Поэтому любые попытки украинских националистов посеять рознь между людьми Донбасса на национальной, религиозной и даже экономической основе обречены изначально. Слишком много корней переплелось в этой благословенной земле, которой по словам «донецкого Бёрнса» Павла Беспощадного, «нет на свете вдохновенней».
Донбасс никто не ставил на колени
Последняя книга Павла Григорьевича «Каменная лира» вышла в свет ровно пятьдесят лет назад. «Паровозом» по терминологии тех лет в ней, то есть стихотворением, которое идейно тянет за собой всю книгу, была знаменитая «Клятва», написанная в жутко трудном 1942 году, когда советские войска оставили и восточный Донбасс, отступая к Сталинграду. Из него пошла гулять строчка, ставшая крылатой фразой — «Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано».
На чем была основана уверенность в силе Донбассе поэта Беспощадного, пришедшего пацаном со Смоленщины? Да на том же, на чем и у пацанов-ополченцев, отдающих жизни за эту трудную землю сегодня. Это очень простая мысль: никто ни перед кем не имеет никаких преимуществ, кроме тех, которые он заработал своим горбом. Эта мысль, между прочим, отразилась и в девизе Донецкой области, взятой у великого Дмитрий Менделеева: «Возможность доказана делом».
Остальные игрушки не имеют силы. Ни происхождение, ни партийная, ни клановая принадлежность, даже физическая сила и владение оружием.
Донбасс — идеал русской воли
Это понимание стало основой для донецкого правила: на работе (опасной почти всегда), в армии, на службе, могут и должны быть дисциплина и иерархическое подчинение. Но за пределами оных, в семье, между товарищами, на гулянке, никто не имеет права вмешиваться в его действия другого.
К слову сказать, это очень похоже на заботу о «прайвэси» у американских пионеров и русских первопроходцев. Но и то сказать — ведь русское крестьянство пришло в Донбасс именно, как первопроходцы. Шли от родимой тощей земли открывать новую жизнь, новый труд, новые возможности. Не потому ли Александр Блок назвал Донбасс «Новой Америкой»?
История с географией
У нынешнего Донбасса короткая история и запутанные отношения с географией и этнографией. Без понимания того, как завязывался этот узел, не обойтись, все будем сваливаться то в национализм, то в спекулятивную социологию.
До Великой Октябрьской социалистической революции проблема так остро не стояла, ведь не было никакой Украины, да и Российская империя была государством сословным, а не национальным. Кроя бывшие имперские губернии по своему усмотрению, большевики нарезали новые административные единицы, никак не сообразуясь с тем, как эти земли выглядели ранее.
В итоге, после территориально-административной реформы 1932 года в составе УССР появилась огромная Сталинская область, от которой шестью годами позже отпочковалась Ворошиловоградская (Луганская) область.
Донецкую область слепили из Мариупольского, Бахмутского, Славяносербского уездов Екатеринославской, части Изюмского и Купянского уездов Харьковской губернии и земель Области Войска Донского. В начале двадцатых в ведение Донбасса (Донецкой губернии) попали и Таганрог с Шахтами и Миллерово, но потом их перевели в РСФСР. Можно только попытаться представить, какая это дикая была мешанина народов, интересов и культурно-бытовых предпочтений.
В упрощенном виде: это был слоенный пирог. Север — с преобладанием малороссийского населения, центр — великороссы, евреи, татары, юг — греки и опять-таки малороссы. Что в общем-то соответствовало историческому заселению края.
Россия здесь уже пятый век
После Восстания Богдана Хмельницкого, сюда массово бегут от польских карателей крестьяне с Правобережной Украины, в основном, с Подолии, которым царское правительство разрешило здесь поселиться. Одновременно с востока расширяли свои владения донские казаки, граница с ними позже прошла по реке Кальмиус, ныне в центре Донецка.
Вторая волна русских народов (великороссов и малороссов преимущественно) пришла в Донбасс в 20-30 г.г. XIX века, когда новороссийские помещики начали переселять сюда целыми селами своих крепостных из той же Подолии, Слободы, Полтавщины, Курщины и Орловщины.
Но самая мощная волна пришла с началом развития капитализма в России. По мере того, как рос и развивался индустриальный регион, сюда уже своей волей приходили курские, тамбовские, рязанские, смоленские, орловские, брянские крестьяне. На донских землях их называли «иногородними», они составили большинство населения — более 60 процентов в Области Войска Донского.
Каждый этап восстановления Донбасса после войн (1922-1928), (1943-1949), а также периоды индустриального роста в тридцатых и пятидесятых-шестидесятых приводил сюда новых переселенцев. Характерно, что на шахтах и заводах Донбасса украинские крестьяне долго не решались работать, просто какое-то табу у них было на это.
Еще в шестидесятых годах прошлого века в городах и поселках центрального Донбасса хорошо знали народную поговорку, которая в облагороженном виде звучит примерно так: «Вшахте много кого увидишь, кроме цыган, евреев и украинцев». Украинизация Донбасса, в основном восточного, началась в пятидесятых, когда западно-украинскую молодежь по «оргнабору» почти силком гнали на шахты, где не хватало рабочих рук.
В Донбассе все есть, и греки тоже
Между многочисленными греческими селами доброй половины бывшей Донецкой области УССР расположились россыпи немецких, болгарских, армянских сел и даже еврейских сельскохозяйственных колоний. В одной такой колонии родился будущий герой Гражданской войны, знаменитый анархист Лева Зодов, чью фамилию, равно, как и биографию, и происхождение, писатель Алексей Толстой перекрутил в Задова.
Вокруг Луганска, Старобельска, и Родаково с конца XVIII века появляются села сербов и хорватов. Даже уезд назывался Славяносербским. Правда, центром его стал Луганск.
К славянскому борщу восточные приправы
Вместе с капитализмом в Донбассе появляются волжские татары. Много было казанских, много было пензенских и нижегородских мишарей. Татар на шахтах любили — народ в основном трезвый, работящий, со своей внутренней организацией. Татары, как и русские приходили на работу в Донбасс в несколько волн. Немало их и сегодня в Донецке, Макеевке, Снежном, Енакиево.
В тридцатых и пятидесятых годах прошлого века в Донбассе появляются выходцы с северного Кавказа. Серьезные общины образовались у грузин и азербайджанцев.
А еще в жилах жителей Донбасса течет английская, валлийская, шотландская, польская, финская, узбекская, таджикская кровь. В Донецке не редкость такая семья: глава наполовину украинец по матери-полтавчанке, наполовину аварец — по отцу, жена его полурусская-полуеврейка, иногда с примесью греческой или татарской крови. Кто, спрашивается по национальности их дети?
Мы — русские
В индустриальном степном краю давно живут и трудятся представители 104 народов и народностей. Русские из Донбасса, — так они себя называют. И в обратном их никто не переубедит.
