Пятый корпус экономического факультета Донецкого национального университета находится недалеко от Донецкого краеведческого музея, пострадавшего при артобстреле в августе 2014 года. Корпус тоже пострадал, огромный тополь у главных ворот рухнул, подкошенный выстрелом тяжёлой артиллерии, в самом здании вылетели стёкла, сорвало с петель двери, частично была разрушена крыша, осколки изрешетили нежные пудровые стены. Пятый корпус — это единственный корпус университета, который пострадал так сильно, что какое-то время был абсолютно не пригоден для проведения занятий.
До войны здесь располагалось заочное отделение экономического факультета. После ремонта в 2015 году в здание въехала и уютно обосновалась кафедра дизайна и арт-менеджмента — новое обретение университета. И помимо вечно занятых заочников в офисной одежде по коридорам корпуса теперь ходят стильные ребята с пухлыми папками для рисунков, а обстрелянные стены украшены картинами студентов и преподавателей кафедры.
Середина августа, три часа дня, над корпусом небо такое синее, словно нарисованное, солнце уже не печёт, над дверью табличка «Экономический факультет». Две недели до начала нового учебного года. Вахтёр, увидев меня, хотел разворчаться, что посторонним вход воспрещён, но узнал, улыбнулся и сказал: «Вас уже ждут!»
С заведующим кафедрой дизайна и арт-менеджмента Александром Трошкиным и его женой старшим преподавателем Юлией Трошкиной мы не виделись с июня. Я люблю ловить Александра в течение учебного года в коридорах основного здания экономического факультета, когда он приходит к декану, и беседовать с ним о живописи. Я редко бываю в пятом корпусе, только когда у заочников начитка или сессия, мне всегда сложно выкроить время, чтобы просто походить по корпусу-музею.
«Давно хотела сказать, ваших дизайнеров всегда видно издалека! Их ни с кем не перепутаешь, — сообщила я с порога Трошкиным, — никто из студентов международной экономики или маркетинга не ходит с розовыми или зелёными волосами, никто из прочих обитателей факультета не выглядит так своеобразно и дерзко! Мне это близко, я сама всегда была белой вороной, это самый интересный, но сложный путь».
Александр разулыбался и удивлённо спросил: «Правда? Мы находимся внутри процесса и давно перестали замечать, что наши студенты как-то особенно выглядят, знаем только, что мыслить им приходится действительно особенно, такова специфика обучения».
О кафедре
«Внутри процесса» Александр Трошкин находится с 1996 года, а кафедра под его руководством родилась в 2010 году в здании Института последипломного образования инженерно-педагогических работников. Донецкая область по численности была одной из ведущих областей, но не имела до создания кафедры ни одного высшего художественного учебного заведения. Студенты, оканчивающие художественное училище, просто выезжали из региона, если хотели продолжить своё обучение. Обретённое счастье под названием «IV уровень аккредитации» длилось ровно четыре года, а потом началась война.
В 2014 году институт указанием сверху переезжает под Киев в Белую церковь. С этим ни Трошкин, ни кафедра, ни студенты не соглашаются и принимают решение остаться в Донецке. На собрании трудового коллектива было решено обратиться к руководству Донецкого национального университета взять кафедру под своё крыло, тут как раз сыграл роль IV самый высокий уровень аккредитации, равный университетскому. Руководство даёт добро.
Перед тем, как кафедру окончательно прибило к экономическому берегу, их немного побросало. Кажется, поначалу их хотели пристроить к физикам, но в итоге разместили в основном здании экономического факультета. Хорошо помню то время, я тогда исполняла обязанности заместителя декана. Кому ни говорила из знакомых, все хмыкали: «Экономисты и художники! Как такое может быть?!» Мне становилось обидно одновременно и за новых, и за старых коллег: «А вот можно! Приходите, посмотрите, какие они чудесные! Совсем на нас не похожие, но уже родные».
Конечно, кафедре было тесно в основном корпусе экономического факультета с другими многочисленными кафедрами. Для организации учебного процесса им нужны не только столы, но и мольберты, и выставочные площади, и подиумы, и аудитории с правильным светом. Как только пятый корпус подлатали, кафедру (13 преподавателей и около 100 студентов) переместили в него. Сейчас на кафедре проходят обучение 310 студентов, им снова становится тесно, теперь уже в более просторном пространстве.
Сколько времени нужно, чтобы стать дизайнером? Шесть лет — четыре года бакалавриата и два года магистратуры, а потом ещё вся жизнь. За восемь лет существования кафедры были студенты, которые приходили обучаться, не имея базового художественного образования, преодолевали себя, навёрстывали, сейчас таких всё меньше. Конкурс в этом году — два с половиной человека на место, уровень мастерства абитуриентов растёт. На 60 мест лицензионного набора, из которых 35 бюджет, было подано 160 заявлений.
Отбор проходит по результатам творческого конкурса по живописи, в течение четырёх часов абитуриенты пишут постановку из двух предметов быта. По творческому конкурсу можно многое определить: знание композиции, построение, восприятие цвета и т.д. Для выпускника художественного училища сдать творческий конкурс не составит труда, для человека с улицы — это сложная задача, но Трошкин уверяет, что поступить всё равно легче, чем потом учиться, бездельничать не дают, контролируют.
Донецкая эстетика
В коридорах висят и стоят экспонаты: произведения народных и заслуженных художников соседствуют с работами студентов. Пластик, металл, резина, ткань, нитки, клей, зеркала, кусочки угля — всё идёт в ход. Всё говорит со зрителем на языке искусства. Атмосфера таинственная и многообещающая. Кувшины сгрудились на подоконнике, ждут, когда их будут рисовать, гипсовые головы великих отдыхают перед новым учебным годом, стулья подняты на парты, Александр Трошкин фонтанирует: «Само понятие дизайнер — новое, раньше это называлось художник-конструктор. В определённой степени мы конфликтуем с дизайнерами в европейском понимании. В Европе дизайнером зовётся уже тот, кто изучал моделирование и историю искусств, он может даже не уметь рисовать. Я с этим не согласен! Дизайнер, не умеющий рисовать, не дизайнер! На кафедре изучаются фундаментальные дисциплины: рисунок, живопись, композиция, проектирование, компьютерная графика, web-дизайн и т.д. Дизайн охватывает все сферы человеческой деятельности, нет той сферы, где не мог бы быть применён дизайн».
Один из главных векторов научной работы кафедры — это проблема региональной идентификации. Это важно для того, чтобы Донбасс был узнаваем в других регионах. Сегодняшние визуальные традиции Донецка, известные далеко за его пределами, — это Пальма Мерцалова, розы, терриконы, уголь, но этого мало, очень многое остаётся за кадром. В этом году под патронатом кафедры стартует проект «Родина в визуальных образах», он создан как раз для того, чтобы расширить круг объектов, которые могли бы ассоциироваться с Донбассом. Это и создание уникальных орнаментов, опираясь на флору Донбасса, и выявление донбасского живописного стиля, и работа с геометрией пространств.
Основные задачи проекта состоят в том, чтобы проанализировать творческий опыт предыдущих поколений и расставить акценты, опираясь на региональную идентичность. Конечно, это длительный кропотливый процесс, который растянется на годы, но невероятно важно работать именно в этом направлении, это позволит сохранить историю и определить новые ориентиры для развития.
Между Джокондой и Чёрным квадратом
Для начинающих дизайнеров очень важно быть в курсе новых направлений дизайна, понимать, на каком этапе сейчас находится развитие креативных индустрий в мире. Самое главное — это показать студентам отсутствие преград, внушить им эту мысль, привить творческую смелость. Конечно, свой путь в мире дизайна студенты начинают с сотворчества. «Для того, чтобы студенты активно включились в работу мало ознакомить их с теорией, надо дать им толчок, показать пример, включиться с ними наравне. Иначе их не заинтересовать. Студенты по природе своей ленивы. Мотивация — это самое сложное! — говорит Юлия Трошкина, — А потом они уже сами начинают генерировать идеи, пытаются их воплотить!»
Возможно ли привить вкус, интегрировать чувство стиля, заставить мыслить креативно? Помимо ликвидации художественной безграмотности, на которую направлены базовые дисциплины кафедры, Александр Трошкин рекомендует заниматься саморазвитием, постоянно проявлять любопытство, тренировать «насмотренность». Насмотренность важна в любой сфере дизайна, от дизайна одежды до дизайна среды. Необходимо следить за трендами, но не стоит слепо им подражать. Не всегда то, что хорошо продаётся сегодня, останется с человечеством на длительный период. Мода проходит, концепции остаются. Подражать вообще не стоит никому, надо искать новое, своё собственное, но при этом помнить, что всё новое как раз и обречено на отторжение.
Один из важных вопросов, который волнует людей, имеющих косвенное отношение к живописи, это относительная дегенеративность искусства нового времени. Когда-то ещё до войны один из донецких художников, работающий в реализме, сказал мне, что иностранцы так любят приобретать полотна отечественной школы живописи по той причине, что устали от европейской «мазни», им хочется истинных ценностей, а не наносных.
Я спросила у Александра: «По каким критериям нормальным потребителям живописи, определять искусна она или искусственна. Если раньше человек смотрел на Джоконду и понимал, что он так точно не сможет, то сегодня есть тот же «Чёрный квадрат», который сможет даже двухлетний ребёнок! Я говорю сейчас о технике процесса».
Трошкин улыбнулся так хитро, что я поняла, что только что я подвела его к любимому коню, которого он тут же и оседлал: «Конечно, человека легко ввести в заблуждение. По одной-двум работам вообще нельзя ничего сказать, желательно увидеть ретроспективу художника, отсмотреть его путь в динамике. Необходимо совокупно видеть, насколько художник искренен в своём пути, в своих поисках. Свои ценности творец должен отстаивать! Он может вообще поначалу не нравиться никому, как тот же Ван Гог. Но мы можем увидеть, создаёт ли он свою собственную реальность или подстраивается. Что касается Малевича, то очевидно, что он не просто написал «Чёрный квадрат», а дал новую эстетику. До него были амурчики, вензеля, а он заставил людей любоваться просто формой и просто цветом. И провозгласил, что этого достаточно, чтобы любоваться. И он отстаивает свои ценности всем своим искусством. Вот в этом художественная сила! Весь современный дизайн — это Малевич, минимализм — это Малевич, Ikea — это Малевич, телефоны, мониторы, планшеты — это тоже Малевич. Мы живём в его эстетике, он задал перспективу, он нас опередил. Сейчас легко говорить, что мы тоже так можем, но почему-то до него так чётко и убедительно никто эти ценности не отстоял, попытки были, но до конца не дошли. Мы до сих пор в общей массе не оценили мощь его личности, мы живём в его эстетике и не понимаем её происхождение, а ведь сама собою она бы не возникла».
Художник и война
Если слово начинается на «арт», но пишется при этом через дефис, то это про искусство (арт-менеджмент, Арт-Донбасс, арт-хаус, арт-баттл), если же слитно, то про войну (артобстрел). Вот такая шуточная словесная формула была выведена в последние годы в Донецке.
Сейчас в искусстве существует милитаристский запрос, это касается и живописи, и поэзии. «Писать войну» модно и выгодно. Я знаю это изнутри литературной среды, этот тезис подтверждает Александр Трошкин из среды художественной. «Мы часто обсуждаем это со студентами. Сегодня нам не очень хочется об этом говорить при помощи работ в лоб, возможно, чуть позже, когда всё закончится, нам захочется. Тем не менее, уже сейчас художниками Донбасса создано большое количество работ на военную тему», — делится заведующий кафедрой.
У кафедры много планов на будущее, её студенты в прошлом году вкусили победу на нескольких международных художественных конкурсах, кто-то вошёл в шорт-лист, кто-то занял призовые места. Я спросила: «Мешает ли вам наше положение? Мешает ли война?» Трошкин задумался и ответил: «Создавать не мешает ничего! Кто сетует на войну, просто ленив. Есть определённые сложности с доставкой работ на конкурсы, вчера, например, отправляли работы в Бельгию из Ростова-на-Дону, из Донецка это сделать невозможно. И когда заполняешь анкету, то есть одна строка преткновения, там, где надо указывать страну».
Этим летом кафедра дизайна и арт-менеджмента работает над разработкой памятника погибшим работникам образования. Юлия Трошкина курирует этот процесс, группа из пяти старшекурсников разрабатывает несколько концепций. Памятник будет установлен в «Аллее памяти погибшим работникам образования и науки ДНР». Аллея была открыта 6 мая 2017 года по инициативе профбюро экономического факультета Донецкого национального университета при поддержке профсоюза, профильного министерства и администрации города.
Рисунок прежде всего
Пару лет назад, когда дизайнеры уже стали частью большой семьи экономического факультета, у меня состоялся коридорный разговор с Александром Трошкиным. Он спешил к декану, я держала его за рукав и пытала: «Почему мы бросаем рисовать? Почему в детстве рисуют все, читают все, пишут все, а потом вырастают, читать и писать продолжают, и рисовать забывают?» Он ответил, что, кажется, всё дело в разочаровании, моторика не поспевает за сознанием и зрением, в голове человек видит одно, а на бумаге выходит другое, чтобы это преодолеть, нужен труд, качество почти всегда приходит через количество, не все готовы идти до конца.
Современная система школьного образования обидно несовершенна, наши дети так мало изучают ИЗО, что рисунок становится для них порою мучением, а не счастьем творчества. Дошколята рисуют все, рисуют искренне и много, а вот школьники бросают свои силы на другие предметы, ни рисовать, ни потом чертить не хотят, сами себя ограничивают. Появляется страх белого листа и несовершенных линий. Родители разводят руками: «Нет у моего ребёнка изобразительного таланта». Ворчат на учителей, которые требуют то натюрморт, то пейзаж. А ведь дело совсем не в таланте, а во времени, которое надо истратить на рисунок, чтобы от первых робких наивных шагов в живописи прийти к победе над материалом, а потом уже и к победе над собой!
* * *
Ты говоришь, что тоже так бы смог.
Нетрудно повторить мазок и слог,
нетрудно под копирку тиражи,
чужих искусств пустые муляжи,
и гнать, и гнать волны солёный вал
на основанье краденых лекал.
А ты попробуй через этот холст
с собою навести понтонный мост,
достань своё фертильное нутро.
Привет, мой мастер, звать меня Пьеро!
Ну, здравствуй, Пьер, делённый по оси,
уже разъехались последние такси,
уже никто нам не продаст вина,
сиди и пялься, стало быть, в меня.
Я знаю, Пьер, ты удивлён, каким
в итоге вышел из-под кисти грим
и эти брови дугами синкоп,
и этот вишневый к земле углами рот.
Мой милый Пьер, смешной мой персонаж,
под слоем масла прячешь карандаш,
с которого твой облик начался.
Так я когда-то началась с нельзя,
с запрета, с воспрещения, с границ,
со спрятанных под простынёй страниц,
с протеста, с полубритой головы,
не с первой ноты, со второй главы,
но началась же! Пьер, прекрасный Пьер,
реальный мир вооружён и сер,
и всё, что в нём ещё возможно в цвете, —
картины, что рисуют наши дети.
