Он родился 29 октября 1904 года в городе Бежица Брянского уезда Орловской губернии в семье рабочих. В 1914 году семья будущего конструктора переехала в Харьков, отец Александра получил работу на Харьковском паровозном заводе (ХПЗ). В разгар Гражданской войны 2 марта 1919 года после шести классов реального училища туда, в техническую контору, устроился работать и Александр.
Хоть у него и не было высшего инженерного образования, с мая 1923 года младший Морозов стал чертежником-конструктором. Как раз в этот период времени завод получил заказ, предопределивший дальнейшую судьбу и предприятия, и самого Александра Александровича.
В начале 20-х годов стране требовались тракторы, особенно гусеничные. В 1922 году Тракторная комиссия при Госплане решила с помощью немецких инженеров освоить на ХПЗ выпуск лицензионных немецких WD Z 50 «Ханомаг». По ряду причин конструкцию машины требовалось кардинально переделать. Юный Саша Морозов принял участие в этой работе, набираясь опыта у зарубежных профессионалов.
В 1928 году, когда Морозов после двухлетней службы в армии вернулся на завод, здесь уже шло проектирование первого советского среднего танка Т-12. Проектные работы выполняли конструкторы ХПЗ, средний возраст которых не превышал 30 лет. Руководил ими Иван Никанорович Алексенко, ровесник Александра Морозова.
Сам Морозов включился в эту работу, одновременно заочно обучаясь в Московском автотракторном институте имени М. В. Ломоносова, который он закончил в 1931 году.
После Т-12, не устроившего военных, последовала разработка нового танка — Т-24. Но и он не соответствовал необходимым требованиям.
В Москве не собирались ждать, пока отечественные конструкторы научатся работать. В 1930 году советская делегация закупила у американского инженера и предпринимателя Джона Кристи два танка М1931 (по советской маркировке — БТ-1) и лицензии на их производство, которое решили разместить на ХПЗ.
Алексенко отказался работать над иностранным танком, считая это непатриотичным, и уволился.
Его должность занял более опытный инженер Афанасий Осипович Фирсов, разрабатывавший дизельные двигатели еще при царе. В 1930 году его арестовали и осудили по обвинению во вредительстве, работа на ХПЗ заменила ему пять лет заключения. Для молодого харьковского коллектива конструкторов он стал настоящим учителем.
Последовала разработка машин линейки БТ: БТ-2 (1931), БТ-5 (1932), БТ-7 (1935). Морозов занимался проектированием трансмиссии этих танков, конструированием их ходовой. Он специально окончил курсы командиров танка БТ, чтобы научиться видеть машину глазами «конечного потребителя». За время работы с Фирсовым Морозов стал ведущим конструктором, возглавил один из отделов КБ.
Летом 1936 года его наставника отстранили от должности за то, что на первых БТ-7 вышли из строя коробки передач. Фирсов и его подчинённые устранили ошибку, но он уже был обречён. Началась волна репрессий, которая лихорадила ХПЗ до самого начала войны. На заводе воцарилась нервная напряженная обстановка.
Фирсова сменил присланный из Ленинграда Михаил Ильич Кошкин. Вскоре из Москвы прислали еще одного конструктора — военинженера 3-го ранга Адольфа Яковлевича Дика.
Опыт Испанской войны показал, что армии срочно нужны танки с противоснарядным бронированием. Группа Дика, в которую включили часть конструкторов завода, в том числе и Морозова, должна была такой танк разработать. Кошкин и другие конструкторы занимались дальнейшей модернизацией БТ. Возникшее двоевластие привело к конфликтам, взаимным обвинениям, срыву работ. КБ даже разделили на два отдельных, но дело все равно не продвигалось.
В конце концов в апреле 1938 года Дика арестовали и сослали в лагеря на 10 лет.
Разработку танка поручили Кошкину, его заместителем стал Морозов. Кроме колесно-гусеничной машины КБ поручили создать и чисто гусеничную версию танка — А-32.
В результате в марте 1940 года случилась известная история с танковым пробегом из Харькова в Москву двух прототипов А-34, в результате которого еще «сырой» танк под индексом Т-34 с бронированием в 45 мм приняли на вооружение, а Кошкин умер от воспаления лёгких.
Главным конструктором завода №183 (так переименовали ХПЗ в конце 30-х) стал Морозов, под его руководством КБ доводило танк до запуска в серию.
Началась война. В сентябре 1941 года КБ завода выехало в Нижний Тагил где на базе местного Уралвагонзавода и эвакуированных с Украины предприятий создало одну из крупнейших танкопромышленных площадок страны.
КБ не прекращало работу, постоянно снижая себестоимость танка, повышая его технологичность, совершенствуя конструкцию. В 1942 году спроектировали новую, более просторную и удобную шестигранную башню, которую за форму иногда еще называют «гайкой».
Сталин лично курировал работу КБ и требовал от Морозова докладывать о результатах каждые три часа. От проходной до дома и обратно конструктора возил персональный автомобиль с телохранителем. Его плотно охраняли и вне завода. Для Александра Александровича, любившего природу, это вызывало большие неудобства.
Боевые действия показали, что наклон танковой брони не спасает Т-34 от вражеских 88-мм снарядов. Кроме того, 76-мм пушка Т-34 не могла обеспечить паритет в противостоянии с вражескими «тиграми» и «пантерами».
В 1943 году КБ под руководством Морозова создало новый танк Т-43. Его лобовое бронирование увеличилось с 45 до 75 мм, бортовое — с 45 до 60. Для прототипа разработали новую 3-местную башню. Если в Т-34 командир выполнял функции наводчика, то теперь он мог сконцентрироваться на командовании. Но новый танк в серию не пошел, так как это неизбежно бы привело к снижению количества поступающих на фронт машин.
В Москве приняли компромиссное решение. Так как 75% попаданий приходилось на башню, в серию пустили старый Т-34 с новой 3-х местной башней, в которую установили 85-мм пушку. Новый танк Т-34-85 начал поступать на фронт в начале 1944 года, отлично зарекомендовал себя, дошел до Берлина и стал символом Великой Отечественной войны. Всего промышленностью СССР, а позже — Польши и Чехословакии, было выпущено более 70 тысяч Т-34 и Т-34-85.
Конструкторские решения, найденные при создании Т-43, КБ Морозова реализовало в созданном в 1944 году среднем танке Т-44, но едва был налажен его выпуск, как КБ взялось за разработку нового танка Т-54, первый опытный образец которого закончили 30 января 1945 года.
Первоначально он задумывался как глубокая модификация предыдущей машины с индексом Т-44Б, но потом выяснилось, что конструкция получается совершенно другая. Танк получил новую башню со 100-мм пушкой, его лобовое бронирование корпуса довели до 120-мм, а башни — до 180. С 1947 года начался выпуск серийной машины, но вскоре из танковых частей посыпались жалобы. Их учли, внесли коррективы, и с ноября 1949 года в серию пошел Т-54-2, который в 1951 году получил полусферическую башню, ставшую характерной особенностью всех советских танков.
Эта модель стала самой массовой в истории мирового танкостроения.
Одновременно КБ разрабатывало и другие проекты, которые в серию не пошли.
Морозова волновала идея сохранения жизни советских танкистов. Задолго до израильтян, реализовавших эту идею в «Меркаве», он задумался о перенесении двигателя, трансмиссии и топливных баков в переднее отделение танка, чтобы они прикрывали экипаж. Но Сталину прототип довольно дорогого танка А-44 не понравился. Кроме того, уровень развития электроники не позволял при такой компоновке обеспечить механику и водителю достаточный обзор.
Осенью 1951 года дали о себе знать довоенные переживания и десятилетие работы на запредельных режимах. Морозов слег с тяжелой формой язвы желудка. Его срочно доставили в Москву, в Кремлевской клинике сделали операцию. Конструктор давно просил Сталина разрешить вернуться в Харьков, болезнь стала поводом удовлетворить эту просьбу.
Вся «старая гвардия», эвакуировавшаяся из Харькова в 41-м, спустя десятилетие вернулась домой. Это событие коренным образом повлияло на дальнейшее развитие советского и российского танкостроения.
Оставшееся в Нижнем Тагиле КБ задумывалось как вспомогательное, которое должно было доводить проекты, разработанные в Харькове. Однако администрация завода не хотела с этим мириться. Изготовление новой модели танка приносило предприятию множество благ. Стоимость машины старались посильнее «задрать», так как потом при серийном выпуске от конструкторов и технологов требовали ежегодно уменьшать себестоимость на 15%. Новая модель обеспечивала заводу несколько лет беззаботной жизни, прибыль можно было пускать на премии и благоустройство предприятия. Но если ты занимаешься только модернизациями, откуда взяться премиям?
Началось так называемое противостояние «южных» (харьковчан) и «северных» (нижнетагильцев и ленинградцев). Исход был предопределен, так как после смерти Сталина последним благоволил Дмитрий Федорович Устинов — председатель Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам.
Уральцы продавили решение, чтобы модернизацию танка Т-54 заводу «засчитали» как новый танк — Т-55. Во многих зарубежных изданиях эти модели часто так и указывают Т-54/55.
Затем, в то время как в Харькове разрабатывали принципиально новый танк, который можно было с полным правом назвать основным, то есть сочетающим высокую огневую мощь с защищённостью и подвижностью, в Нижнем Тагиле к 1961 году сделали еще одну глубокую модернизацию, получившую индекс Т-62. Танк получил 115-мм гладкоствольную пушку, а спустя какое-то время и автомат заряжания, но прорывные решения в нем реализованы не были.
Морозов считал такую деятельность разбазариванием денег. Вместо того чтобы выдержать паузу и сразу дать армии прорывную модель, которую не надо будет через несколько лет заменять на новую, государство платило за разработку машины, которую вскоре придется снять с производства.
Наконец после целого ряда неудачных испытаний в 1966 году на вооружение был принят танк Т-64А.
Его появление сделало ненужными как класс тяжелые танки, потому что использование композитной брони позволило получить уровень защиты, идентичный стальному эквиваленту в 450 мм. Танк получил 125-мм пушку с автоматом заряжания и новейший многотопливный оппозитный танковый двигатель 5ТДФ, задержка в разработке которого и затормозила проект. От модернизированного В-2, стоявшего ещё на КВ, Т-34, Т-55, Т-62 (и стоящего на Т-72 и Т-90), он отличается в первую очередь компактностью, а это уменьшало забронированный объем и массу танка. При рабочем объеме 13,6 литра в форсированной версии дизель развивал мощность более 1000 л.с., что в то время было превосходным результатом.
Танк приняли на вооружение, а Уралвагонзаводу поручили разработать мобилизационную версию танка. 5ТДФ получился довольно дорогим, в Москве хотели сделать версию Т-64А с более дешевым проверенным дизелем В-2 (в модификации В-46).
Но нижнетагильцы пошли по другому пути, они разработали совершенно другой проект — танк Т-72, принципиально ничем не отличавшийся от Т-64А и, как считал Морозов, позаимствовавший идеи его создателей. Спустя несколько лет то же самое сделало танковое СКБ-2 Кировского завода в Ленинграде, так появился на свет Т-80.
Александр Александрович такого хозяйствования не понимал. Он записал в дневнике:
«…вся эта «смесь» машин (Т-64А, Т-80, Т-72, «Кобра») будут довольно длительное время находиться на эксплуатации в войсках, усугубляя этим всю сложность эксплуатации разных типов машин, сохраняя при этом производство и отпуск какой-то части их узлов и деталей для обеспечения нужд эксплуатации и ремонта. Всё это будет продолжаться в течение следующего 5-летия, а может и 10-летия, то есть до 1990 года. Получается далеко неприглядная картина очень непродуктивной, дорогой и длительной по времени работы заводов по перестройке производства и малым поступлением новых машин в войска».
К его мнению в Москве не прислушались, в результате мысли его оказались пророческими, только со сроками он ошибся… эта ситуация сохраняется до сих пор.
В 70-е КБ Морозова совершенствовало Т-64А и собирало наработки для проектирования нового танка, которому планировалось присвоить индекс Т-74. Александр Александрович опять вернулся к идее экранирования танкистов двигателем. Кроме того, он планировал полностью автоматизировать башню, благодаря чему сократить экипаж до двух человек, переместить их вместе с боезапасом в корпус, благодаря чему уменьшить поражаемый силуэт башни до минимума.
Ничего не напоминает? За 40 лет до танка Т-14 «Армата» в Харькове начали разрабатывать его концепцию.
Однако харьковчанам ресурсы на новый проект не выделили. Раздосадованный ситуацией, на которую он не может повлиять, 28 мая 1976 года Морозов ушёл с поста главного конструктора завода, а через три года, 14 июня 1979 года, его не стало.
С 1966 года уже прошло больше половины столетия, но Т-64 в новых модификациях по-прежнему остается танком, отвечающим реалиям современной войны.
Только вот конструировали его для защиты своих соотечественников, а он теперь на Донбассе этих самых соотечественников убивает, причем убивает по обе стороны фронта. Такое его создателю не могло присниться и в самом страшном сне.
И все-таки хочется еще раз восхититься, насколько иногда отечественная инженерная мысль опережала свое время, и еще раз помянуть талантливейшего харьковского инженера Александра Александровича Морозова.
