Конечно, эти выборы не были первыми вообще — до них проводились выборы и в имперскую Государственную думу, и в городские думы, и в земские собрания, и во Всероссийское учредительное собрание. Но выборы в Украинское учредительное собрание (УСС) были первыми собственно украинскими выборами, проходившими в границах только что провозглашенной Украинской народной республики (УНР).
Идея созыва Украинского учредительного собрания обсуждалась еще с лета 1917 г. Окончательное решение о проведении выборов и созыве УУС было провозглашено в Третьем Универсале Центральной рады, принятом 7 ноября 1917 г.
Согласно закону о выборах, предстояло избрать 301 депутата в 10 избирательных округах, границы которых приблизительно соответствовали границам губерний. Депутаты избирались по пропорциональной системе, причем в каждом из округов выдвигались отдельные списки кандидатов (так, например, не было единого общеукраинского списка большевиков, но было 10 отдельных большевистских списков — по одному в каждом из округов).
Первоначально выборы были назначены на 27-29 декабря 1917 г., но провести их в срок не было никакой возможности по техническим причинам. В итоге пришлось переносить выборы на январь 1918 г., причем в ряде местностей они состоялись уже 3-5 января, а в других — только 21-23 января. Таким образом, голосование растянулось на несколько недель.
Организованы выборы были отвратительно — в одних местах из-за забастовок не удавалось напечатать избирательные записки, в других начинали бастовать сами избирательные комиссии.
Кандидатские списки, отправленные в Бахмут, исчезли по дороге, а списки для Луганска почему-то оказались в Ростове-на-Дону. Семеновская волостная управа Новозыбковского уезда Черниговской губернии отказалась заниматься организацией выборов, и они в указанной волости не состоялись. Черниговская и Харьковская губернии ко времени выборов были заняты большевистскими отрядами, хотя они полностью контролировали только крупные города.
Население устало от перманентных голосований: избирательные кампании шли одна за другой (всего за несколько недель до этого выбирали Всероссийское учредительное собрание), а жизнь людей становилась только хуже. Впрочем, некоторые все еще надеялись, что близкие им политические силы смогут исправить положение.
Многие избиратели-киевляне оставляли на бюллетенях свои послания, выражающие их отношение к происходящему и показывающие политические симпатии и антипатии: «Слава нашим великим діячам Грушевському та Винниченкові», «За вільну Україну», «Боже… избавь Россию от украинских узурпаторов», «За веру, царя и Отечество. Ура! Долой хохлов!», «Дайте покой, дайте царя Михаила, ради Бога, дайте спокойно пожить», «Земли и воли не хочу, а дайте одну пару калош».
Забавнее других высказался неизвестный житель Андреевского спуска, опустивший в урну бюллетень с программой придуманной им «Всероссийской партии алкоголистов». Эта программа, великолепно пародирующая трескучую революционную риторику тех дней (причем риторику всевозможных партий — большевиков, эсеров, кадетов, украинцев), заслуживает того, чтобы привести ее целиком:
«АЛКОГОЛИСТЫ ВСЕХ СТРАН, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ, ЛИШЬ В ОПЬЯНЕНИИ ОБРЕТЕШЬ ТЫ ПРАВО СВОЕ…» МЫ ТРЕБУЕМ:
1) Свободной и повсеместной продажи питей.
2) Всеобщего, прямого, равного, тайного и явного распития спиртных напитков во всех видах и во всякой посуде.
3) Свободного выбора питей и закусок к ним, основанного на принципе самоопределения желудков всех народов без различия пола, вероисповедания, возраста и национальности.
4) Гласного всенародного суда алкоголиков над представителями старой власти за прекращение ими винной продажи, строгого наказания их вплоть до ссылки на каторжные работы.
5) Полной амнистии и немедленного освобождения из мест заключения при новом и старом режимах производителей и продавцов ханжи, политуры, кжамушки, дымка и самогонки.
6) Всеобщего бесплатного и безопасного лечения всех пострадавших на почве алкоголизма.
7) Свободного возвращения домой в позднее время пьяным без аннексий и контрибуций.
8) Войны до победного конца с женами, сожительницами, матерями и сестрами за свободную, федеративную, автономную выпивку».
Вести, поступающие из уездов Киевской губернии, показывали, что многие крестьяне, ничего не зная об этой программе, умудрились принять ее как руководство к действию.
Так, например, в пяти волостях Радомысльского уезда выборы не состоялись, так как селяне были заняты грабежом двух огромных складов с горилкой в местечке Хабном и селе Кухарях, в селе Вышевичи распродавали сено какого-то пана, в Лучинецкой и Шаргородской волостях Подольской губернии грабили помещичье имущество.
Объясняя падение явки, одна из избирательных комиссий приводила следующие причины абсентеизма: 1) «большевистская агитация москалей»; 2) «агитация темных людей против украинского государства»; 3) «незнание программ»; 4) «непонимание, так как некоторые села выносили общие постановления, в которых говорится, что они уже раз голосовали за список № 1 и что сейчас они "пристают на цей же список"».
В селе Пигаревка крестьяне на сходе постановили не принимать участия в выборах: «Раз голосовали — ничего не выходит, не выйдет и теперь». В Киевской губернии за полтора месяца, прошедшие с выборов во Всероссийское учредительное собрание, количество проголосовавших избирателей уменьшилось почти на 350 000! В Виннице на выборы пришло всего 7,7% имеющих право голоса.
Другой тенденцией выборов было некоторое падение количества голосов, отданных за украинских эсеров (все равно победивших на большинстве сельских участков), и усиление позиций большевиков.
Особенно показателен ход выборов в Черниговской губернии, где большевики улучшили свой результат с 27,8% в ноябре 1917 г. до 51% в январе 1918 г., то есть практически вдвое.
Например, в селе Держановка количество голосов за украинских эсеров за какие-то полтора месяца, прошедшие между выборами во Всероссийское и Украинское учредительные собрания, упало с 732 до 39, а количество голосов за большевиков возросло примерно в той же пропорции. Местные украинцы объяснили, что эти метаморфозы произошли под «влиянием агитации москалей».
В городе Кролевец, где также победили большевики, было множество записок с надписями примерно следующего содержания: «Будьте вы прокляты со своей Украиной!», «Долой Раду!», «Да здравствуют народные комиссары!»
Представители украинских партий жаловались, что в Черниговской губернии вооруженные большевики силой заставляли голосовать за свой список, разгоняли избирательные комиссии, переворачивали урны, а в Глухове даже убили председателя волостной комиссии. В городе Сураж председателя избирательной комиссии большевики арестовали, и поэтому выборное делопроизводство хранилось у одного из членов комиссии на квартире — в связи с этим он интересовался, что ему делать со всем этим добром.
Конечно, факты насилия со стороны большевиков в Черниговской губернии несомненны, но разве не подобным же образом действовали украинцы во всех остальных губерниях?
Так, например, в Киевской представители украинских партий угрожали своим противникам смертью и даже поджигали хаты крестьян, осмелившихся проголосовать за русский список. Во многие села были присланы только избирательные записки с заранее проставленным № 1 (украинские эсеры), другие же избирательные записки не выдавались вовсе.
Еще один конфуз у украинских партий случился в Киеве — новоявленная столица УНР проголосовала за список русских националистов.
Итоги выборов в Киеве были следующие: Внепартийный блок русских избирателей во главе с В.В. Шульгиным — 25428 голосов (29,53%), украинские эсеры — 19002 (22,07%), сионисты — 8242 (9,57%), большевики — 8009 (9,3%), поляки — 5297 (6,15%), кадеты — 4008 (4,65%), меньшевики — 3888 (4,5%), украинские социал-демократы — 2677 (3,11%). Остальные 13 списков получили незначительное число голосов.
Если же вычесть воинские участки, на которых голосовали преимущественно крестьяне, одетые в армейские шинели, и при этом объединить голоса за два украинских списка, то победа списка Шульгина среди собственно киевлян получалась еще более внушительной: 33,22% у ВБРИ при 20,26% у украинских эсеров и эсдеков.
Русский список победил на 58 гражданских участках из 95. Наилучший результат (73,4%) им был получен на участке № 64, находившемся на Подоле и включавшем в себя Андреевский спуск и соседние улицы — как раз те места, где жила семья М.А. Булгакова и герои «Белой гвардии».
Но на селе русский список с украинским конкурировать не мог и вполне закономерно провалился, получив в большинстве уездов Киевской губернии не более 1% голосов.
Василий Шульгин, впрочем, считал, что такой результат в деревне вполне закономерен:
«Но могло ли быть иначе? Ведь в революционной завирухе мазепинцы весьма ловко воспользовались лозунгом "Кто не украинец (т.е. мазепинец), тот не получит помещичьей земли!" Жадность к панской земле была в то время такова, что превозмогла всякие прочие расчеты. Кроме того, надо же принять во внимание и интеллектуальный уровень нашего крестьянского населения, которое полагает, что "от слова не станется"; хоть чертом-дьяволом назовусь, давайте земли!»
Впрочем, голосов киевлян хватило для того, чтобы Шульгин был избран депутатом УУС. Десять лет спустя он вспоминал:
«На последних выборах (в "Украинское учредительное собрание") мы собрали по Киеву наибольшее число голосов. Таким образом, представителем "матери городов русских" в Южно-Русском вече (кое угодно было иным мистификаторам называть "украинским учредительным собранием") явился бы русский, что вполне, впрочем, естественно и, несомненно, вызвало бы одобрение вещего Олега, доблестного Святослава, Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и Богдана Хмельницкого».
Созыв УУС был назначен на 2 февраля 1918 г., но так и не состоялся из-за вступления в Киев большевистских войск М.А. Муравьева и бегства Центральной рады.
После того, как деятели УНР вернулись в Киев в обозе немецких войск, вопрос об УУС снова был поставлен на повестку дня.
9 апреля 1918 г. на заседании Малой рады председатель Центральной избирательной комиссии М.Н. Мороз заявил, что определенных сведений о результатах нет из большинства избирательных округов, а касательно некоторых мест даже неизвестно, состоялись ли там выборы.
С уверенностью можно было говорить, что выборы прошли в Киевской, Полтавской, Черниговской, Екатеринославской, Волынской и Подольской губерниях, хотя данные были получены далеко не из всех уездов.
Так, в Киевской губернии украинские эсеры получили 38 мандатов, большевики — 3, сионисты — 3, русские националисты — 1. В Полтавской губернии украинские эсеры получили 18 мест, большевики — 10, хлеборобы-собственники — 1, украинские левые эсеры — 1. В Екатеринославской губернии украинским эсерам досталось 22 мандата, большевикам, выступавшим в союзе с Сердюцким полком имени атамана Орлика — 10, российским эсерам — 2, немцам — 1, украинским социал-демократам — 1. От Черниговской губернии большевики провели 17 депутатов, украинские эсеры — 10, кадеты — 1. В Волынской губернии было избрано 23 украинских эсера, 3 большевика, 2 поляка, 2 сиониста.
В Херсонской губернии выборы несколько раз переносились и в итоге состоялись только в самом Херсоне при низкой явке; Одесса — крупнейший город губернии — не голосовала. В Харьковской и Таврической губерниях (точнее, ее северных уездах, т.к. Крым в состав УНР не входил), а также в приписанных к Украине частях Курской и Воронежской губерний выборы вообще не состоялись.
Председатель ЦИК Мороз предоставил свои данные, согласно которым можно было говорить об избрании 172 депутатов из 301. Среди них было 115 украинских эсеров, 34 большевика, 9 представителей еврейского национального списка, 5 поляков, 3 представителя крестьян Балтского уезда, 1 украинский социал-демократ, 1 левый эсер, 1 «беспартийный русский» (Шульгин), 1 кадет, 1 член «Бунда», 1 хлебороб-собственник.
Но, по всей видимости, не все его данные были подтверждены протоколами окружных, уездных и волостных комиссий, и, как видим, они отчасти расходились с приведенными выше данными по тем губерниям, результаты из которых все же были получены. Доходило до того, что в некоторых случаях ЦИК получал информацию об итогах голосования из газет.
В украинской прессе развернулась дискуссия, стоит ли вообще созывать Учредительное собрание УНР?
Скептики указывали на то, что, хотя и избрано большинство депутатов, они не представляют всей Украины. К тому же вставал вопрос, что делать с большевиками, которые составляли почти 20% от избранных депутатов? Если исключить их из собрания, то в наличии оставалось меньше половины от всех депутатов (и ведь не было гарантии, что и остальные смогут приехать в Киев). Если же оставить, то как объяснить это своим сторонникам, учитывая тот факт, что уже который месяц шла война между украинцами и большевиками?
Правда, если бы большевикам и оставили их мандаты, они, очевидно, на открытии Собрания не появились бы, так как на территории УНР находились вне закона.
Украинские эсеры, получившие большинство мест, требовали скорейшего созыва УУС. Украинские социал-демократы и социалисты-федералисты, с треском провалившиеся, предлагали провести новые выборы.
Оригинальнее всех высказался представитель партии социалистов-самостийников Иван Луценко. По его мнению, выборы прошли неправильно не потому, что было множество нарушений, а потому, что «в них принимало участие много московских солдат, большевиков и всяких чиновников-москализаторов».
Вопрос был поставлен на голосование в Центральной раде, и в конце концов было решено все же назначить открытие УУС на 12 мая 1918 г.
Несмотря на это, Учредительное собрание УНР так и не собралось — помешал гетманский переворот. Пока представители украинских эсеров, социал-демократов и социалистов-федералистов спорили о статусе УУС и его программе действий, немцы привели к власти гетмана Павла Скоропадского, который и закончил всю эту историю: 8 июня 1918 г. он приказал ликвидировать Главную комиссию по делам о выборах в Учредительное собрание УНР, и об «украинской Конституанте» никто и никогда больше не вспоминал.
Так бесславно окончило свое существование Украинское Учредительное собрание, которое, в отличие от Всероссийского, даже не смогло, собственно говоря, собраться. И распустили его не «московські загарбники», а «ясновельможний пан гетьман».
