Но в переводах до сих пор его знают во всем мире. Снимают фильмы, ставят драматические спектакли и мюзиклы… Его самоирония, его трагикомический талант до сих пор служит мощной прививкой от антисемитизма на территории по обе стороны «Черты оседлости».
Отец Шолома, Нохум Рабинович, хотя и был человеком традиционного воспитания, отличался ясным умом и тяготел ко всему новому. В его доме собирались передовые люди города, среди них и Арнольд из Подворков, описанный писателем в его автобиографической повести «С ярмарки». Он открыто высмеивал невежество, социальные и религиозные предрассудки, ратовал за светское образование для детей. Благодаря влиянию Арнольда отец разрешил Шолому поступить в Переяславское уездное училище.
В тринадцать лет мальчик лишился матери и жил в большой разоренной семье. Тут были и его родные братья и сестры, и дети отца с мачехой, и дети мачехи от первого брака. На всю жизнь выучил Шолом «нежную» присказку, которой в детстве встречала его мачеха: «Чтоб тебя скрутило, творец небесный, чтоб тебе и болячки, и колики, и ломота, и сухота, и чесотка, и сухотка, и чахотка, чтоб тебя кусало и чесало, трясло и растрясло, и вытрясло, и перетрясло, боже милостивый, отец небесный святой и милосердный!» Первым его «произведением» был список проклятий, расточаемых мачехой, составленный в алфавитном порядке! Представьте себе, в этом длинном списке не было ни одного матерного ругательства, но все вместе выглядело куда крепче.
Наверное, в наши дни Шолом разделил бы славу популярнейших эстрадных юмористов. С детства он так имитировал окружающих, их манеры, повадки, разговоры, что все видевшие эти «представления» покатывались со смеху. Он так смешно и метко изображал всех уважаемых людей города, что ему нередко попадало и от мачехи, и от учителей.
Окончив училище с отличием, Шолом мечтал о поступлении в Житомирский учительский институт — единственное учебное заведение, доступное в те времена для еврейского юноши из бедной семьи. Но туда ему не удалось попасть.
С раннего детства он знал, что существует «черта оседлости» — та часть территории Российской империи, где можно поселяться евреям. Из-за этой границы попасть в Вену, Париж или Нью-Йорк было куда проще, чем в Москву, Харьков или Нижний Новгород. И, конечно же, Шолом слышал о процентных нормах для поступления в учебные заведения.
Для Шолома, еврейского юноши без денег и с отличным аттестатом, настает очень тяжелое время. Он скитается по маленьким городкам и местечкам, дает частные уроки. Бродяжничая, он нередко спит на полу, учит детишек читать, укачивает младенцев в люльках за копейку или кусок хлеба. Дети орут, хозяйки ругают его за немалый аппетит…
Странствующий репетитор попадает домашним учителем к богатому арендатору помещичьих земель Элимелеху Лоеву. Счастье как будто улыбнулось ему: к нему хорошо относятся в доме, даже балуют, отмечая его способности. Он впервые за долгое время сыт, к его услугам хорошая библиотека Лоева. Шолом с увлечением читает произведения русских и европейских классиков и делает свои первые литературные шаги. У Шолома много досуга, и он гуляет по полям, по лесу. Он впервые по-настоящему видит природу своей «черты»: не босыми пятками и не на голодный желудок, как раньше, когда шел от местечка к местечку в поисках заработка.
Но главное, что здесь, в доме Лоева, он впервые встречается со своей будущей женой, Ольгой, дочерью богача-хозяина. И вся дальнейшая история этой любви похожа на сказку о Золушке, только вместо бедной девушки — бедный жених.
…В один ясный зимний день он вышел утром из своей комнаты и застал в доме одних слуг. Хозяева внезапно уехали всей семьей. На столе лежал пакет с жалованьем. Ни записки, ни малейшего объяснения. Слуги по распоряжению хозяина указали ему на стоящие во дворе запряженные сани. Шолому ничего не оставалось делать. Бездомный, он уехал в никуда.
Впоследствии выяснилось, что богач Лоев, несмотря на свое благосклонное отношение к Шолому, пришел в ярость, когда узнал, что этот бедняк-учитель влюбился в его дочь. Почти три года Шолом писал ей письма, полные отчаяния, но Лоев подкупил почтмейстера, и ни одно письмо до Ольги не дошло.
Шолом опять ищет работу, хочет устроиться в Киеве, ради куска хлеба он становится казенным раввином в уездном городе Лубнах Полтавской губернии. Казенный раввин — это не еврейский священнослужитель, а чиновник, поддерживающий связь еврейской общины с государством, своего рода начальник ЗАГСа, юрисконсульт и переводчик. Шолом стыдится своей службы — он всегда хотел писать и преподавать.
Во времена странствий Шолома начинается новый виток несчастий для еврейского народа. Правительство прямо указывает, что российское еврейство все еще пребывает в состоянии «фанатизма и невежества». И это встречает полную поддержку среди украинских просветителей. Н. Костомаров, М. Драгоманов, П. Кулиш утверждают, что виновниками юдофобии и антисемитских эксцессов на Украине являются сами евреи. В прокламации «К украинскому народу», одобренной исполкомом террористической «Народной воли» вскоре после убийства государя, говорилось: «Тяжко стало людям жить на Украине… Грабят жиды, иуды непотребные… Вы начали уже бунтовать против жидов. Хорошо делаете…»
В границах своего позора, в ситуации преследования за одежду, обряды и религию евреи в массе своей живут в ужасающей нищете. И это при высоком естественном приросте еврейского населения! В черте своего проживания иудей почти не может найти работу: промышленность здесь была слабо развита, в сфере ремесла и торговли — огромная конкуренция, земледелие практически недоступно. Тяжелое экономическое положение, политическое бесправие, погромы 1881-82 и 1903-06 годов привели к тому, что началась массовая эмиграция евреев из России. В 1881-1914 гг. только в США эмигрировали миллион пятьсот пятьдесят семь тысяч человек — подданных двух последних государей.
В 1883 году Шолом Рабинович и Ольга Лоева снова встретились. Пойти против воли отца — это был подвиг для еврейской девушки, тем более ее избранник был беден как синагогальная мышь. Но они поженились. В год свадьбы были опубликованы первые произведения Шолом-Алейхема — «Два камня», «Выборы» и «Перехваченные письма». У Шолом-Алейхема с Ольгой Лоевой родилось шестеро детей.
В 1885 году в жизни Шолома Рабиновича произошла еще одна значительная перемена. Интеллигент-мечтатель, горький бедняк вдруг стал обладателем большого состояния, которое он получил в наследство после смерти своего тестя Элимелеха Лоева. Он смог переехать в Киев, имущественный ценз позволял ему перешагнуть «черту». И много раз, называя Киев в своих книгах «город Егупец», он будет с горечью писать о еврейской мечте — выбраться из местечка в этот город.
Внезапно разбогатев, Шолом-Алейхем бросается сразу в две стихии: творческую и финансовую. Он тратит деньги на издание собственных произведений и со свойственной ему пылкостью начинает «ворочать делами» на киевской бирже. И если первое приносит ему мировую славу, второе разоряет его вконец — в течение пяти лет он потерял все доставшееся ему состояние.
В 1888 году Шолом-Алейхем начинает издавать на свои средства сборники «Еврейская народная библиотека». Недолго пребывая в роли богача, писатель успел понаблюдать за миром дельцов — маклеров, спекулянтов, подрядчиков. Деловой мир Киева отразился в комедии «Якнегоз» (1894). В некоторых образах киевские богачи узнали себя и добились от царской цензуры запрета этой комедии. На киевской бирже зародилась идея одного из самых замечательных произведений Шолом-Алейхема — «Менахем-Мендл» (начато в 1892 году). Тогда же он начал писать знаменитого «Тевье-молочника».
Творчество Шолом-Алейхема с трудом поддается хронологии, несмотря на то что автор с большой тщательностью датировал свои произведения. Писатель оставлял одно произведение, чтобы взяться за другое, а потом снова возвращался к первому. Так, «Менахем-Мендл» и «Тевье-молочник» создавались параллельно в течение двадцати с лишним лет. В этот же период были написаны основные «касриловские» серии, а также «Железнодорожные рассказы» (1902-1910). Многие главы повести «Мальчик Мотл» и автобиографической повести «С ярмарки» тоже совпадают по времени написания.
Революция 1905 года вызывает у Шолом-Алейхема почти восторг. А как иначе? Он снова беден, он разочарован в своих биржевых знакомцах, он писатель, он романтик, он, конечно, за свободу и, как это ни наивно, против царизма. Шолом-Алейхем пишет фельетоны и памфлеты, направленные против царской власти; ряд его рассказов этого периода посвящен революционерам («Годл», «Шмулик», «Иосиф»). Тогда же Шолом-Алейхем оказывается в гуще еврейского погрома. Он спасается, но, пережив этот ужас и не веря в будущее еврея и еврейского писателя в России, эмигрирует в Америку.
В США не только еврейская, но и американская пресса вначале всячески приветствуют и рекламируют писателя-эмигранта. Его повесть «Мальчик Мотл» публикуют в цикле «с продолжением». Но вдруг… прекращают! По официальной версии, печатание повести «Мальчик Мотл» было прервано по причине… ее «нехудожественности»! Он покинул «страну свободы», прожив там меньше года.
На основе впечатлений от поездки в США у Шолом-Алейхема окончательно созрел замысел давно задуманного романа «Блуждающие звезды» (1909-1911) и многих рассказов. В одном из них портной, описывая пережитое им горе другу-портному в Америке, заканчивает письмо следующими словами: «По твоему письму я вижу, что, имей мы здесь настоящую конституцию, нам бы никакая Америка не нужна была. Тогда мы бы имели здесь лучшую Америку, чем вы там… Ты только не горюй, Янкл!»
Чтобы прокормить свое семейство, он часто заключал договоры с издательствами на кабальных для себя условиях. Он долго не имел прав собственности на свои произведения. Только в 1909 году юбилейному комитету (в 1908 году праздновали 25-летие литературной деятельности Шолом-Алейхема) удалось выкупить его произведения и подарить их самому же юбиляру. Кстати, и богатые, и бедные евреи всей России собирали деньги для этого «подарка».
Жизнь семьи Шолом-Алейхема была скудной. Он ездит по местечкам черты оседлости на своеобразный «чёс» — читает свои произведения. Чтецом он был исключительно талантливым, артистичным, и у него скоро появились свои «фанаты». Они сопровождали его из города в город. В неустроенном быту этих концертных бригад «блуждающая звезда» заболевает туберкулезом и на остаток «юбилейных» денег едет лечиться в Италию.
Издательство «Современные проблемы» начинает в 1909 году издавать произведения Шолом-Алейхема на русском языке. Максим Горький восхищается его повестью «Мальчик Мотл». «Буревестник революции» переписывается с летописцем «черты оседлости», вместе они задумывают издание сборника еврейских писателей на русском языке.
Не мог писатель пройти мимо знаменитого дела Бейлиса. Отголоском этого процесса стал роман «Кровавая шутка». Там дворянский сын Гриша Попов и еврейский юноша Герш Рабинович меняются паспортами. И ничего до этого не подозревавший Григорий на своей шкуре проходит путь вплоть до места на скамье подсудимых за «ритуальное убийство христианских младенцев».
Первая мировая война застала писателя на одном из немецких курортов. Как русский подданный он был депортирован из Рейха и снова отправляется в Америку, которая на тот момент еще не вступила в войну. Там он и умирает 15 мая 1916 года пятидесяти семи лет от роду. И до последних дней все мечтает, что, когда кончатся бои, с первым же пароходом вернется домой. Последнее его желание — чтоб его похоронили рядом с отцом, в Киеве. И до сих пор оно не осуществилось.
В своем завещании Шолом-Алейхем писал: «Где бы я ни умер, пусть меня похоронят не среди аристократов, богачей и знати. Пусть меня похоронят там, где покоятся простые евреи-рабочие, настоящий народ, дабы памятник, который потом поставят на моей могиле, украсил простые могилы вокруг меня, а простые могилы дабы украшали мой памятник, как простой честный народ при моей жизни украшал своего народного писателя».
Только 20 марта 1917 года Временное правительство России приняло постановление, подготовленное министром юстиции А. Керенским, которым отменялись все «ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности». Но этого уже Шолом-Алейхем не узнал.
