Дата 11 сентября обычно ассоциируется сегодня с террористической атакой в Нью-Йорке и Вашингтоне. Однако мир отмечает в этот день еще одно знаковое событие. Сорок пять лет назад, 11 сентября 1973 года, в далекой Латинской Америке произошел кровавый переворот. Группа чилийских генералов, опиравшихся на деятельную поддержку со стороны США, свергли власть демократически избранного президента Сальвадора Альенде и установили в стране диктаторский режим, который обычно именовался в Советском Союзе емким словосочетанием «военная хунта».
Перевороту предшествовала длительная кампания дестабилизации левого правительства, в которой легко угадываются многие элементы будущих восточноевропейских «цветных революций». Лидеры крупного бизнеса, которые видели в достаточно умеренных социал-демократических реформах Альенде угрозу своим интересам, активно саботировали экономическую политику его кабинета. Подконтрольные олигархам СМИ старательно раздували ненависть к левым — постоянно называя их тайной агентурой Кремля. Вооруженные ультраправые организации практиковали диверсии и подрывные акции против сторонников правительства, а оппозиционные политики устраивали кастрюльные марши в столичном мегаполисе Сантьяго. Американские политики открыто заявляли, что Чили стоит на пороге коммунистической диктатуры — несмотря на то, что Альенде никогда не являлся марионеткой Москвы, и всего лишь стремился наладить с СССР взаимовыгодные равноправные отношения.
Несмотря на это, чилийское правительство пользовалось значительной популярностью, по праву называя себя народным. Буквально накануне путча правящая коалиция сумела вывести на улицы сотни тысяч своих сторонников, готовых сопротивляться надвигающемуся перевороту. Однако, несмотря на их требования, Альенде решительно отказался от силовых действий в отношении политической оппозиции, и до последнего надеялся установить с ней равноправный политический диалог. Однако, его противники расценили это как слабость — и лишь ускорили подготовку вооруженного выступления против власти.
Президент Альенде — одна из самых ярких фигур на международной политической арене послевоенных лет — не пережил переворот 11 сентября. Вместе с небольшой группой своих друзей он занял оборону в президентском дворце Ла Монеда. Альенде отказался сдаться путчистам в обмен на обещания сохранить ему жизнь и выпустить за границу — несмотря на непрерывный обстрел и авиаудары по своей резиденции. «Соотечественники! Перед лицом этих событий мне остается сказать трудящимся одно – я не уйду в отставку! На этом перекрестке истории я готов заплатить жизнью за доверие народа. И я с убежденностью говорю ему, что семена, которые мы заронили в сознание тысяч и тысяч чилийцев, уже нельзя полностью уничтожить. У них есть сила, и они могут подавить вас, но социальный процесс нельзя остановить ни силой, ни преступлением. История принадлежит нам, и ее делают народы», – сказал он чилийцам в своем последнем радиообращении. А затем покончил с собой, застрелившись из автомата, который подарил ему кубинский лидер Фидель Кастро. Всего за полгода до этого Альенде посетил с визитом Украину — где запомнился своим открытым, дружеским общением с жителями Киева.
Вслед за этой трагедией по стране прошла война националистического террора — его жертвами стали тысячи чилийцев, среди которых наиболее известны имена барда Виктора Хара и выдающегося писателя Пабло Неруды, который, как стало ясно после эксгумации его тела, был отравлен в больнице инъекцией яда через десять дней после переворота. Нелояльных граждан отправляли в секретную тюрьму «Вилла Гримальди», где практиковались жестокие и унизительные пытки над заключенными. Среди них было множество женщин и девушек — включая будущего президента Чили Мишель Бачилет — а также, ни в чем не повинные люди, которые случайно попали под каток государственных репрессий.
«Совершенно аполитичная журналистка Камелия Солер, сотрудница женских журналов «Росита» и «Конфиденсиас», была застрелена только потому, что надоела солдатам, сжигавшим книги из ее библиотеки. Попытка Камелии доказать, что книга на французском языке под названием «Кубизм» вовсе не является пропагандой кубинской революции и потому не должна быть сожжена, показалась военным верхом наглости», — пишет об этом социолог Александр Тарасов.
Политическое поле страны быстро зачистили — военная диктатура, которую возглавил генерал Аугусто Пиночет, уничтожила все оппозиционные партии, и практически полностью подавила общественные движения — за исключением героического, но быстро уничтоженного подполья. Идеология нового режима представляла собой причудливое, но хорошо знакомое украинцам сочетание крайних форм экономического неолиберализма и радикального национализма антикоммунистического ультраправого толка. Диктатура покровительствовала бежавшим из Европы нацистам, которые активно сотрудничали с представителями спецслужб. А основанная ветераном верхмата немецкая «Колония «Дигнидад» использовалась в качестве одного из тайных концлагерей для пыток похищенных оппозиционеров.
Все эти преступления долгое время сходили с рук Пиночету — поскольку он пользовался активным покровительством со стороны США. Более того, Вашингтон использовал Чили в качестве полигона, где была впервые опробована на практике неолиберальная экономическая модель — которая распространилась на весь мир после эпохи Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер, и особенно губительно проявила себя на территории Восточной Европы. Молодые советники из США, известные под расхожим прозвищем «чикагские мальчики», во главе с экономистом Милтоном Фридманом, внедрили в этой стране методы «шоковой терапии», и буквально уничтожили национальную экономику. По итогам семилетних «реформ» внешний долг страны вырос почти в пять раз — при одновременном росте безработицы и инфляции. Государственные инвестиции в экономику упали ниже уровня шестидесятых годов, что привело к подрыву раздавленной экспортом промышленности. Полностью коммерциализированное образование и медицина стали практически недоступными для большинства населения, а общество подверглась впечатляющему социальному расслоению — на долю 4,2% зажиточных чилийцев приходилось 60,4% экономического дохода, а новые бедняки погружались в маргинальную жизнь трущобных районов, где не нужно было платить сверхвысокие тарифы за воду и электричество.
Эту безрадостную картину кое-как сглаживала активная внешняя пропаганда — которая очень напоминает хорошо известную нам рекламную кампанию «грузинского чуда» от Михаила Саакашвили. По иронии судьбы, она подействовала только в советском перестроечном обществе, где разочарованные в коммунистических лозунгах люди охотно брали на веру мифы об успешных рыночных преобразованиях, которые железной рукой проводил в жизнь генерал Пиночет. Тем временем, его режим стагнировал на глазах — и в 1990 году стареющий каудильо был вынужден уступить политическую власть под давлением массового гражданского протеста, в котором приняло участие практически все чилийское общество — от социалистов до христианских демократов. Множество непосредственных участников политических репрессий были осуждены в последующие годы за свои преступления, а возле дворца Ла Монеда установили памятник погибшему в нем Альенде.
Можно ли провести параллели между политическими переворотами в Сантьяго и Киеве? Конечно, было бы смешно всерьез сравнивать Виктора Януковича с принципиальным и харизматичным Сальвадором Альенде, который исповедовал совершенно иные ценности и не побоялся отдать жизнь за свои идеалы. Однако, несмотря на всю разницу между чилийским и украинским кризисом, они имели сходные результаты. Организованный при активной внешней поддержке Евромайдан также привел к радикальным антисоциальным реформам, которые проводятся под активным внешним воздействием — причем, их поначалу внедряла в жизнь целая команда иностранных министров, которых нередко сравнивали с командой Милтона Фридмана. Украинский политический режим нейтрализовал оппозицию, на каждом шагу обвиняя ее в работе на Кремль — как это делалось в свое время в Чили — а национализм, антикоммунизм и милитаризм стали фундаментом государственной идеологии постмайдановской власти. Причем, представители украинской власти вслух говорят о том, что Украине нужен свой собственный Пиночет — и мы еще не раз услышим эту мантру в канун будущих выборов.
Но опыт Чили говорит нам о том, что такие режимы однажды рушатся под тяжестью накопленных противоречий, насилия, и пропагандистской лжи о своем процветании и успехе.
