Героиня судебных и уголовных баталий в России пала жертвой своего в высшей степени неуживчивого характера и непомерных амбиций. Она легко перекрыла скандальный флер таких одиозных персонажей, как какой-нибудь казак Гаврилюк или Семен Семенченко, сумев встать костью в горле однопартийцам, украинской власти и евродепутатам.
Проблема Надежды заключалась в том, что она, действительно вообразив себя народной спасительницей, украинским вариантом Жанны д'Арк, взвалила на свои отнюдь не хрупкие плечи непосильную ношу: ей казалось, что она сможет спасти любимую Украину, обличая неправедную власть и открыто демонстрируя презрение к политикам, журналистам, да почти ко всем, с кем ей приходилось ежедневно сталкиваться по роду своей политической деятельности. «Наша Надя», которую в экстатическом восторге и с истерическим обожанием встречала вся Украина, вполне могла стать одним из самых ярких политических лидеров страны. За ней бы пошли, поскольку видели в ней героя, способного не сгибаться под ударами судьбы, идущего наперекор обстоятельствам ради истины. Ее зашкаливающий в момент обмена рейтинг был абсолютно недосягаем для любого представителя сложившегося и успевшего изрядно надоесть людям политикума.
При этом отважную узницу российских казематов привечали далеко не только одни националисты. Обычные люди, видевшие в ней искателя правды, тоже связывали свои надежды с этим свежим и таким необычным лицом. Будь Надежда чуть менее конфликтным и спесивым человеком, полагайся она на советы более опытных в политических делах и дрязгах людей, глядишь, ей и удалось бы сформировать мощную политическую силу, которая переиграла бы и действующую власть, и потешный парламент. Но нет, в неразбериху и абсурд происходящего она сумела сделать собственный вклад, пополнив идиотизм происходящего своими малоосмысленными демаршами. Рейтинг, казавшийся незыблемым, стал таять, как снег на весеннем солнце, и в итоге Надя стала скорее комической фигурой, к которой никто не мог относиться серьезно. Даже ее уголовное дело и длительное пребывание в СИЗО не способствовали росту популярности, хотя обычно к страдальцам приковано сочувственное внимание общества. Планы по свержению власти, изложенные нашей героиней первым встречным, были такой нелепицей и сумасшедшим бредом, что ничего, кроме ухмылки и недоумения, вызвать не могли. Политический век Савченко оказался быстротечным. Она явила собой пример того, как можно бездарно в одночасье промотать капитал народного обожания.
В очень похожей ситуации оказался Владимир Зеленский. Он тоже новое лицо на фоне надоевших рож, с ним также связывают надежды на то, что положение дел в стране начнет меняться. Столь ревностных и горячих обожателей, как у «нашей Нади», у него, думаю, нет, но его поддерживает свыше 73 процентов населения.
Но у него ровно противоположная проблема. Если Савченко буянила и лезла на стену на глазах всего честного народа, то вновь избранный президент моментально киснет, сталкиваясь с обстоятельствами, которые не кажутся непреодолимыми. Кроме того, он молчит, хотя от него ожидают понятного, реального и радикального плана действий. Умирающей стране необходимы жесткие, решительные меры, которые меняли бы положение вещей. А новый глава государства как будто воды в рот набрал.
Крайне важное мероприятие — встречу с депутатами Верховной Рады — Зеленский бесславно проиграл. Он мог бы отчаянно биться за удобные для него сроки инаугурации, приводить аргументы, которые продемонстрировали бы обществу, что народные избранники своекорыстны, что им глубоко плевать на мнение народа, считаться с его выбором они не желают никак. Эту встречу можно было бы превратить в грандиозный спектакль позора Верховной Рады без каких-то особых усилий. Но нет, будущий президент терпеливо ожидал, когда над ним закончат измываться, кажется, крайне смутно понимая смысл происходящего.
Заключительный плевок ему в лицо — это поездка сдающего дела Петра Порошенко в Брюссель на саммит «Восточного партнерства». Какую Украину там будет представлять проигравший выборы президент — ту, которая его отвергла? Предшественник Зеленского демонстрирует, что он остается действующим политиком, которого готовы принимать на международных площадках, тогда как новоизбранный глава государства полностью обездвижен, он не может добиться элементарного — взять в руки власть, которую доверил ему народ.
Антипод Савченко идет по пройденному Надеждой пути в ускоренном темпе. Потешное президентство шоумена из мощной и неожиданной увертюры переходит в многоактную пиесу о политической немощности и несуразице, в которую быстро превращается общественный выбор. Не комик в роли президента, а президент в роли комика.
