- Кирилл, пять лет назад был убит наш коллега Олесь Бузина. Быстро пролетели эти годы. И что же — подозреваемые на свободе. На твой взгляд, будет ли расследование этого преступления доведено до конца, понесут ли исполнители и заказчики заслуженное наказание?
— С моей точки зрения, дело расследовано, судя по тому, что оно передано в суд, и суд начался. Я напомню, что тогда, в 2015 году, это было одно из самых, если не самое резонансное убийство журналиста на Украине. И на него обратили внимание все, включая министра внутренних дел Авакова, который заявил, что дело чести это преступление раскрыть и расследовать. И тогда подозреваемые в убийстве были найдены чуть ли не по горячим следам, в течение очень короткого времени.
Причём, как уверяли нас в МВД и в пресс-службе МВД, доказательства железобетонные, поскольку они включали в том числе и ДНК-экспертизы. Соответственно, у следствия не было никаких сомнений в том, кого они задержали, кто был арестован и чьи дела были переданы в суд.
Но потом начались совершенно неожиданные вещи. Этих людей, которых подозревали в убийстве нашего коллеги Олеся Бузины, продержали (под стражей. — Ред.) какой-то очень короткий срок как для обвиняемых в убийстве и выпустили под залог — на выходе из суда их встречали с цветами «активисты». И потом с каждым слушанием меры пресечения, которые к ним применялись, были всё мягче и мягче. Хотя речь шла об убийстве, причём, я снова подчеркну, об убийстве резонансном, о котором тогда власть заявляла, что дело чести раскрыть его и наказать убийц.
И вот после такой яркой «вспышки» в расследовании потом происходило… нечто совершенно обратное. То есть подозреваемые чувствовали себя всё спокойнее и спокойнее, вплоть до того, что кто-то из них даже вошёл теперь в состав одного из попечительских органов Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ).
Это всё выглядит как какой-то абсурд. Но в принципе, как по мне, ничего странного в этом для нынешней Украины нет. Честно говоря, ожиданий, связанных именно с наказанием убийц, у меня немного. По одной простой причине: потому что мы видим, что дело, которое было расследовано по горячим следам, по нему пять лет не могут вынести приговор.
- Хотя уже и власть на Украине как бы сменилась…
— Де-юре власть сменилась, другой президент, а де-факто всё остаётся по-прежнему. В общем, что де-юре, что де-факто, вообще ничего не изменилось по сравнению с 2016-17 годами, поэтому… Для меня, с одной стороны, долгое время это было довольно удивительно, а теперь уже и не вызывает удивления. Это данность, что лица поменялись, а какие-то ключевые вещи — нет.
Я хочу подчеркнуть еще одну важную деталь. Президент Зеленский, выступая, заявил, что дело принципа — раскрыть убийство Павла Шеремета. При этом ни слова не говорят про Олеся Бузину. Это даже не двойные стандарты… Я считаю, что это подлость.
- Разделили жертвы на два сорта…
— Да, есть «свои», а есть «не свои», есть «правильные» убитые, а есть «неправильные». Понятно, что уже давно на Украине разделили на «своих» и «чужих» журналистов, это понятное дело, в этом я убедился. А вот то, что и после смерти разделяют на «правильных» и «неправильных», — это подлость вдвойне. Такое отношение к жертвам больше всего… даже не тревожит, это больше всего оскорбляет.
Поэтому скажу так: очень жалко, конечно, расставаться с иллюзиями, очень хочется надеяться на то, что что-то, возможно, изменится в истории с несостоявшимся наказанием убийц Олеся Бузины. Но надежд на это всё меньше и меньше.
- Может быть, не сейчас, но в будущем?
— Я не знаю, будет ли это новый политический цикл, или это произойдёт при новом генпрокуроре. А пока нет никаких оснований для оптимизма. Потому что сам посыл, когда и после смерти есть «правильные» и «неправильные», по поводу одних нужно расследовать, и это дело принципа, а есть те, про которых можно просто забыть, — такой посыл не даёт оснований для оптимизма.
- Многих наших коллег на Украине и после смены власти продолжают преследовать. Продолжаются судебные процессы по делу Василия Муравицкого, на 8 мая назначено очередное заседание суда по делу Руслана Коцабы… Можно этот список продолжить, и это и будет тот самый «список Вышинского». В целом можно сказать, что продолжается давление на независимых и оппозиционных журналистов. Что предпринимает в этом направлении Совет по правам человека при Президенте РФ (СПЧ), членом которого ты являешься?
— Понятно, что в этой ситуации нет никакого прямого рычага давления на украинские власти у Совета по правам человека при Президенте РФ. Это объективно понятно, Украина — другое государство, преследуемые там журналисты являются его гражданами, и в этом смысле рычагов нет. Единственная возможность, которая у нас есть, — это апеллировать к международным институтам, международным организациям, просить, требовать, обращать внимание на необходимость заниматься судьбой гонимых журналистов. Тем более что Украина постоянно декларирует свою приверженность европейским ценностям и т.д.
В докоронавирусные времена у нас было общение по этому поводу с организацией «Репортёры без границ», я лично два раза встречался в главой центрального офиса в Париже. Было общение с комиссаром Совета Европы по правам человека Дуней Миятович. Я с ней встречался и передал ей список наших коллег, которых преследуют на Украине.
- Есть какие-то результаты?
— От «Репортёров без границ» мы получили очень странный, как по мне, ответ. Были проведены две встречи, на первой я передал список журналистов, на второй задал вопрос о судьбе этого списка и об их реакции. Мне ответили, что они продолжают изучение этого списка, но при этом сказали, что они не всех в этом списке считают журналистами. На мой вопрос, а каков критерий, ответили, что у них есть другая информация из Украины о том, что не все фигуранты списка являются журналистами.
Подозреваю, что такая информация могла поступить от украинских грантоедских медийных организаций, которые жестко критикуются в самой Украине, причём и со стороны Национального союза журналистов. Конечно, у меня нет стопроцентных доказательств, что «Репортёры без границ» опираются именно на информацию от таких источников, но очень на это похоже. Именно эти украинские организации занимались делением журналистов на «своих» и «чужих», правильных и неправильных. И «чужие», неправильные, для них, конечно, не журналисты…
Что ж, мы можем только продолжать апеллировать к международным институтам. К сожалению, в нынешней ситуации коммуникация эта осложнилась, стало меньше возможностей для публичных встреч. А в ходе общения по другим каналам — электронная почта, и так далее — мы часто получаем по сути вежливые отписки: «мы изучаем, мы занимаемся…».
В общем, нам ещё придётся поработать. Пока, если говорить дипломатическим языком, можно констатировать, что нашу озабоченность судьбами преследуемых на Украине журналистов среди профессиональных организаций на Западе разделяют не все. И это явная демонстрация двойных стандартов.
