Бывает, придёшь в субботу пораньше и диву даёшься: эпохи сменяют друг друга, фальшивки соперничают с оригиналами, продавцы вальяжны, покупатели неторопливы. Тут тебе и чаю предложат, и разговор поддержат. На донецкую блошку меня уже достаточно взрослую привели родители, и как-то сразу я начала коллекционировать олимпийских мишек, брошки, любые предметы с символикой Донецка и ещё много чего прекрасного.
Донецкая блошка — название категорически неправильное, не блошка это, а самый настоящий музей: раньше под открытым небом, сейчас в здании Крытого рынка. Мы с мамой подходим к одному из продавцов, он широко улыбается, подмигивает и начинает тараторить: «Сейчас я вам кое-что интересное покажу!» Достаёт из-под прилавка фарфоровую фигурку и тут же предупреждает: «Это не для продажи. Это я просто хвастаюсь!» Мама цокает: «ЛФЗ. Таких, как эта, тысячи…» Продавец парирует: «Тысячи, не тысячи, а попробуй, найди в таком идеальном состоянии! Мне она самому нравится». Вот и поговорили. Мама разбирается в фарфоре и собирает клоунов, коулрофобия (страх перед клоунами) — это совсем не про неё, разве что иногда, когда она принимается вытирать с них пыль.
Рынок кипит, люди ходят-бродят, периодически останавливаются, торгуются, покупают и счастливые несут приобретённые сокровища домой, в коллекцию. Не могу сказать, что на рынке много настоящего антиквариата, всё реально стоящее очень быстро оседает по частным коллекциям, но старых вещей немало. Моя особенная любовь — советские вещи. Эпоха кончилась, наступили совсем другие времена, с каждым годом всё реже будут попадаться вещи с символикой прошлых лет, всё дороже они, родимые, будут стоить. Я часто прихожу на рыночек, бывает, что ничего не нахожу и возвращаюсь домой с пустыми руками, но мне даже просто поглазеть приятно. Порою думаю о людях, которым эти вещи принадлежали раньше. Людей этих, возможно, уже и нет, а вещи есть, готовые служить новым хозяевам. Многие люди боятся старых вещей, считают, что иногда вещи несут в себе некий негативный заряд, я с этим не согласна. Как раз таки именно старые вещи умеют приносить радость профессионально, они много лет радовали предыдущих хозяев, почему бы им теперь так же не начать радовать нового господина.
Мне довелось побеседовать с председателем Клуба коллекционеров Донецка Игорем Грязевым (по профессии шахтёр) и его заместителем Алексеем Ивановым о том, что больше всего пользуется спросом и какие вообще вещи представлены на рынке.
«Представлены вещи самых разных времён, — поделился со мною Иванов, — и царского, и советского, и украинского, более современного. Например, есть такие люди, которые собирают значки Донецка, так вот в их среде большим спросом пользуются значки, выпущенные с 1991 по 2014 год. Связано это в первую очередь с тем, что к Донецку с некоторых пор прикованы взгляды всего мира, а во вторую с тем, что в советское время значков с символикой Донецка выпускалось много, а вот в украинский период тиражи были очень маленькими: сто, двести, тысяча. И этот период уже закончился, всё, он никогда больше не повторится. Коллекционерам интересно собрать полную коллекцию значков, всё то, что было выпущено за годы независимости, в период между УССР и ДНР».
Немного истории
Городской клуб коллекционеров был основан в 1959 году, город тогда ещё назывался Сталино. Во второй половине 50-х большую красную страну захватило коллекционное движение, начался настоящий бум. Хрущёвская оттепель отогрела коллекционеров, которым совсем несладко пришлось во второй половине 30 годов ХХ века. Алексей Иванов вспоминает: «В послевоенное время первый клуб коллекционеров был создан в Москве весной 1957 года к Всемирному фестивалю молодёжи и студентов. Одно время последнее воскресенье мая считалось Днём коллекционеров. Потом клубы начали создаваться по городам СССР. Весной 1959 года мода докатилась и до Сталино. Было образовано Сталинское городское общество коллекционеров. В этом году нашему клубу исполнилось шестьдесят лет».
В 60-е годы городской клуб объединил всех: нумизматов, бонистов, филокартистов, филателистов, фалеристов и т.д. Со временем филателисты отделились и образовали Донецкое отделение Всесоюзного общества филателистов. Всесоюзное общество филателистов было образовано в 1966 году, к этому времени в Донецке, Горловке и других городах проводились коллекционные выставки. «Наш Клуб является одним из старейших и самых заслуженных на просторах бывшего СССР, — говорит Игорь Грязев, — среди членов Клуба до сих пор есть люди, которые пришли в него первыми в 1959 году».
Изначально коллекционеры собирались на площади Ленина, потом рядом с универмагом «Маяк», с 2001 года клуб облюбовал место на бульваре Пушкина и вот теперь клуб переехал под купол Крытого рынка. Поначалу коллекционерам не нравилось то, что они переехали с привычного для них и всех дончан бульвара на рынок, но довольно быстро они оценили очевидные преимущества. На бульваре коллекционеры напрямую зависели от погоды, а под куполом всегда тепло и сухо. В 70-е годы произошла реорганизация, связанная с внешней и внутренней политикой СССР, повысился спрос на антиквариат, одно за другим возникли громкие дела. Коллекционеры на время ушли в тень. А вот в начале 80-х годов коллекционное движение снова подняло голову! В то время Клубом руководил Александр Печников, а в 1983 году клуб возглавил заслуженный работник культуры Евгений Малаха. Местом дислокации был определён Дворец культуры им. Куйбышева. Именно этот период по праву считается золотым веком Клуба. Было особенно много выставок местного и международного масштаба. В нулевых Клубом руководил Юрий Олейник, после его смерти — Валерий Гергель, а немного позже пост принял известный коллекционер почтовых марок и открыток Константин Дегтярёв.
Сейчас в клубе состоит около 150 человек, но, конечно, коллекционеров в Донецке гораздо больше. «Мы здесь не ради денег стоим, — говорит Иванов, — бывает так, что за целый день ничего и не продашь. Это уже у нас образ жизни такой, не представляю, что в выходные не приду сюда».
Ненужные нужные вещи
«Собирай всё, что найдёшь полезного. Кроме равнодушия и невежества. И тогда ты, может быть, выживешь». Чеширский кот
Часто так бывает, что ненужная для одного человека вещь становится для другого самым настоящим сокровищем. Коллекции бывают самыми разными. Кто-то собирает талончики общественного транспорта, кто-то шпаргалки, кто-то игрушки из киндер-сюрпризов. Мой знакомый в Москве собирает как раз эти самые игрушки. Подходит важничая к серванту, достаёт полную коллекцию (10 фигурок), которая называется «Олимпиада Смурфов» (Olimpiade der Schlümpfe) в диораме и радуется как ребёнок. Как раз такая коллекция стоит около 10 тысяч евро. «Вообще самые ценные игрушки из киндер-сюрпризов те, которые выходили в Германии в 80-х годах, — рассказывает мой знакомый, — игрушки могут стоить от одного рубля до десяти тысяч евро. То, что раньше просто выбрасывали, сейчас днём с огнём не сыщешь. Все гоняются за этими игрушками, но увы…»
Коллекционер из Новосибирска Александр Лутковский собрал около 800 газет со всего мира, в названии которых есть слова «правда». Самая старая газета в коллекции Александра вышла в далёком 1830 году в США.
Мой коллега по вузу (Донецкий национальный университет) коллекционирует чугунные утюги. Ах, если бы вы видели, в какой он входит раж, когда рассказывает про эти свои утюги! «Я уже не каждый утюг покупаю, — рассказывает коллега, — раньше-то брал многие, когда моя коллекция только начиналась, а сейчас стал переборчивым».
Вопрос цены
Как формируются цены на предметы старины, которые можно купить на рынке или заказать в интернете? Очень часто так бывает, что продавец буквально цены не сложит на тот или иной товар. Это чаще всего связано с тем, что продавец не спешит продавать, товар ему самому люб, он скорее хвастает им, чем реально стремится освободить место на прилавке. Многие достаточно амбициозные продавцы назначают совершенно неадекватные цены. Это касается очень многих мест, где торгуют старыми вещами. Например, знаменитая московская блоха на территории Измайловского кремля славится своими заоблачными ценами. Но и Донецк не отстаёт. Казалось бы, Донецк-то провинция, но отсутствие пополняющегося ассортимента и конкуренции повысили общий уровень цен. Я говорю это как человек, который часто бывает на различных блошиных рынках. Один и тот же товар может в Москве стоить дешевле, чем в Донецке. В Донецке предложение чаще всего единично, а в Москве пять и более разных продавцов соревнуются в том, чтобы найти своего покупателя. Удивительное дело, при этом почти все донецкие продавцы искренне считают, что в Москве их сокровища стоили бы гораздо дороже.
Иногда люди думают, что если вещь визуально выглядит старой, то она автоматически становится очень дорогой. Алексей Иванов привёл такой пример: «Старые царские банкноты начала ХХ века стоят совсем недорого. Почему? А их печатали много лет. Даже после революции, так как не успели ещё своих денег создать. А вот пять российских рублей 1997 года — купюра редкая и стоит в сто раз дороже номинала! Их в 2000 году изъяли из обращения, заменили монетой из-за кризиса 1998 года».
Пару лет назад после посещения нашей донецкой блохи, да простят меня члены Клуба коллекционеров за это неправильное название, я пришла домой и написала стихотворение о бумажном мальчике Жаке, которого, казалось, никто не хотел покупать, а на деле выяснилось, что хозяин так прикипел к нему, что не смог с ним расстаться. И хотя, самые важные вещи на свете — это совсем не вещи, мой бумажный Жак вдруг оказался другом букинисту Нику, единственным живым-неживым существом, которое обладало способностью понимать лирического героя.
Песенка про бумажного Жака
Он был антикварный мальчик папье-маше,
он жил при блошином рынке и знал в душе,
что будет однажды время, когда его
купит одно человеческое существо,
положит в холщовую сумку и отнесёт домой,
накормит кишмишем, гранатами и хурмой,
нальёт ему чашку чаю — цедра и бергамот,
а после поставит на светлый резной комод.
Его торговали самые тёртые торгаши
за сущие слёзы, за низменные гроши.
Круглогодично в стужу и в летний зной
мальчик стоял на прилавке едва живой.
Серые штаники, бабочка и пиджак,
мальчика звали просто бумажный Жак.
Каждое божье утро старьёвщик Ник
клал на прилавок стопки затёртых книг
на языке, который был мёртв давно.
Ник больше книг любил только пить вино
в пятницу вечером в домике на холме,
чокаясь с кем-то невидимым в полутьме.
Мальчик из старых газетных грёз,
журнальных страниц и бумаги для папирос
стоял за стеклом в самом глухом углу,
смотрел, как подходят к Нику, к его столу,
листают ветхие книги, придерживая корешок.
Жак знал всё наизусть, где какой стишок
и на какой странице забыли кленовый лист,
и будет ли Ник сегодня согласен на компромисс.
Жак знал, что в какую цену, в долларах и в рублях,
он жил при блошином рынке, всегда на вторых ролях,
носил круглый год пиджак, бабочку и штаны,
он знал всё на этом свете, кроме своей цены.
А ловкий старьёвщик Ник, плешивая голова,
однажды воскресным днём распродал все-все слова,
собрал линялую скатерть с оторванной бахромой
и обращаясь к Жаку, промолвил: «Пойдём домой!»
