День в истории. 26 мая: в Полтаве убит военкор «Красной Звезды» Сергей Сапиго - 13.07.2022 Украина.ру
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

День в истории. 26 мая: в Полтаве убит военкор «Красной Звезды» Сергей Сапиго

© РИА Новости . Сергей Пятаков / Перейти в фотобанкФотоматериалы и публикации газеты "Красная звезда" периода Великой Отечественной войны
Фотоматериалы и публикации газеты Красная звезда периода Великой Отечественной войны
Читать в
26 мая 1942 года на окраине Полтавы ко рву местного тира подвели группу из шести истерзанных человек. Офицер-немец взмахнул рукой, грянул залп, и убитые рухнули вниз. Стоящие рядом гробокопатели неспешно замахали лопатами. Так погиб один из полутора тысяч советских корреспондентов, написавший за всю войну, пожалуй, самый удивительный военный очерк

Последние числа сентября 1943 года, Полтава. В политотдел одной из советских дивизий пришел неприметный старик. Он с достоинством и некоторой торжественностью вручил политотдельцам письмо и пояснил, что ему наказал его передать сын-подпольщик, расстрелянный немцами более года назад. Он просил переслать его в «Красную Звезду» — главную газету Красной Армии.

Город только освободили, Степной фронт продолжал свое стремительное наступление к Днепру, дел в дивизии было невпроворот, поэтому письмо передали в редакцию фронтовой газеты «Суворовский натиск» — газетчикам видней, как лучше переслать письмо своим коллегам.

Другой сорок первый. Как сражались 22 июня 1941 года бойцы и командиры Красной армииЗа последнюю четверть века мы привыкли слышать, что 22 июня 1941-го — это сплошные поражения Красной армии: отступление, куча пленных и разбитой техники. Все эти годы нам упорно вбивают в сознание что в те трагические дни Красная армия никаких успешных действий не вела

Редактор Григорий Кияшко к неожиданной задаче отнёсся ответственно. До войны он работал секретарем «Красной Звезды» и знал автора письма лично. Им был Сергей Сапиго — журналист, пропавший в 1941 году без вести в «Киевском котле». В письме он рассказывал, что произошло с ним и его коллегами после того, как наши войска оставили Киев.

Кияшко снял с посмертного послания коллеги копию, а оригинал письма отправил по адресу…, и оно затерялось на долгих двадцать два года.

В 1965 году бывший редактор «Красной Звезды» Давид Ортенберг собирал материалы для сборника «В редакцию не вернулся» о погибших на фронтах героях-корреспондентах. По этому вопросу он как-то разговорился со своим старым знакомым и соседом по дому Кияшко. Тот, как само собой разумеющееся, назвал имя Сергея Сапиго.

Как Сапиго? Ортенберг удивился.

По каналам НКВД ещё в апреле 1943-го ему сообщили, что его сотрудник Сергей Сапиго не пропал в окружении, как до того считали в редакции, а перешёл на службу к немцам.

Кияшко сказал, что это все недоразумение. Он отправлял в редакцию письмо, в котором сам Сергей все подробно рассказал.

Ортенберг снова удивился — в «Красной Звезде» никто никакого письма не получал. Кияшко тут же помчался домой за копией.

Срочно в номер! 

Пока он бегал, Давид Ортенберг вспомнил, как он впервые встретился с Сергеем. Его — талантливого сотрудника одной из полковых малотиражек — в 1939-м направили в «Красную Звезду» в числе множества других кандидатов. Уроженец Курской области, закончивший Харьковскую школу червонных старшин, Сергей успел послужить командиром артиллерийского взвода. Теперь же он страстно хотел работать в центральном печатном органе армии. Ортенберг подошел к нему:

Генерал Власов
Украинская предыстория генерала Власова14 сентября 1901 года родился Андрей Власов. Сегодня его имя чётко ассоциируется с предательством. Однако до трагической Любанской операции Власов был на хорошем счету у высшего военно-политического руководства СССР. Войну он начал в составе Юго-Западного фронта и отличился в приграничном сражении и особенно при обороне Киева.

— Под силу будет?

— Думаю, не пожалеете…

И действительно, не пожалели. На Зимнюю войну в Финляндии Сапиго отправился вместе с другим «краснозвездинцем» Сашей Шуэром. Из этих двоих ребят сразу сложился продуктивный коллектив, в охоте за интересным материалом они не боялись проникать на передовые позиции, ползать под огнём противника.

В один из выездов на Карельский перешеек у них на глазах тяжело ранило командира принимавшего их батальона. На КП кроме радиста и журналистов никого не осталось. А шёл бой, командиры рот требовали распоряжений. И тогда Сапиго, как капитан и кадровый военный, принял управление батальоном на себя. Видимо, управился не плохо — после боя командование наградило его орденом Красной звезды.

В 41-м Сапиго и Шуэр отправились из Москвы на Юго-Западный фронт уже на второй день войны — 23 июня.

Через две недели (было плохо со связью) от них поступил первый репортаж о бое на близких подступах к Луцку. Здесь под Затурцами батарея младшего лейтенанта Александра Логвиненко подбила и сожгла 42 немецких танка. Все артиллеристы четырех орудий были или убиты, или ранены, но противника они не пропустили. Тогда в редакции журналистам не особо поверили — слишком уж неправдоподобными казались такие немецкие потери в трагичное лето 1941 года.

Затем 11 июля немцы приблизились к Киеву, и репортажи от Сапиго и Шуэра стали поступать из столицы советской Украины. 

Сражение за Киев. «Роковое решение», определившее исход войныОсень 1941 года стала, пожалуй, худшим моментом Великой Отечественной войны. Самые тяжелые поражения Красной армии приходятся не на лето, а именно на осень, когда первый шок от нападения, казалось бы, прошел. В устрашающем перечне котлов 1941 года сражение за Киев занимает специфическое место. Это была колоссальная катастрофа РККА.

Особенно поразительным было сообщение от 21 августа. Обычно стенографистка приносила принятые от корреспондентов сообщения начальнику корсети батальонному комиссару Александру Анохину. Но в этот раз она побежала прямо к Ортенбергу, настолько неожиданным был полученный ею материал.

Оказалось, что Шуэру и Сапиго удалось взять интервью у командира осаждённого киевского ДОТа №205 лейтенанта Георгия Ветрова. Несколько дней его подземная крепость (375 метров ходов объединяли пять бетонных оголовков) дралась без связи, со всех сторон блокированная противником. Разведчики смогли провести туда телефонный провод, и журналисты поговорили с командиром героического подразделения, которое не сдалось и продолжало сражаться в окружении. Нужно ли говорить, что материал тут же пошёл в номер.

Ортенберг попросил Шуэра и Сапиго не терять геройского лейтенанта из виду, но вскоре все они пропали в «киевском котле» — это были первые понесённые «Красной Звездой» потери.

Смерть военкора

Долгое время о них не было никаких вестей, пока из котла чудом не вырвался другой «краснозвездинец» Борис Абрамов. Он рассказал, как 23 сентября 1941 года погиб Саша Шуэр:

«Было нас восемьдесят человек. Подошли к селу Барышевка. Издали увидели фермы железнодорожного моста, по которому можно было переправиться на противоположный берег, где еще держали оборону наши войска…

Навстречу кровавому цунами. Комсомольцы с Крещатика в боях за КиевПосле 75 летнего юбилея Победы неизбежно через год наступит 80-летие нападения Третьего Рейха на СССР - страшного для всех народов когда-то необъятной страны события. На Украине в начале войны Гитлер планировал в первую очередь уничтожить на правобережье Днепра основные силы Красной Армии и захватить Киев

Около одиннадцати часов дня мы пошли в атаку. Впереди с наганом в руке побежал Саша, и все мы кинулись за ним. Забросали гранатами дома, где засели гитлеровцы. Они не выдержали, разбежались кто куда. Мы расстреливали их из трофейных автоматов и отечественных винтовок, расчищая себе путь к переправе. Уже миновав село, нарвались на засаду — нас обстреляли справа и слева. Пришлось залечь в болоте, прямо в грязь. Но как быть дальше?

Решение принял Шуэр….Он поднялся первым, мы последовали за ним. Немцы усилили огонь, но мы не останавливались. Под нашим отчаянным натиском немцы снова разбежались. Мы уже торжествовали — мост был в нескольких метрах. Вдруг выскакивает откуда-то вражеский автоматчик и пускает навстречу нам длинную очередь. Саша пошатнулся, схватился рукой за живот и со стоном повалился на правый бок. Когда я подбежал к нему, глаза его закрылись:

— Конец, Борис.

Это были его последние слова…».

О Сапиго же долго не было никаких вестей, пока в 42-м чекисты не сообщили о его предательстве и службе немцам, чему Давид Иосифович никак не хотел верить. Но чего только не случалось на этой войне…

Письмо

Наконец прибежал запыхавшийся Кияшко. Ортенберг, с трудом скрывая волнение, раскрыл принесённые им листы бумаги.

Перед ним открылась полная трагизма история. Сапиго писал незадолго до того, как собирался повести в леса группу полтавских подпольщиков. Письмо должно было донести информацию о судьбе его коллег, других окруженцев и его самого на случай, если он погибнет.

Он рассказал, что, 20 сентября журналисты «Красной Звезды» и других изданий приняли бой в Дарнице (район Киева на левом, восточном берегу Днепра — прим. ред.). Начиная с 21 сентября, они выходили из окружения вместе с храбро сражавшимися солдатами 33-й стрелковой дивизии.

«После тяжелых и продолжительных боев нашими войсками оставлен город Киев»В формулировке «оборона Киева завершена» нет ничего: ни холода сентябрьских ночей, ни ярости и отчаяния оборонявшихся, ни хаоса беспорядочного отступления огромной массы людей и машин, ни пустоты и ожидания смерти, мгновенно выросших в почти 850-тысячном городе. 72 дня отбивалась украинская столица, хотя целые страны сдались в считанные недели.

В ночь с 22 на 23 сентября погиб Саша Шуэр, а утром ранило самого Сергея. Они (человек 100) пошли по лощине в атаку на немецкую батарею. Возле него разорвался снаряд, и он потерял сознание. Пришёл в себя только на второй день в сарае без документов и знаков различия: вокруг лежали другие раненые. Так он попал в плен. 

Здесь же были два раненых лейтенанта: Василий Сонин и Пётр Ефимов, которые рассказали ему, что, когда он лежал без чувств, опасаясь за его жизнь, они содрали с него все знаки различия и спрятали документы: коммунистов немцы в плен не брали, а к старшим офицерам относились с особой подозрительностью, так что его капитанская «шпала» в сложившихся условиях была ему совсем ни к чему.

15 октября Сапиго и группа других командиров бежали из лагеря, но им не повезло.

Они двигались на встречу с улизнувшими ранее Сониным и Ефимовым в Ново-Басанский лес, но, когда группа приблизилась к нему — местные подпольщики или партизаны взорвали в селе Новая Басань вражеский штаб. Немцы стали прочёсывать округу, и наткнулись на беглецов. В перестрелке те убили шестерых немцев и двоих тяжело ранили, но и сами понесли потери: Сапиго ранили в ступню, он с трудом мог идти. Получил ранение и бывший командир зенитной батареи Пётр Шварцман.

Группа пыталась уйти подальше вместе с ранеными, но вскоре выбилась из сил. Нога у Сапиго страшно почернела. Он решил, что больше не жилец, написал прощальную записку в редакцию (она до адресата не дошла), и затем обратился к бойцу 187-й дивизии Стражко с просьбой пристрелить его, после чего сильно зажмурился и стал ждать выстрела.

Он ждал долго, однако выстрела не последовало. Когда открыл глаза, никого рядом не было. Оставшись один, Сергей пополз на четвереньках и так добрался до крайней хаты села Малые Куполы, хозяин которой — Пётр Шевченко, помог ему разместиться в подпольном госпитале, который скрывался здесь же в селе. Организовал его замечательный по своей храбрости и самоотверженности военный хирург Северьян Белкания и его помощник — Субботин.

Писатель Аркадий Гайдар на фронте
День в истории. 26 октября: под Каневом погиб Аркадий Гайдар26 октября 1941 года в Каневском районе Черкасской области погиб популярный детский писатель Аркадий Петрович Гайдар. Его товарищи по партизанскому отряду успели уйти из засады. Через шесть лет его останки перезахоронили в райцентре. В том самом Каневе, который знаменит могилой Тараса Шевченко

Следуя их советам, Сергей лечился у них, усиленно изучая украинский язык. Затем они помогли ему по фиктивным документам попасть в киевский лазарет, откуда Сапиго после 2,5 месяцев лечения выписали с пропуском в Полтаву, где жил его отец. Туда он добрался только 15 декабря, проходя со своей больной ногой в день не более 10-15 километров.

Сергей хотел добраться до Харькова, чтобы там перейти линию фронта, но немцы слишком пристально охраняли свои тылы — в лесостепях Слобожанщины это было сделать крайне сложно.

Тогда бывший журналист связался с местными подпольщиками. О них в своём письме-репортаже Сапиго только рассказал, что, собираясь у бывшего работника горсовета Маркина, они все вместе слушают по сохранившемуся у него радиоприёмнику «Последние известия» с «Большой земли». Что же касается остальных подпольщиков, в случае своей гибели, Сергей просил обратиться к своему отцу: он мог назвать их фамилии, и рассказать, что именно они сделали.

«Непокорённая полтавчанка»

Ознакомившись с письмом, в котором излагалась вся эта история Давид Ортенберг в тот же день провёл пресс-конференцию и вечером в «Последних известиях» выступил по центральному радио в рубрике «Письмо нашло адресата».

Передачу услышал старый Терентий Иванович Сапиго. Он приезжал в 1949 году в редакцию «Красной Звезды», узнал там, что письмо сына здесь никто не получал, и совсем пал духом — ведь он потерял на войне всех своих троих сыновей. Как же он обрадовался, когда узнал, что с честного имени его Сергея будет хотя бы наконец смыто позорное пятно мнимого предательства!

Он и рассказал о короткой и трагичной судьбе «Непокорённой полтавчанки».

«Матч смерти». Что на самом деле случилось в Киеве в августе 1942 годаФутбольный матч, прошедший в оккупированном Киеве 9 августа 1942 года, едва ли относился, собственно, к спорту. Однако он стал одним из самых известных событий в истории советского футбола, о нем пишут книги и снимают фильмы, а словосочетание «матч смерти» знают даже люди, крайне далекие от спортивной жизни. Что же, собственно, тогда произошло?

Эту подпольную организацию создала ещё в первые недели оккупации дочь полтавского врача Ляля Убийвовк. Она лично знала Сергея ещё по мирному времени, когда он учился в школе червонных старшин. Сама Ляля в это время «грызла гранит науки», будучи студенткой Харьковского университета. Узнав в невесть откуда взявшемся в Полтаве новом школьном учителе Даниле Ивановиче Бураченко своего старого знакомого, она тут же поняла, что он ищет возможность приобщиться к подпольной работе, и тут же познакомила его со своими товарищами.

Приёмник у Маркина Сергей действительно слушал, только это был не его приёмник, а немецкого офицера, который стал к Маркину на постой. Когда его не было дома, подпольщики записывали последние сводки, как могли, тиражировали их от руки и расклеивали по городу.

Это было время наступления Красной Армии, так что содержавшаяся в них информация больно ранила чувствительные сердца немецких оккупантов. Они не очень хотели, чтобы население было в курсе их последних неудач, но вычислить распространителей фронтовых сводок им пока не удавалось. Ляля нашла Сапиго как раз, когда они с Маркиным сами «ломали голову», как им выйти на местное подполье.

На встречу с «Непокорённой полтавчанкой» Сапиго явился с орденом Красной Звезды на груди, который с огромным риском для жизни смог пронести через плен, подпольный госпиталь и оккупацию. Конечно же — это было безумием, являться в таком виде к подпольщикам. Но нужно брать поправку на то, что этих патриотов своей страны никто никогда не учил правилам конспирации. А вид ордена не только воодушевил товарищей Ляли, но и сразу прибавил Сергею авторитета.

Следующие несколько месяцев «Непокорённая полтавчанка» вела активную деятельность. Спустя несколько лет в характеристике на Сергея секретарь Полтавского обкома партии написал:

«Мужественный, опытный воин, пламенный агитатор, Сапиго внёс много изменений в деятельность организации. Он разрабатывал планы диверсий, вел антинемецкую пропаганду, устанавливал связи с военнопленными, организовал широкую сеть подпольных групп в селах Абазовка, Шкурупия, Овсия. Изучив людей, Сапиго умело распределял обязанности между членами организации».

Украинские трудовые рабы в Германии: забытые ради новых рабовПервые поезда с остарбайтерами в Германию в феврале 1942 года отправлялись битком, и многие желающие не поместились. Рекламная кампания, призывающая жителей Украины ехать на работу в уютную Германию, дала свои плоды. Однако уже вскоре оккупационным властям пришлось устраивать облавы. Более 2 миллионов жителей Советской Украины стали рабами Рейха

Сапиго удалось устроиться работать в украинский Красный Крест, откуда у чекистов, плотно следивших за курировавшими его националистами, и появилась информация о «предательстве» бывшего капитана Красной Армии. Однако для подпольщиков его трудоустройство было настоящей находкой. По линии Красного Креста они помогали советским военнопленным: передавали им продукты, одежду и медикаменты, и устанавливали связь.

Закончилось это тем, что из плена бежали две группы. В Красном Кресте для подпольщиков и их знакомых выписывались справки и аусвайсы, позволявшие свободно передвигаться по городу и избегать отправки в Германию.

Постепенно «Непокорённая полтавчанка» стала браться за более серьёзные задачи: на несколько дней вышла из строя городская электростанция, начали ломаться станки местного механического завода, на котором немцы взяли моду восстанавливать свою подбитую на фронте бронетехнику. Удалось раздобыть кое-какое стрелковое оружие и гранаты.

Провал

Оккупанты тоже не сидели без дела.

Однажды Сапиго вызвали в полтавское гестапо. Его отец решил, что это конец, и уже попрощался с сыном. Сергею тоже было не по себе, но он ответил родителю твёрдо: «Не плачь, батьку, не плачь, говорю тебе. И не горюй, если не вернусь. Знай, за то, что мы сделали, народ нас не забудет».

Тревоги оказались излишними — гестаповцы проводили профилактические беседы, надеясь, что подпольщики проявят себя. Судя по тому, что допрос прошёл без трагических последствий, не проявили, но решили, что надо связаться с «Большой землёй».

День в истории. 17 мая: под Харьковом началась Сталинградская эпопеяЗимой 1941-42 года Красная Армия, казалось, дала Третьему рейху решительный отпор, отбросив врага от Москвы и Тулы, освободив Ростов и подойдя к Харькову. Казалось - еще поднажать немного, и немец покатится обратно. Однако уже в конце августа вермахт и его союзники штурмовали Воронеж и Сталинград, а горные стрелки оседлали кавказские перевалы.

Как потом оказалось, способ, который Сапиго для этого выбрал, оказался неудачным. Он отправил к линии фронта свою знакомую — бывшую медсестру Валентину Терентьеву, которая несла с собой совершенно не зашифрованное сообщение, в котором говорилось, что в Полтаве живёт и борется подпольная организация, которой срочно нужны радиосвязь и координация действий с партизанами и другими подпольщиками.

Советские войска в то время находились совсем рядом — в Харьковской области: на 12 мая было назначено начало Харьковской наступательной операции, которая обернулась вскоре очередным окружением крупных сил Красной Армии и немецким наступлением до Волги и высокогорий Северного Кавказа.

Когда Терентьева уже была всего в трёх километрах от линии фронта, её задержали румынские военные жандармы. Она незаметно выбросила пакет, поэтому, когда они привели её к своему офицеру, никаких подозрительных улик при ней не оставалось. Но румын, как на грех, попался дотошный. На допросе Валентина стала путаться в показаниях, и он приказал отвести его на место задержания. Здесь жандармы и обнаружили злосчастный пакет.

С этого момента «Непокорённая полтавчанка» была обречена.

Подпольщики словно почувствовали опасность. Сапиго распорядился готовиться к выходу из города в леса в ночь на 7 мая. Им не хватило буквально нескольких часов, гестапо арестовало Лялю, Сергея, Леонида Пузанова, Бориса Сергу, Сергея Иллевского и Валентина Сороку днём 6 мая. Чуть позже немцы задержали Максима Страшко.

Сапиго устроили очную ставку с Терентьевой: лицо её было в синяках, в дёснах ни одного зуба, пальцы изуродованы. Перепуганная до смерти девушка призналась, что к линии фронта с запиской её направил именно он, но из её прорывавшихся сквозь всхлипывания слов Сергей понял ещё кое-что — об остальных членах группы она ничего не знала. 

партизан Василий Коробко
Пионер, знаменосец, разведчик, диверсант. Что успел за свои 17 лет Вася КоробкоУслышав переговоры полицаев, немцы решили, что перед ними - партизаны, и открыли огонь. Тем не оставалось ничего другого, как начать стрелять в ответ. В темноте и суматохе боя Василь успешно отполз в лес. Засветло он уже был в отряде

Сергей взял всю вину на себя, утверждал, что был один. Это подтверждают записки, которые Убийвовк удалось каким-то чудом передать на волю: «…Друзьям передайте: я уверена, что моя смерть будет отмщена. Сергей — молодец… Он сделал все и еще больше, чем все, чтобы спасти меня…».

К сожалению, усилия Сапиго помогли спасти только Страшко. Сергей сказал ему, что, когда будут спрашивать, зачем Максим дал денег на покупку радиоприёмника, пусть тот упорно твердит, что давал просто в долг. А на что нужны были Сапиго деньги, он не имеет ни малейшего понятия. 21 мая на очной ставке их с Сергеем избивали резиновыми шлангами, но ни один, ни второй ни в чём не признались. К сожалению, относительно остальных подпольщиков такая тактика не сработала. Им предлагали жизнь в обмен на предательство, но они на это не пошли.

26 мая Лялю, Сергея и четверых их товарищей расстреляли и закопали во рву возле местного тира. 

 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала