2 марта в странах бывшего СССР широко отмечалась 88-я годовщина со дня рождения Михаила Горбачева. Отмечали ее по-разному. Широкие народные массы постсоветских республик нелицеприятно высказывались в адрес своего бывшего лидера, обвиняя его в разделении страны, которое привело к гибели и обнищанию миллионов ее граждан. В то же время представители либеральной интеллигенции хором пели осанну престарелому Михаилу Сергеевичу — в благодарность за крушение тоталитарной «Империи Зла».
А уже 11 марта исполняется 34 года со дня исторического пленума Политбюро ЦК КПСС, который превратил Горбачева в фактического лидера советского государства. Это событие давно обросло ворохом слухов и массой домыслов — притом что все 18 участников высшего партийного ареопага высказались за кандидатуру молодого пятидесятичетырехлетнего функционера, который выгодно отличался от большинства своих престарелых коллег.
«Скажу прямо. Когда думаешь о кандидатуре на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, то, конечно, думаешь о Михаиле Сергеевиче Горбачеве», — первым высказался на пленуме авторитетный глава внешнеполитического ведомства Андрей Громыко, как бы задавая лейтмотив коллективному согласованию этой кандидатуры.
К тому времени Михаил Сергеевич действительно считался чем-то вроде официального преемника Константина Черненко. Сразу после смерти тяжело больного генсека глава «кремлевской системы здравоохранения» академик Евгений Чазов позвонил именно Горбачеву. Опытный партиец знал, что заседания секретариата ЦК и Политбюро КПСС вел в последнее время именно он, подменяя тяжело больного Константина Устиновича. Как вспоминает сам Горбачев, сразу же после этого звонка он связался по закрытому каналу с Громыко, чтобы созвать состоявшийся на следующий день пленум и формально утвердить на нем свое лидерство.
Однако все последующие месяцы в руководстве ЦК КПСС проходила ожесточенная политическая борьба за право наследовать умирающему Черненко. «Были и те, кто не хотел моего избрания», — говорил об этом впоследствии Горбачев. Одним из реальных претендентов на пост генерального секретаря изначально считался лидер украинских коммунистов Владимир Щербицкий, который имел репутацию опытного руководителя и хозяйственника, одинаково компетентного в вопросах экономики и управления страной. Однако кандидатура Щербицкого, которому всегда покровительствовал Леонид Брежнев, была первой выбита из списка претендентов, поскольку в Политбюро опасались влияния пресловутого «украинского клана», к которому принадлежали партийно-хозяйственные группировки Днепропетровского и Донецкого регионов.
Еще одним «принцем» считался глава Московского горкома партии Виктор Гришин. Как утверждал в своей книге Александр Яковлев, окружение Черненко уже готовило для него политическую программу, а сам Гришин якобы составил под себя список новых членов Политбюро, где вообще не фигурировал Горбачев. Неудивительно, что уже вскоре после прихода к власти нового генерального секретаря пленум ЦК КПСС освободил Виктора Гришина от обязанностей члена Политбюро ЦК в связи с уходом на пенсию.
Кроме того, на пост генсека серьезно претендовал Григорий Романов, который считался представителем «жесткой линии» и был выдвинут непосредственно Юрием Андроповым, который перевел его с поста руководителя парторганизации Ленинграда на важнейшую должность секретаря ЦК по тяжелой и оборонной промышленности. Возглавляя Северную столицу Романов запомнился впечатляющими хозяйственными достижениями, но заработал репутацию гонителя диссидентов. За кандидатурой Романова стояла мощь армии и ВПК, однако министр обороны Дмитрий Устинов ушел из жизни в конце 1984 года, а начальник Генштаба маршал Николай Огарков был накануне снят с должности. Причем, как многозначительно отмечают конспирологи от кремленологии, это произошло именно в тот момент, когда Романов выехал из страны во главе правительственной делегации и не смог повлиять на решение коллег по Политбюро.
Однако победу Горбачева обеспечил целый ряд значимых факторов объективного и субъективного плана. С одной стороны, в его пользу действительно играл возраст, поскольку страна очевидно устала от череды смертей своих возрастных лидеров — Косыгина, Суслова, Брежнева, Андропова, Устинова и Черненко, который руководил СССР всего чуть больше года. «Мои недоброжелатели не могли не знать о настроениях в обществе, о позиции первых секретарей, среди которых все больше зрела решимость не допустить, чтобы Политбюро вновь протащило на высший пост старого, больного или слабого человека», — написал об этом факторе сам Михаил Сергеевич.
Не менее важным было и то, что Политбюро видело в нем более безопасного и покладистого человека, который главным образом занимался вопросами аграрного сектора и не обладал серьезными связями среди силовиков — в отличие от известного своим крутым нравом и армейской поддержкой Романова. Некоторые партийцы — прежде всего Андрей Громыко и Егор Лигачев — вполне очевидно рассчитывали оказывать решающее влияние на его действия, что и позволило им настроить в пользу молодого коллеги большинство членов Политбюро.
«Надо сказать всю правду: это были тревожные дни. Могли быть абсолютно другие решения. Была такая реальная опасность. Хочу вам сказать, что благодаря твердо занятой позиции членов Политбюро — товарищей Чебрикова, Соломенцева, Громыко и большой группы первых секретарей обкомов — на мартовском пленуме ЦК было принято единственно правильное решение», — вспоминал об этом на XIX партконференции сам Лигачев. Надо сказать, что он в действительности приобрел при Горбачеве формальную репутацию второго человека страны и сыграл свою известную роль в ее скорой гибели.
Согласно воспоминаниям Александра Яковлева, занимавшего тогда пост директора Института мировой экономики и международных отношений, успешному возвышению Горбачева способствовали его закулисные переговоры с Громыко, которым он якобы поспособствовал вместе с директором Института востоковедения Евгением Примаковым. По словам будущего «архитектора перестройки», Громыко выразил готовность поддержать Михаила Сергеевича, чтобы занять пост Председателя Президиума Верховного Совета. А Горбачев заявил, что «умеет выполнять свои обещания».
Именно эти закулисные игры обеспечили будущему президенту СССР пост генерального секретаря ЦК КПСС. Исторический пленум единогласно поддержал его кандидатуру — включая проигравших Гришина и Романова. «Началась новая эпоха — перестройка, которая расколдовала огромную страну — спящую красавицу. Начался путь к превращению государства-монстра в нормальную западную демократию. Транзит, который не только не закончен до сих пор, но и развернулся вспять», — пафосно пишет об этом сейчас один из представителей Московского центра Карнеги Андрей Колесников.
Страшная эпоха, которая явилась трагедией для миллионов ничего не подозревавших тогда людей.
