Согласия в оценке катастрофы нет до сих пор. Ни в названии, ни по причинам, ни по числу жертв, а главное — оценки всегда с пропагандистским душком. Исследователи почему-то считают долгом кого-то разоблачить и заклеймить. Именно поэтому объективной картины никак не получается.
Стрелочник
Давыдов поднял город из руин. Киев, который мы сегодня знаем, — его работа. В 1947 году партийным главой республики был назначен Никита Хрущев. Через шесть лет он станет преемником Сталина, но до этого было еще далеко. Сталинский стиль работы мотивировал высоких назначенцев самым жестоким образом: или выполняешь задачи партии, или… Что такое сталинское «или», Хрущев прекрасно знал.
Селекция вывела породу функционеров особого типа. И Хрущев, заняв кабинет на улице Банковой, где сейчас сидит администрация Порошенко, назначил на пост секретаря Киевского горкома партии Алексея Давыдова. До войны тот работал на заводе «Красный экскаватор» (после распада СССР предприятие превратилось в ОАО АТЭК, было обанкрочено, разворовано, сейчас планомерно уничтожается). В 1938 году это был флагман машиностроения, а Давыдов трудился там парторгом.
В 1947-м он возглавил город от ВКП(б). Руководил как сталинец — жестко, директивно, властно. Задача решалась невозможная: в самое короткое время восстановить Киев и превратить его в город коммунистического завтра, превзойдя лучшие образцы западного градостроения. 13 ноября 1947 года товарищ Давыдов провел через горисполком комплексную схему строительства на 1946-1950 годы. Возрождение Киева из пепла началось.
Давыдов курировал, отвечая головой, за тысячи объектов, каждый из которых — и сегодня бренд столицы Украины. Запустил первую телевизионную станцию с гигантской телевизионной башней прямо на Крещатике. Она была символом Киева и сегодня возвышается над Подолом.
За семь лет был возведен новый Крещатик, превративший центр Киева из провинциального захолустья в столицу советской республики. Крещатик — дело рук Давыдова. Расширенный, оснащенный любимым бульваром киевлян и туристов, построенный в едином стиле «сталинского ампира».
В память о Давыдове назвали один из самых очаровательных бульваров на левом берегу. Это футуристический район-остров «Русановка», ограниченный с одной стороны рукавом Днепра, а с другой — искусственным Русановским каналом — одним из самых живописных мест, которое назвали киевской Венецией. Вы бывали в Женеве? Видели знаменитый женевский фонтан? Так вот — на Русановском канале таких фонтанов пять.
Триумф командного метода
А еще были тысячи объектов административного, гражданского, ведомственного назначения и инфраструктуры. Срыв сдачи объекта — тюрьма. Город-стройка требовал много стройматериалов, их гнали круглосуточно. И, разумеется, были отходы.
8 марта 1950 года «Стройгидромеханизация» союзного подчинения запросила у Киева разрешение на складирование пульпы в урочище Бабий Яр. Решили заодно частично замыть ими этот овраг, чтобы построить улицу. Именно Давыдов настоял на том, чтобы Бабий Яр сравняли с землей.
Улицу проложили. Сегодня на некоторых домах Сырца сохранилось ее первое название — Ново-Окружная. Киев перешагнул через Бабий Яр и устремился на север — в сторону Вышгорода. Давыдову было о чем отчитаться. В июне 1961 года он готовил празднование 20-й годовщины обороны Киева. Ожидалось вручение городу ордена Ленина. Все силы были брошены на сдачу объектов. Но условная «Аннушка» уже разлила масло.
«Перегибы на местах»
То, что Давыдов создал, он создал наганом, кулаками и матом. Искажения были неизбежны, рвануть должно было обязательно. А случилось это там, где аварии ожидали меньше всего.
Горисполком не учел, что над Куреневкой нависла гигантская чаша с жидкой пульпой. Инженеры просчитались в силе давления на дамбы. Проектировщикам даже в голову не пришло сделать их бетонными. О качестве забыли. «Человеко-лопатам», среди которых было много зеков и военнопленных, было вообще не свойственно минимальное понимание своих действий.
Гидротехники просчитались в оценке воздействия стихий. Глинистый киевский лёсс не впитывает воду, а регулярные зимние оледенения постоянно, по закону Архимеда, вытесняют жидкость и заливают Куреневку.
Горкому партии и товарищу Давыдову, который за все отвечал, было некогда следить за вспомогательной площадкой для хранения отходов. Всех, кто ходил жаловаться на подтопления, посылали подальше в самой что ни на есть пролетарской форме, угрожая статьей за распространение «антисоветских» слухов и напоминая, что было за такое во время войны.
Жителям Куреневки неприятностей «по законам военного времени» не хотелось, поэтому они антисоветских слухов не распускали.
Закон Мерфи
История умалчивает, когда в дамбе появились первые промоины и когда информация о них впервые дошла до Горисполкома и товарища Давыдова. Может, вообще никогда. Теорию тотальной халатности подтверждают свидетельства киевлян, которые ежегодно наблюдали, как резервуар в Бабьем Яре протекает. Возможно, за 10 лет об опасном объекте просто забыли даже в горисполкоме, не говоря о горкоме партии. Очень может быть, что за объект никто не отвечал и за ним не наблюдал. Но к ночи с 12 на 13 марта 1961 года тот факт, что с дамбой нехорошо, был замечен всеми, кто под ней жил. Вода непрерывно лилась со стороны Сырца и заливала Куреневку.
13 марта 1961 года
6:00. Город проснулся и пошел на работу. К потокам воды на пересечении ул. Фрунзе и Ново-Окружной все давно привыкли, но в этот раз они были уж очень сильными и особенно грязными. О том, что наверху, в одном километре от стадиона "Спартак", уже случилась катастрофа, никто не подумал.
6:45. В милицию и горисполком стали поступать тревожные звонки о том, что потоки воды сносят частные дома. Утечки случались и раньше, на работу еще никто не пришел, а звонить старшим было некуда.
8:30. Дамбу прорвало и с трехметровой высоты семисоттысячелитровое цунами устремилось в сторону жилых домов и трамвайного депо имени товарища Красина, где явившиеся на работу трамвайщики уже включали силовые рубильники высокого напряжения.
8:45. Гигантская волна накрывает Куреневку. 145 человек, по официальным данным (впоследствии непричастные, не бывшие, не видевшие раздули цифру до 1500), погибают от асфиксии, динамического давления, болевого шока, множественных травм и поражения электротоком.
Оставшиеся в живых бегут куда подальше, зная, что наверху есть еще два хранилища. Приехали войска, район оцепили, жителям даже не напоминали об ответственности за хранение гостайны. Все были в курсе. На всякий случай Киев отключили от телефонной связи. Официальное сообщение, скупое и лаконичное, последовало лишь 16 марта.
Наказание невиновных, награждение непричастных
Все силы КГБ и МВД были брошены на борьбу с… антисоветскими слухами. Их были мегатонны, они быстро попали «за бугор», и «Голос Америки», «ВВС», «Немецкая волна» и «Радио Свобода» просто пировали самыми бредовыми сплетнями, грея уши миллионов приникших к радиоприемникам советских граждан. Не бывшие, не видевшие, не причастные писатели, начиная с пасквилянта Анатолия Кузнецова, живописали в самых фантастических красках то, чего на самом деле не было.
Авария помножила деяния и заслуги Алексея Давыдова на ноль. Его считали и считают виновником. Хейтеры родили слух о том, что он из-за угрызений совести застрелился в 1963 году. Его могилу на Байковом кладбище еще долго охраняли от вандалов. А в 2016 году память о нем была «декоммунизирована» благодарными потомками: бульвар Давыдова переименовали, дав ему имя сталинского песенника Игоря Шамо. Если бы сменили на кого угодно, это было бы не так несправедливо. Шамо просто несравним с Давыдовым по заслугам перед Киевом.
После распада СССР начался фарс, когда под выборы кандидаты стали ставить от щедрот своих именные «скорбные» безвкусные монументы самого низкого пошиба, причем далеко от места трагедии.
Улицу, проложенную при Давыдове, назвали в честь никому не известной бандеровки. А ее продолжение получило имя самого Бандеры. Те, кто поднял город из руин, облиты грязью, названы оккупантами. Впрочем, память о них осталась все равно. О них нам напоминает город Киев.
