминал, что его мировоззрение сформировалось из-за шовинистического нажима польской администрации. Однако стоит отметить, что самого Плавьюка записывать в число пострадавших от польского шовинизма вряд ли уместно. Будучи сыном обычного крестьянина, он благополучно выучился в гимназии, да еще и получал стипендию, благодаря которой и смог получить образование.
Как и большинство украинских гимназистов того времени, Плавьюк состоял в скаутском движении «Пласт», кадры из которого почти автоматически пополняли ОУН при взрослении. Но перед этим жизнь будущего главы УНР круто изменилась. В 1939 году началась мировая война, и его родные края были присоединены к территории УССР.
Как честно признавался Плавьюк, это присоединение было встречено всеми местными жителями (включая и его самого) с большим энтузиазмом и радостью. Однако начавшаяся коллективизация настроила всех антисоветски.
В 1941 году западная часть УССР была быстро оккупирована немцами, началась новая жизнь.
16-летний Плавьюк примкнул к ОУН. К тому времени она уже раскололась на фракции бандеровцев и мельниковцев, Плавьюк присоединился к мельниковцам. Какой-либо серьезной деятельностью в силу малолетства он не занимался, продолжая обучение.
В 1944 году в условиях наступления советской армии Плавьюк по совету соратников по организации и по рекомендации своих родителей (несколько близких родственников Плавьюка жили в Канаде, и отец настаивал на том, чтобы сын уехал к ним) ушел на запад вместе с немцами.
Добраться до Канады в условиях войны было непросто. Из скопившихся в Германии беглецов из СССР немцы решили создать единую украинскую армию, приплюсовав к ним пленных красноармейцев, «вольных казаков» и набранных в УССР в период оккупации шуцманов (полицейских). В начале 1945 года началось создание 2-й дивизии Украинской национальной армии, в которую вступил Плавьюк.
Единственное сражение, в котором дивизии довелось принять участие, была битва под Бауценом в середине апреля 1945 года, причем основным противником было просоветское Войско Польское. После этого дивизия отошла в Чехословакию, где сдалась союзникам.
Те разрешили всем желавшим остаться в западных странах и не возвращаться в СССР. Плавьюк осел в Мюнхене, который в то время был одним из главных центров притяжения эмигрантов. Там он вошел в число руководителей «Зарева» — организации, объединявшей украинских «национально мыслящих» студентов.
Во главе «Зарева» стоял Марк Антонович — сын знаменитого общественного деятеля Дмитрия Антоновича (был заместителем Грушевского в Центральной Раде, затем морским министром УНР и представителем республики в Швеции и Италии) и внук не менее знаменитого киевского историка Владимира Антоновича.
В 1949 году Плавьюк окончил учебу в Мюнхенском университете и наконец исполнил пожелание отца, перебравшись к родственникам в Канаду, где сразу же стал активистом местной диаспоры. Достаточно быстро он выбился в число руководителей УНО — Украинского национального объединения в Канаде — общественной организации, находившейся под сильным влиянием мельниковцев. К концу 1950-х он уже был руководителем этой организации.
В отличие от бандеровцев, мельниковцы находились на периферии интереса советских спецслужб, и их в основном пытались обрабатывать «по-хорошему». Сначала к Плавьюку привезли тетку, оставшуюся в СССР, чтобы на него повлиять. Потом организовали встречу с братом. Надо сказать, что брат Плавьюка не только остался в СССР, но и был убежденным коммунистом и членом Компартии. После того как брату не удалось уговорить его вернуться в УССР, Николая Плавьюка оставили в покое.
В начале 60-х умер Мельник, и во главе ОУН* уже не нашлось ни одной фигуры, близкой ему по связям и влиянию. В этот же период началось срастание мельниковцев с правительством УНР в изгнании. Плавьюк вошел сначала в состав Провода ОУН*, затем через Провод попал в руководство Всемирного конгресса украинцев.
Эта организация, созданная в конце 60-х, была главной идеей последних лет Мельника, но осуществить ее удалось только после его смерти. ВКУ претендовала на то, чтобы быть руководящим органом, объединяющим украинские диаспоры во всех странах мира.
В 1977 году умер преемник Мельника во главе ОУН* Штуль-Жданович. Его сменил Квитковский, умерший всего через два года. В 1979 году ОУН* наконец возглавил Плавьюк, который сохранял эту должность до самой смерти, установив рекорд по времени пребывания во главе этой организации.
Даже Мельник был у руля 26 лет, тогда как Плавьюк рулил организацией 33 года.
В 1989 году в Америке умер многолетний глава УНР в изгнании Ливицкий. После его смерти пост перешел к Плавьюку, который и стал последним главой виртуального правительства «в экзиле». В 1991 году СССР распался, а уже в следующем году состоялась торжественная передача государственных регалий УНР первому президенту постсоветской Украины Кравчуку. Регалии передал лично Плавьюк, которому было даровано гражданство Украины.
Плавьюк на тот момент был в возрасте политического расцвета и можно было предположить, что он попытается встроиться в политическую систему новой страны. Однако ничего подобного не произошло, до последних дней Плавьюк жил в Канаде, изредка давая интервью журналистам и символически руководя ОУН*.
Что касается ОУН*, то она в постсоветские годы легализовалась на Украине, но ни наследникам бандеровской фракции, ни мельниковцам не удалось создать серьезной политической партии, и они де-факто остались обособленными общественными движениями, не сумевшими конкурировать с сохранившимися с советских времен кланами.
Сам Плавьюк честно признавался в интервью, что встроиться в систему ему не удалось, потому что «советизация зашла слишком далеко» и «советские украинцы мало знали об окружающем мире, а мы мало знали о советских украинцах». Разница между канадской диаспорой и постсоветской Украиной была слишком очевидна.
Из Канады Плавьюк осторожно поругивал украинских политиков за то, что они слишком увлекаются борьбой за власть в ущерб государству, но вместе с тем хвалил украинизацию. Украинские политики периодически награждали его орденами. Но в целом было очевидно, что места в украинской политике ему нет, и он сам быстро это понял.
В эпоху позднего Ющенко у Плавьюка поинтересовались, что он думает о вступлении Украины в НАТО. Тот ответил в том духе, что интеграция с Европой нужна, но и Россию попусту провоцировать не стоит, да и вообще надо аккуратно вести свою политику, чтобы не стать пешкой западных стран против России или пешкой России против западных стран.
После этого журналисты интерес к экс-главе государства, пусть и виртуального, потеряли и в следующий раз вспомнили, только когда он умер в 2012 году. После Евромайдана несколько городских улиц были переименованы в честь Плавьюка, но значимой фигурой даже на фоне явного подъема национализма он так и не стал.
* Организация запрещена в Российской Федерации
