Интервью записывалось в церкви в сопровождении церковной музыки, что делало разговор с батюшкой более сокровенным и исповедальным.
- Отец Алексей, вы все-таки в какой церкви служите — Украинской православной (УПЦ) или Российской (РПЦ)?
— Вы знаете, мы уже не УПЦ, но еще не РПЦ. У нас в Крыму приходы называются «Православный приход Симферопольской и Крымской епархии» в честь того или иного святого. Мы не пишем «Московский патриархат», как это было раньше на Украине. Так пришлось делать в связи с тем, что некогда появился самозваный патриарх Филарет. Хотя я считаю, что это не очень правильно, потому что Украинская православная церковь есть каноническая, ее возглавляет блаженнейший митрополит Онуфрий. В принципе, никаких других православных церквей там не должно быть и не могло бы быть, если бы не проявился вот этот товарищ Денисенко.
- Но это уже политика.
— Ну да, это политика и финансы. Другого я здесь ничего не вижу. Никакой духовности в этом.
- Ну по нему же видно, по его высказываниям, которые можно разбирать до бесконечности. Например, как они оправдывают войну в Донбассе, называя ее освободительной…
— Сегодня такая риторика — если ты говоришь, что Россия — агрессор, значит, будут тебе гранты, деньги. Но люди, которые живут в Европе и Америке, русские и не только, православные и верующие, они прекрасно все понимают и разделяют, где овцы, а где волки. Как бы СМИ ни закрывали истину, она все равно возрастет и восторжествует.
- Но опять же, для этого нужно время…
— Да, время, а как вы думаете?! Любые события, влекущие за собой несчастья, требуют времени. И Господь попустил нашим братьям на Украине вот такую беду. Знаете, не хочу за Бога что-то говорить и думать, но, значит, надо пройти через это время. Сегодня в Украине время мученичества и исповедничества. Мы-то здесь, в Крыму, слава Богу, живы и здоровы, нас здесь не разделяют на Московский и Киевский патриархат, нам не говорят, что Россия агрессор, мы освобождены от лжеинформации, мы можем видеть российские каналы, можем видеть украинские каналы, нам никто не запрещает. А смотришь на предстоятеля блаженнейшего Онуфрия и его богоспасаемую паству, на отцов, которые там находятся сейчас, в Киево-Печерской лавре, в Почаевской лавре, в Святогорской лавре, — понимаешь, что они находятся на передовой. Господь проверит Украинскую православную церковь, насколько они паства Христова.
- Слушайте, как получается интересно, сначала он проверял политиков, они не выдержали — началось то, что началось; потом он начал проверять обычных людей как граждан — пошли реформы, и они пришли к тому, что есть сейчас; а теперь, получается, и паства проверяется. Это не перебор?
— Нет, не перебор. Господь всегда испытывает своих чад на верность. Церковь, конечно, вне политики, и судить политиков я не хочу. Но я тоже нормальный человек, и я чувствую своей душой, что тот негатив, который происходит в нашей братской Украине, — это ни в какие рамки не годится!
Сейчас нет Второй мировой войны, сейчас 21-й век, а люди убивают друг друга. Но мы здесь и братья-священники на Украине прекрасно понимаем, что это следствие того, что враг конкретно восстал на церковь православную. Церковь становится крепкой, и враг не может попустить этого, совершая через политиков революции. Первым революционером был сатана. И потому люди, которые устраивают революции, — посланники, соратники дьявола. Мы прекрасно видим, кто такой президент Украины, кто его помощники.
- Но в этой истории уже и Константинополь замешан, Вселенский патриархат…
— Константинополь, да. А то, что сейчас произошло, — тоже ни в какие рамки не вписывается, потому что раньше собирались соборы по таким вещам. По большому счету, то, что совершил патриарх Варфоломей, — я, вы знаете, усомнился в нем. Происходят беззаконные вещи. Там такое шатание бесовское происходит. Это ужасно! Люди страдают, страдают души человеческие. Но, я думаю, Бог попираем не бывает, Бог не в силе, он в правде. Что нам остается делать? Только молиться.
- А приходы Крымской епархии как ко всему этому относятся? Есть какая-то единая позиция?
— У нас есть единая позиция. Есть решение святейшего патриарха Кирилла и Синода на заседании, которое состоялось в Минске. Они приняли решение, что мы не можем вместе служить и причащаться со священниками Константинопольской церкви, а помолиться можем. Такое решение — значит, мы должны его исполнять. Я считаю, это правильное решение.
- А наши крымские священники понимают последствия такой позиции? Ведь на Украине не остановятся на достигнутом.
— Каждый человек должен заниматься своим делом: военный должен защищать родину, учитель должен учить детей, врач — врачевать людей. Силовые методы — не прерогатива священника. Задача священника — молиться и просить, чтобы Господь вразумил сердца тех людей, которые устраивают беззаконие в любой части планеты. Мы в Симферопольской и Крымской епархии сочувствуем и сомолитвенно находимся с нашими братьями.
Мы прекрасно понимаем и видим, что патриарх Варфоломей зависит от Америки, от Турции, может быть, ему тяжело, может, и не хотел он принимать такого решения, но на него надавили, потому что человек, который не имеет своих приходов, он всегда зависим от кого-то. И еще — мы говорим «Константинопольский патриархат», но извините, там Константинополь был когда-то, а сейчас это — турецкий Стамбул. Ты, конечно, можешь говорить что угодно, но на сегодняшний день это Стамбул.
- Но при всем при этом есть неприятные ситуации вокруг Киево-Печерской лавры, вплоть до силовых захватов, есть факт передачи Андреевской церкви Константинопольскому патриархату. Чем для христианского мира являются Киево-Печерская лавра, Андреевская церковь, Почаевская лавра?
— Любая церковь является телом Христовым. Киево-Печерская лавра — это вообще столп православия на святой Руси, это удел Богородицы. Та же Почаевская лавра. Любой монастырь — это форпост. Там монахи, там они молятся. Они молятся не только за себя, они молятся за мир, чтобы в нашем мире был мир. Где есть мир, там есть любовь. Где есть любовь, там есть Бог, потому что Бог есть любовь.
- Как вы считаете, все происходящее — это церковный раскол или это против России?
— Против России в том числе. Это все политика. Одно дело, когда обсуждают вопрос «Бог — в нем два естества: духовное и человеческое», это духовный вопрос. А когда, извините, самозваные патриархи делят территории — это чистой воды политика. Почему-то наш президент Владимир Путин к Варфоломею не приезжал. А когда едет президент решать какие-то вопросы — мы теперь понимаем, какие вопросы решал Порошенко с Варфоломеем. Ни о каком там милосердии не было речи, там вопрос решался, прости меня, Господи, за те же тридцать серебреников.
